— Куда же вы отправитесь, принц Франциско? Бежать надо мне, изгнаннице, а не вам, жениху королевы!
— Останься, никто не посмеет до тебя дотронуться и похитить у меня! Если я подведу к алтарю королеву Испании, это будет делом политики, а не влечением сердца! Сердце мое принадлежит тебе, Юлия! Клянусь!
— Не клянитесь, принц! Уйдите!
— Ни на шаг не уйду, сядем лучше на эту скамейку, ее скрывает камыш и фонтан, насладимся нашим свиданием.
— Вы взволнованы!
— Был ли я когда-нибудь спокоен в, твоем присутствии?
— Сюда идут, прощайте, принц! Графиня генуэзская любит вас всей душой!
— Волшебница, ты должна быть моей, хотя бы это стоило мне жизни!..
Если бы в эту минуту сняли маску с лица поспешно удалявшейся Аи, то увидели бы ее торжествующую, насмешливую улыбку. Но она знала, что черная маска надежно скрывала ее смеющиеся черты.
Принц вскочил, услышав голоса за гротом, и поспешил к двери. Юлия исчезла в толпе главной залы, а мимо принца прошла турчанка, которую вел под руку виноградарь. Из второго грота осторожно выходил доктор.
— Она победила! — пробормотал патер Маттео и поспешил за гадальщицей в красном плаще, чтобы выразить ей свое одобрение.
Турчанка коснулась своей изящной, маленькой ручкой до руки виноградаря, когда изумрудно- зеленый рыбак проходил мимо них.
— Принц Франциско! — шепнула она.
— Ах, какая прелесть этот грот! Не угодно ли вам отдохнуть здесь немного на свежем воздухе, маркиза?
— Охотно, дон Олоцага, но… надо быть настороже, если желаешь мечтать при этом лунном свете!
— Вовремя напомнили, маркиза, благодарю вас! Я чуть не забыл, что здесь легко можно разболтать свои тайны!
— А что, дон Олоцага, если бы вы сели вон у того камыша, а я бы пошла в другой грот? Тогда никто не мог бы подслушать нас, кроме нас самих, а между тем ваши слова непременно долетали бы до моего уха так же, как и мои ответы до вашего!
— Презабавная мысль, маркиза! Одно только я могу возразить против нее: я был бы лишен вашего присутствия, а это для меня ужасно!
— Вы чрезвычайно опасны, дон Салюстиан, горе женскому сердцу, которое целиком поверит вам!
— О, маркиза, неужели вы не доверяете мне? Знаете, я придумал лучший план чем вы — не пойти ли нам вместе в грот отдохнуть?
— Вы намерены сидеть молча?
— Маркиза, можно говорить и без слов!
— Вы мечтатель, дон Олоцага!
— В пожатии руки, во взгляде скрывается иногда глубокий смысл, я желал бы поговорить с вами теперь таким образом!.. О, маркиза, отдайтесь чарующей прелести бала, забудьте пустую церемонность и согласитесь на мою просьбу. Ведь согласилась же перед этим королева на просьбу принца!
— Вы думаете? Ну, если вы удовольствуетесь таким согласием, дон Олоцага, то можете получить его!
— Как, вы думаете, что королева…
— Любезничает с высоким кузеном, — маркиза оглянулась по сторонам, — и дурачит его! Вы желаете, стало быть, того же? — Смотрите, вон идут рыцарь дон Прим и геркулесовский Пират, дон Топете, который везде сам выдает себя. Присоединимся к ним!
— Вы очень горды и холодны, маркиза!
— Но не так, как вы думаете! — воскликнула шаловливая, обворожительная турчанка. Она была в коротенькой юбке с тяжелой отделкой и в легкой, пышной дымке, волновавшейся на груди, которая из-под нее казалась еще пленительнее. Кокетливо надетый на голову тюрбан с бриллиантами довершал оригинальный костюм миловидной маркизы де Бевилль. Она подошла теперь к Топете и нарисовала ему на ладони Т, а потом расхохоталась его удивлению, так как, по ее мнению, каждый должен сразу был узнать его.
В Филипповой зале взад и вперед двигались маски.
Час тому назад королева Изабелла незаметно вошла в залу и смешалась с толпой гостей. Мария Кристина, одетая в дорогой костюм странницы, остановилась у ароматного фонтана, рядом с герцогом Рианцаресом, к статной фигуре которого чрезвычайно шел великолепный охотничий костюм. Она окинула взорами всю залу.
Домино и монахи, индусы и китайцы, полишинели и матросы, продавщицы цветов и королевы — все это мелькало перед глазами и сливалось в одну пеструю массу. Бриллианты и дорогие камни всех цветов сияли вокруг, роскошь нарядов донн говорила о богатстве аристократии.
Мария Кристина не могла потихоньку не заметить этого герцогу, который отвечал ей, как всегда, сухо и вполголоса:
— Значит они будут в состоянии заплатить лишние налоги, если этого потребует война!
В эту минуту прошел мимо регентши доктор с гадальщицей.
Мария Кристина пристально посмотрела на первого. Она узнала патера Маттео, своего духовника, который оживленно беседовал с донной.
— Ваше вступление было прекрасно и как нельзя лучше удалось, — шептал доктор, — я теперь не сомневаюсь, что вы опять достигнете вашего прежнего всемогущего влияния! Все что возможно будет сделать, чтоб поддержать вас, мы сделаем. Ведь договор наш не уничтожится при новых обстоятельствах и при новой обстановке?
— Вы знаете, Маттео, что я предана иезуитам, вы знаете, что я всегда поддерживала это общество своим влиянием…
— И не в ущерб себе, умная женщина!
— Положим, что выгода была обоюдная!
— Без сомнения, иначе братия не стала бы рисковать своей головой, чтоб…
— Чтобы спасти меня! Преподобный отец, вы ошибаетесь, если думаете, что я обязана своим спасением вашему обществу! — надменно и с суровой сухостью прошептала Ая. — Цепи мои уже были разорваны, когда братия нашла дорогу ко мне в тюрьму! Графиня сама сумела превратить своих тюремщиков в орудие своей воли!
— Полмира превозносит неотразимые прелести прекрасной Юлии. Не думайте, чтоб я на минуту сомневался в могуществе вашей красоты! Вы только что дали самое сильное доказательство…
— Оставьте лесть. Видите ли вон там рыбачку с голубыми бантами?
— Это королева!
— Один из голубых домино, которых здесь немало, идет рядом с ней в приемную гостиную. Мне перед этим показалось, будто голубая рыбачка назвала дона Серрано, но она прошептала это так тихо, что я едва могла разобрать…
— Вы правы, графиня, подле королевы действительно идет дон Франциско Серрано.
Глаза Аи заблестели. Когда она несколько минут назад вдруг подслушала это имя и увидела того, кого искала, она решилась пойти за ним вслед, но она хотела сперва удостовериться, действительно ли
— Вы знаете дона Серрано, графиня? — спросил Маттео.
— Я сегодня хочу познакомиться с ним.
— Вы, кажется, намерены завоевать всех прекрасных мужчин, гордая Юлия!
