— Вот это мне нравится, — оживился Обухов. — Ещё один вопрос. Джинн — существо, так сказать, абстрактное. Вам придётся присутствовать на суде в качестве посредника и переводчика. Сможете ли вы подтвердить свою компетентность документально?
— Разве честного слова порядочного человека уже недостаточно?
— Увы... — Обухов развёл руками. — Наш суд привык верить бумажкам, а не словам.
— По этому поводу можете не беспокоиться. В своё время я закончил Казанский университет, аспирантуру ленинградского Института востоковедения, мусульманское отделение Сорбонны и медресе короля Сауда в Эр-Рияде. Соответствующие дипломы имеются. Кроме того, я являюсь официальным консультантом федерального комитета по связям с религиозными объединениями.
— Сколько же вам лет? — воскликнул Обухов.
— Вполне достаточно для того, чтобы заслужить уважение правоверных... Если все вопросы исчерпаны, займёмся тем, ради чего меня выкрали из родного дома.
— Ещё раз прошу прощения! Я в долгу не останусь.
— Человеческие страсти и человеческие страдания оставляют джинна равнодушным, — говорил гость, смешивая в фарфоровой вазе какие-то снадобья, с экзотическими ароматами которых не могла справиться даже сверхмощная система принудительной вентиляции. — Но мне известны минеральные и растительные средства, способные вывести его из состояния отрешённости.
Он вылил в вазу бутылку минеральной воды и принялся энергично взбалтывать получившееся пойло. У Обухова, предусмотрительно пересевшего подальше, запершило в носу.
— Это надо выпить? — с дрожью в голосе произнёс он.
— Обязательно, причём всё до последней капли.
— А меня не стошнит?
— Непременно стошнит. Средневековые арабы Поили этим снадобьем боевых верблюдов, дабы те не ощущали боли, страха, усталости и полового влечения... Пейте! — Гость протянул вазу Обухову.
Тот пригубил отвратительное пойло, содрогнулся, зажал левой рукой нос, сделал несколько глотков и бросился в туалет, находившийся буквально в пяти шагах.
Даже через толстенную дубовую дверь было слышно, как его там выворачивает наизнанку. Гость тем временем быстро и сноровисто осмотрел комнату — проверил содержимое ящиков письменного стола, заглянул под ковёр, обстучал стены и пол, взял пробу пепла из камина.
Когда Обухов вернулся назад — бледный, растрёпанный, с висящей под носом соплёй, — гость уже находился на прежнем месте и как ни в чём не бывало потряхивал вазу.
Пытка возобновилась. Обухову удалось допить верблюжье снадобье только с пятого захода. Его вырвало ещё пару раз, но уже не столь интенсивно. Сделав небольшую передышку, он невнятным голосом поинтересовался:
— Ну как там ощущает себя мой джинн?
— Зашевелился, — ответил гость. — Разве вы сами это не ощущаете?
— Я ощущаю себя так, словно выпил полведра денатурата, смешанного с коровьим помётом... Вам бы не джиннов вразумлять, а алкашей от запоя лечить... Безотказное средство.
Язык Обухова заплетался, а в глазах появилось бессмысленное выражение, свойственное душевнобольным, пропойцам и людям творческих профессий. Гость затянул заунывный мотивчик и, сидя на пятках, принялся раскачиваться в завораживающем, постепенно нарастающем ритме.
Когда Обухов окончательно впал в транс, восточный гость, под личиной которого скрывался оперативный сотрудник особого отдела майор Цимбаларь, приступил к допросу:
— Как тебя зовут?
— Костя, — замогильным голосом ответил Обухов, судя по всему, утративший власть над своими словами и поступками.
— Фамилия?
— Обухов.
— Воинское звание есть?
— Было...
— Какое?
— Капитан.
— Твой любимый цвет?
— Зелёный.
— Ты служил в Афгане?
— Служил.
— Где?
— Везде.
— Сколько будет дважды два?
— Семь.
Отвесив собеседнику оплеуху, Цимбаларь повторил предыдущий вопрос и добился-таки приемлемого ответа. С отрешённым видом Обухов доложил:
— Сначала в провинции Каттаган... Потом в Шиндане и Кабуле...
— Ты участвовал в специальных акциях?
— Да.
— В том числе и в устранении полевого командира Хушаба Наджи?
— Да.
— Какова на вкус морская вода?
— Солёная.
— Как закончилась операция?
— Успешно.
— Кто добил Наджи?
— Я.
— Что он обещал тебе за своё спасение?
— Сто тысяч долларов.
— Сколько ног у кошки?
— Четыре.
— Почему ты отказался от денег?
— Я не мог нарушить присягу.
— Какой сегодня день?
— Вторник.
— Как твоя фамилия?
— Обухов.
— Как Наджи отреагировал на твой отказ?
— Он проклял меня.
— В чём это конкретно выразилось?
— В меня вселился джинн, заставляющий совершать неблаговидные поступки.
— Но ведь благодаря этому ты стал очень известным и богатым человеком.
— Меня вознесли вверх только для того, чтобы сбросить в бездну... Конец близок... Позорный конец...
— Какой месяц следует за июлем?
— Август.
— Кто похитил деньги детского фонда «Забота»?
— Джинн... В моем облике, естественно...
— Откуда это известно тебе?
— Но ведь в краже обвиняют меня... И на то есть неоспоримые улики... Без джинна здесь не обошлось.
— Такие случаи бывали и прежде?
