упасть с велосипеда. Но если я увижу тебя еще раз в подобном виде, в комнате твоего брата, я выпорю тебя кнутом. Обещаю. А теперь пошла! На сегодня я лишаю тебя пищи, так что пойдешь в школу голодная.
— Да, — внутри все кипело, но Грета приняла смиренный вид.
— Иди, — вздохнул отец, убирая руку.
Грета поспешно юркнула в свою келью, закрыла дверь и привалилась к ней спиной. Ее дыхание рвалось из груди, слезы текли по лицу.
“Почему? За что?” — спросила она Монстроборца, раскинувшегося на кресте. Пустота вместо лица. Никаких эмоций. Никакой боли. Пустота… А может, суть — именно в этом?
“Я их ненавижу. Однажды я убью их.”
За перегородкой что-то упало. Наверное, Клайс вымещал свою ярость, швыряя в стену какие-то вещи.
По дороге в школу они действительно остановились около храма. Они делали так всегда.
Колокола уже не звонили. Было тихо, неторопливо сыпался снег. Они вошли, потоптались на пороге, избавляясь от слякоти, и отправились дальше, туда, где горели тысячи свечей и клубился ладан.
— Я куплю свечи, — шепнул Клайс. Он был без шапки, волосы намокли от снега. Грета улыбнулась и выпустила его ладонь. Подошла к иконе Святого. У Апостола Бена было узкое лицо и длинные волосы, падавшие на дерзкие глаза, а мерцающий нимб напоминал, скорее, подсветку силового поля. В правой руке Апостол Бен сжимал парализатор, в левой, конечно же, Библию. Истинную Библию, каждый стих из которой обладал чудовищной силой. И по спине пробегала дрожь при воспоминании о том, что он сделал при помощи этой силы…
Подошел Клайс, с двумя зажженными свечами. Грета перекрестилась, установила свою свечу в центр канделябра. Преклонила колени. Клайс — рядом с ней. Женщины неподалеку просветленно улыбнулись, глядя на двух юных ангелочков, заглянувших в церковь перед уроками.
— Святой убийца, — прошептала Грета, — нам нужно расправиться с Бродягами. Они совсем обнаглели. Они унижают наших друзей, глумятся над нами, всяко разно поносят и отбирают деньги. Их шаман закрывает наши дороги. Все они — тупорылые свиньи и полные ничтожества. Я знаю, ты ненавидишь их так же, как и я. Дай мне силы, чтобы я могла разобраться с Бродягами, как ты разобрался с Редонной! Пусть они сдохнут в жестоких мучениях! Пусть их кровь пропитает землю, пусть их прах развеет ветер, пусть стены Адского пламени поглотят их души, навсегда, на веки вечные, аминь, аминь, аминь!
— Аминь, — повторил Клайс. Они замолчали, глядя на Бена снизу вверх. За спиной Святого рвался силовой купол вражеского города. Должно быть, Апостол Бен вознесся в тот момент, когда его крейсер “Лотгалия”, сдетонировав, растворился в сиянии ядерного взрыва.
У выхода из церкви их уже поджидали Пол и Алдыбей. Бонга, как обычно, опаздывал.
— Что такие мрачные? — безошибочно угадал из настроение Пол. Вероятно, способности теха передались ему по наследству от родителей.
— Родители запрещают нам молиться… вместе, — буркнул Клайс. — Привет, Алдыбей!
— Здравствуй, — Грета протянула Алдыбею свой гипс. — Кстати, не хочешь расписаться?
— Запросто! — невысокий смуглолицый парень с черными живыми глазами лихо откинул крышку своего бэга и выхватил маркер. Потом размашисто написал свое имя поверх гипсового кокона. — Скоро снимут?
— Послезавтра.
— Только я не понимаю, зачем тебе наложили гипс? Ты угодила в бесплатную больницу?
— Да, — засмеялась Грета.
— Это, наверное, неудобно?
— Полный финиш!
— Поэтому ходишь пешком, да?
Сам Алдыбей, как и Пол, стояли возле прислоненных к паперти велосипедов.
— Распишешься? — Грета забрала у Алдыбея маркер и протянула его Полу. Тот усмехнулся, критически оглядел маркер и вернул обратно. Достал ручку с неоновыми чернилами, поставил росчерк, подумал — и пририсовал веселую рожицу. Поверх металлического корпуса ручки шли иностранные буквы.
— Откуда? — в голосе Алдыбея звучала зависть.
— Выменял у Бонги, — небрежно отозвался Пол, вертя ручку между пальцами, как барабанную палочку.
— На что?
— На календарик.
— Врешь!
— Не хочешь — не верь.
— Уй!.. Дай заценить?
— Обойдешься. — Пол спрятал ручку в нагрудный кармашек. Он был в той же штормовке, что и на полигоне. Грета знала, что брезент был только сверху, а под ним проходило плетение из тонких стальных тросов, на подкладке из нанорезины.
— Во сколько идете на праздник? — спросил у Клайса Алдыбей.
— Предлагаю встретиться здесь же, в семь вечера, — ответил вместо Клайса Пол. — Пойдем все вместе.
— А где Юнит? — удивилась Грета.
— Дома, — Пол приподнял велосипед, счистил с его рамы прилипший снег. — Вчера он договорился с отцом, что вместо школы его возьмут на учения.
— На Полигоне? — выдохнул Алдыбей.
— А где же еще? Потом начнется банкет, но Юнита, естественно, на него не пустят.
Алдыбей сглотнул.
— А ананасы там будут? — мечтательно проговорил он.
— Ананасов не существует, — как бы по секрету сообщил ему Пол. Алдыбей ошарашенно поглядел на него. Грета и Клайс захохотали.
— Алдыбей, — снисходительно улыбнулся Пол, возвращая велосипед в прежнее положение и залезая на паперть. — Хочешь заработать неоновую ручку? Кстати, чернила светятся в темноте!
— А как? — захлопал глазами Алдыбей.
— Залезь наверх, на решетку, и прокукарекай. Трижды!
— Покажи ручку!
— Говори, согласен или нет?
— Я должен сначала…
— Согласен? Или нет? — Пол опять достал ручку и принялся по-всякому вертеть ее. Жадное сердце Алдыбея не вынесло подобного искушения.
— Согласен! — крикнул он.
— Только громко, чтобы все слышали! — предупредил Пол, спрыгивая к друзьям. Алдыбей залез на его место.
— Ты серьезно? — шепотом поинтересовался Клайс.
— Естественно!
— Залезть на забор? — уточнил Алдыбей задачу. Он смотрел только на ручку.
— Давай скорее, а то опоздаем на урок!
Алдыбей скинул в снег свой школьный рюкзак. Подпрыгнул, уцепился за прутья и довольно ловко вскарабкался на церковное ограждение.
— Кукареку!
— Громче!
— Ку — ка- ре- ку!!!
— Еще два раза!
— Ку! Ка!..
Сторож, привлеченный шумом, вышел на крыльцо, увидел Алдыбея, и его лицо начало багроветь. Грета с удовольствием наблюдала, как он разевает рот, набирая в легкие побольше воздуха. В варежках, отороченных мехом, этот дядька сжимал лопату для снега.
— Ну я вам сейчас… — угрожающе прогудел его голос.
Алдыбей замер, вцепившись в узор решетки, на самом верху. Он не решался спрыгнуть, парализованный ужасом неожиданности. Грета, Клайс и Пол с хохотом и воем помчались прочь,
Алдыбей застрял на заборе.
— Вот я тебе! — рокотал бас, и визгливо неслось: — Дяденька, не надо!..
Забежав за угол, они остановились, чтобы насладиться зрелищем наказания. Алдыбей, красный и всклокоченный, вырывался и орал, а сторож держал его за ухо, охаживая другой рукой по заднице.
— Будешь лазить по заборам! Будешь!..
— Я не буду!.. Не буду!..
— Нехристь черножопая!
— Не буду!
Алдыбею удалось вырваться, и он уже мчался, таща велосипед рядом с собой. Сторож что-то кричал ему вслед, размахивая лопатой.
— Ты специально?! — Алдыбей налетел грудью на Пола, толкнул его.
— Специально, да?
— Ну-ка… — Клайс встал между ними. — Ты сам сделал выбор. И сам ответил за него. Нечего быть идиотом.
— Отдавай ручку! — прохрипел Алдыбей.
— Ручку? — удивился Пол. — С какой стати?
