отправил мешочек в полет, поддерживая его в воздухе, не давая снижаться или забирать в сторону. Когда тот оказался над головами первых конных лейденцев, колдун послал следом молнию. Мешочек взорвался, превратившись в расползающееся по сторонам серое облако. Впрочем, очень скоро оно стало невидимым – да только кочевникам до него не было дела. Они с азартом рубили мечущихся под копытами коней людей, загоняли лошадей в переулки и спрыгивали с седел на крыши дымящихся домов.
Когда облако стало невидимым, лейденцы один за другим начали чихать. Раз, другой, третий… Вместо того, чтобы убивать, кочевники стали бросать мечи и хвататься ладонями за лица, покрытые соплями и слезами. Оказавшиеся поблизости, но не зарубленные горожане тоже чихали, теряли ориентировку и тыкались лбами в бока коней. Даже лошадей волшебство не обошло стороной – они мучительно хрипели, трясли головами и роняли на землю пену. Постепенно кони сбросили седоков и стали носиться по тесным улицам, сталкиваясь, растаптывая валяющиеся внизу беспомощные тела, сбивая друг друга и тех людей, которые ухитрились устоять на ногах. Наступление кочевников захлебнулось. Те, кто не успел попасть под действие волшебного облака, увидев, что сталось с их товарищами, в спешке поворачивали лошадей и гнали их прочь. Несколько сотен кочевников осталось на улицах – раздавленными, расплющенными, с переломанными костями или же просто неспособными соображать и двигаться из-за непрерывного чихания. Все вокруг было перемазано кровью и пенистой лошадиной слюной.
Сопровождаемая несколькими вырвавшимися из теснины улиц бешеными конями с клочьями пены на боках, лава кочевников удирала во все лопатки. На берегу их беспорядочное бегство привело к тому, что создалась толчея и всадники стали падать в воду с обрыва. Погода не благоприятствовала купанию, тем более с вооружением и в плотной боевой одежде: частые злые волны тащили людей и лошадей на середину реки и безжалостно их топили.
Все это происходило лишь на одном берегу. На второй пыли из мешочка не хватило, так что кочевники безнаказанно носились по улицам, убивая мужчин и затаскивая женщин в останки домов, за заборы, или набрасываясь на них прямо на улицах. Сизое дымное облако, постепенно сгущаясь, накрывало правую половину Делделена, будто похоронный саван… Хлипкий мост из связанных лодок был разобран еще утром, когда начинался шторм. Несколько десятков утлых суденышек разных размеров сейчас пересекали реку – на них спасались из обреченной правой части города самые шустрые и сообразительные. Это было хорошо, потому как оставшимся у них за спиной кочевникам форсировать водную преграду было не на чем. Как показалось Соргену, на его берег переправилось не так уж много врагов и, возможно, среди них не было ни зурахатцев, ни колдунов. Совершенно упавшие духом лейденцы убегали и не смели оглядываться. Победа, возможно, временная, осталась за колдуном.
Пристававшие к берегу лодки с беженцами столкнулись с несколькими кочевниками, пережившими купание в реке. Тех, кто еще барахтался в воде, топили ударами весел, а тех, кто смог выползти на песок, убивали. Ударами крест накрест им разрубали грудь, доставали сердце и выбрасывали его в воду. Как потом узнал Сорген, это был старый пиратский обычай: считалось, что души покойников, сердце которых угодило в море, пожирает демон Леззекх, так что эти мертвецы никогда не попадают на небо и не могут вернуться обратно, чтобы отомстить обидчикам.
Сорген устало уселся прямо на крышу. Руки безвольно лежали на коленях, голова поникла… Будь у него силы и хорошее настроение, он возгордился бы очередной блестящей победой над врагами. Впрочем, она еще легко может превратиться в столь же оглушительное поражение. Лейденцев погибло не так уж и много. Через некоторое время они придут в себя, получат в помощь волшебников и снова пойдут в атаку. Вражеские полководцы, ставшие жертвами самонадеянности, отнесутся к взятию оставшейся части Делделена серьезнее, пошлют в бой закаленных бойцов.
Колокольчик с небольшим отрядом вышел на улицы, чтобы собрать всех, кто может сражаться. На вершинах далеких северных холмов враг проявлял непонятную активность. Сорген слишком устал, чтобы пользоваться Острым зрением. Пусть… Все равно… К тому же, не надо ломать голову: в стане противника происходит перегруппировка сил. Испуганные кочевники отходят в тыл, вперед выдвигаются зурахатцы и дизарцы. Через час, или даже через полчаса к окраинам Делделена подступит организованное и магически защищенное войско. Колокольчик, быть может, выставит против них с тысячу бойцов, трясущихся от страха и слабых от осознания собственной обреченности. Нет, им наверняка не удержаться. Даже если Сорген, несмотря на усталость, сможет связать всех вражеских колдунов, превосходящие силы противника просто раздавят пиратов. Им не помогут ни стены, ни заборы – ничего. В очередной раз тяжело вздохнув, Сорген подумал, что сейчас самое время, чтобы улететь подальше, пока еще есть силы.
На крышу поднялась бледная молодая девушка с толстой вихляющейся задницей. Шла она, переваливаясь, как хромая утка, а в руках тащила большую чашку с ухой.
– Вот, господин колдун! – робко сказала она. Из кармана грязного фартука появился кусок свежего хлеба. Отдав его Соргену, девица проворно отскочила назад. Колдун на нее больше внимания не обращал: поставив чашку с супом на колени, он принялся жадно из нее хлебать. Он скривился, выплевывая чешую, но есть не перестал. Девушка же, несмотря на весь свой страх, еще была здесь.
– Господин! – пропищала она замирающим от страха голосом. – А они захватят наш город?
– М-м… гмум, – промычал Сорген в ответ, утвердительно качая головой. – Несомненно.
Девушка тонко заскулила и стала размазывать по щекам грязь и слезы.
– Значит, нас всех убьют?
– Угу, – колдун ложкой выбросил на крышу рыбью голову, потом мельком поглядел на девушку и добавил равнодушно. – Но тебя сначала изнасилуют, да и не раз, не два. Будь уверена – я-то знаю, присутствовал раньше при взятии городов.
– А отец сделал мне железный пояс, чтобы не обесчестили! – проревела девица с обидой, словно это Сорген был виноват в том, что ее ждало.
– Не поможет! – уверенно ответил колдун. Он сунул в руки девушке чашку с недоеденной ухой, вытер руки об ее передник и переключил все внимание на неприятеля. Девушка тут же убежала.
Пока Сорген кушал и отдыхал, лагерь кочевников пережил какие-то значительные изменения. Темная масса конных кочевников пропала с верхушек холмов. Очевидно, они не только не хотели продолжать штурм, но и вообще находиться на виду Делделена. Теперь в бой готовились вступить войска 'цивилизованных стран'. Покуда они медленно, в пешем строю спускались к городу, Сорген огляделся. Колокольчик выгнал с улиц всех тех, кто не был пригоден к битве. Сгрудившись серой массой, они ждали своей участи на берегу моря. Некоторые уходили прочь, на запад, вдоль пляжей – очевидно, надеялись проскочить мимо заслонов. Скорее всего, их ждала скорая смерть, потому что лейденцы, убежавшие от города, непременно примутся на безопасном расстоянии от Делделена охотиться на таких вот беглецов.
На улицах города наступавших врагов ждали хлипкие завалы из несгоревшей мебели, сломанных ворот и телег, старых дырявых лодок. Вряд ли они надолго остановят наступление бывалых солдат. Никакой надежды нет у этих скрючившихся и дрожащих от ужаса людишек. Сорген не чувствовал к ним жалости, не думал о том, что они получают по заслугам – ему было все равно. Впрочем, нет. Он задумался: куда податься, если улететь отсюда восвояси? Он просто не знает, где рядом есть поселения, да и будет ли в них безопасно? Каждый крестьянин и рыбак наверняка трясется, ожидая, когда на пороге появятся черные демоны из Армии Проклятых, и вряд ли примет странного незнакомца. А ведь ему до сих пор нужна теплая, уютная и надежная постель, сытный ужин и полный покой.
Одолеваемый такими невеселыми думами, Сорген прогуливался по крыше и бросал задумчивые взгляды на город. Ветер не стихал, полоскал его длинные волосы и трепал рваные штаны. Пожалуй, торчать здесь, на крыше было холодновато, несмотря на ярко светящее солнце, но после горячего супа колдун немного взбодрился. Покосившись на небо, он раздумывал – не взлететь ли? Нет уж, научен. Ни к чему тратить силы, борясь со стихией на виду врага. Их колдуны сами явятся сюда. Пусть как следует постараются, преодолевая сопротивление ветра.
– Я здесь! – закричал Сорген, что было мочи. Вынув Вальдевул из ножен, он описал им широкий полукруг над головой. Казалось, низкий свистящий звук от рассекаемого лезвием воздуха тоже понесся вдаль, следом за выкриком. Пираты на улицах с опасением оглядывались – но странное дело, увидев стоящего на крыше колдуна, они вдруг подбирались, суровели и крепче сжимали оружие.
Солнце склонило голову, чтобы лучше видеть битву. Скоро наступит вечер, однако никаких преимуществ обороняющимся это не даст. Три тысячи вражеских солдат, выставив вперед пики, на
