Эта упрямая слепота вызывала у Сирены злобу. Ей следовало предвидеть, что он не поймет до конца, какая опасность ему грозит. Чего еще она могла от него ожидать?
— Ты просто глуп, Вард Данбар. Неужели тебе не ясно, что между нами все кончено?
— Нет. Я тебя не отпущу. Никто и ничто не сможет разлучить меня с тобой, если только ты сама не пожелаешь уйти. Если ты выбрала Натана по доброй воле, я не стану тебя удерживать. Скажи только, что любишь его, и я сразу же уйду в тень. Но стоит тебе хотя бы едва намекнуть, что ты предпочитаешь меня, а не того из нас, кто богаче, я горы с землей сровняю, разнесу весь город до последней корявой доски, вырву рельсы этой чертовой железной дороги, но не позволю ему увезти тебя от меня.
Сирена стояла словно пораженная громом. Желание доказать ему, что деньги не имеют для нее никакого значения, и принять эти отчаянные предложения сверлило ей мозг. Вард подошел ближе, протянул руки и легонько встряхнул ее за плечи.
— Натан твой муж, но этот узел легко можно развязать. Либо он даст тебе развод, либо я найду какой-нибудь другой способ освободить тебя. Дело не в нем, Сирена, а в тебе самой. Забудь о том зле, которое я тебе причинил, о всех этих бессмысленных словах о благодарности и долге, оставь все доводы разума, обратись только к чувствам, Сирена, и скажи, к кому ты повернешься в ночной темноте, к Натану или ко мне?
Она дрожала, будучи не в силах совладать с желанием разделить с ним этот неистовый порыв. Она попыталась вырваться из его рук, но он удержал ее. Его горящие тигриные глаза, казалось, жгли ее огнем, настойчиво требовали ответа.
— Ладно, — прошептала она, — к тебе, черт тебя подери!
Сирена увидела, как торжествующе заблестели его глаза. Он с силой прижал ее к себе, впился губами в ее рот. Ей казалось, что сердце вот-вот вырвется из груди. Она предала себя, и ее охватил мучительный, невыносимый страх.
Неожиданно Вард отпустил ее. Он будто надел на лицо маску. С минуту он не отрываясь смотрел на нее, потом повернулся на каблуках и направился к двери. Сирена слышала, как он прошел через холл и закрыл за собой дверь.
Побледневшая, она продолжала стоять на том месте, где он ее оставил, прижимая пальцы к дрожащим губам. Ее мозг пронзала единственная мысль: «Что я наделала? Что я наделала?»
Ответ на этот вопрос она получила не сразу. Солнце село за гору Пиза, и веранду накрыли темные тени горных вершин. Натан все еще не возвратился, не прислал никакой записки. Устав бегать от одного окна к другому, Сирена приняла ванну и переоделась к ужину. Она надела платье, оставленное для нее миссис Энсон, хотя оно невыгодно подчеркивало бледность ее кожи и ей не нравились пришитые к корсажу металлические бусины. Доркас, приготовившая для нее ванну, хотела зачесать Сирене волосы наверх. Это у нее хорошо получалось, но Сирена отказалась, завязав их в простой узел. Какое ей теперь дело до того, как она выглядит?
Накинув на плечи шаль, Сирена направилась в детскую. Ее мысли сейчас находились далеко отсюда. На юге в это время года наступает весна. А ночи там, наверное, уже теплые, благоухающие ароматом распустившихся цветов. Земля там не пустая и безжизненная, убитая бесконечной зимой, а цветущая и плодородная. Покачав головой, она распахнула дверь детской.
Охваченная внезапным приливом нежности к сыну, Сирена смотрела на Шона, на его длинные ресницы, на маленькие розовые ручки. Мэри, уже надевшая халат и собиравшаяся лечь спать, поднялась со стоявшей возле камина кресла-качалки. Сирена сделала ей знак, что она не останется здесь и не возьмет спящего ребенка.
Вернувшись в холл, Сирена прошла в свою комнату. В кабинете не погасили огонь, но ей не хотелось туда спускаться. Она старалась не думать о том, что случилось в этот день, и ей не хотелось, чтобы к ней вернулись воспоминания о сегодняшней встрече с Вардом. Она чувствовала себя совсем разбитой, ее как будто охватило оцепенение, но после того, что с ней произошло, она уже не находила в себе сил сопротивляться.
Время ужина давно прошло. Сирене не хотелось есть. Сейчас она вообще не думала о еде. Ее никто не беспокоил. Наконец она все-таки решила позвонить и попросить чашку супа только для того, чтобы заявить о своих правах, но потом передумала. Она ничего не хотела, и ее уже почти не волновало, как к ней относится миссис Энсон.
Темнота за окнами немного рассеялась. На небе появилась луна. Ни одно дерево, ни одна скала, ни один камень, ни один сугроб не укрылись от ее всепроникающего света. Сирена заметила вдали огни приближающегося экипажа. Их было даже два. За первым экипажем показался второй, фонари на коляске медленно раскачивались.
Сирена спускалась по лестнице, когда миссис Энсон открыла дверь. Увидев стоящих у входа людей, одетых в грязные шахтерские робы, она вцепилась пальцами в перила. Она узнала управляющего с «Сенчури-Лоуд», старика по имени Бостон. За ним стоял молодой человек с умным и очень приятным лицом, одетый чище остальных. Он первым вошел в дом.
— Я Паттерсон, инженер, работаю сейчас на «Сенчури-Лоуд», — представился он экономке. — Я могу видеть миссис Бенедикт? У меня к ней срочное дело.
Побледнев, миссис Энсон кивнула в сторону стоявшей на ступеньках Сирены. Сирена медленно сошла вниз.
— Я миссис Бенедикт, — ответила она тихо.
Молодой инженер замялся. К нему приблизился управляющий.
— Я не знаю, как вам это сообщить. Вам, наверное, лучше присесть.
— В чем дело, мистер Бостон?
Старик поглядел на экономку, потом на инженера. Судорожно комкая в руках шляпу, молодой человек заговорил:
— Сегодня вечером в шахте произошла авария.
Мистер Бенедикт очень торопился пустить новый подъемник. Я… говорил ему, что он еще не готов и его нужно опустить без людей еще несколько раз, но он не захотел меня слушать. Сначала все проходило прекрасно, но потом…
Сирена судорожно сглотнула.
— Я слушаю, продолжайте…
— Во время подъема трос, которым поднимали кабину, стал почему-то разматываться. Аварийные тормоза не сработали. Прежде чем мы успели что-то сделать, кабина упала с высоты шестисот футов. Мистер Бенедикт находился в ней.
Сирену обуял ужас.
— Он?..
— Мы сразу же подняли кабину вручную, но было уже поздно.
Миссис Энсон закричала, закрыв лицо фартуком. Сирена смотрела на нее, на инженера, на управляющего, на столпившихся в дверях людей, тех, что работали с Натаном… раньше работали… знали его… раньше знали. Они переминались с ноги на ногу, избегая встречаться с ней взглядом, смущенно опуская головы, словно считали себя виноватыми.
— Где он? — выдохнула Сирена.
Управляющий кивнул в сторону открытой двери.
— Тело здесь, в повозке. Я… я бы на вашем месте не стал на него смотреть, миссис Бенедикт. Так будет лучше.
Сирена слегка пошатнулась, потом взяла себя в руки, заметив, как инженер сделал шаг вперед. Миссис Энсон, рыдая, подошла к двери и опустилась на мраморную скамейку. Доркас вышла из темной гостиной и села рядом с матерью. Слезы текли по ее щекам.
— Я не знаю, что делать, — проговорила Сирена с ужасом в голосе, машинально кутаясь в шаль, которую она так и не сняла с плеч.
— Не надо ничего делать. Ничего, — ответил инженер. — Мы сообщили следователю. Он придет сразу, как только сможет. Если вы скажете, какого гробовщика позвать, кто-нибудь из нас съездит за ним.
