Но мне казалось, что мы не бежим, а еле плетемся! Тиро пришлось пустить первым, и он быстро начал задыхаться под весом доспеха, я старался не дать Фионе его обогнать, Гвальд прикрывал нам спины. Гномы по дороге вжимались в стены. Мы оставляли за собой череду встревоженных лиц: происшедшая с Тиро метаморфоза не осталась незамеченной.
Комната перед покоями Вьорка оказалась полна народа. Шенни двинулся было к нам, но я только едва заметно развел руками: дескать, сам ничего не знаю. Посол кивнул и низко поклонился Фионе.
– Шенни, что случилось?! – Она едва сдерживала слезы.
– Представления не имею, Ваше Величество. – Веденекос опустил голову. – Может быть, с тобой Щиты короля будут более любезны.
Вход в покои преграждали Ланкс и Цорр. В доспехах. Глаза из-под шлемов смотрели настороженно.
– Королева! – Они отсалютовали ей копьями.
Я заметил, что Щиты не добавили «моя».
Гвальд тоже это заметил. Мы переглянулись.
– Пропустить! – потребовала Фиона.
– Только тебя, королева. – Щиты дружно раздвинули копья.
Вот уж не повезло, так не повезло: после коронации именно Ланкс намекнул мне, что только вопиющее нарушение всех и всяческих традиций позволило нам занять равное с ними положение. Правда, когда мы остались наедине, Гвальд резонно заметил, что мы с ним имели не меньше прав стать Щитами Трубы, чем Даларх и Ланкс, – было бы желание. Да и какое ж тут нарушение традиций, если сам Ведающий минувшее… Словом, тогда Ланкс стерпел, а вот теперь я видел, что его кулаки угрожающе сжимаются и разжимаются. Только этого нам не хватало!
Я взглянул на Фиону: она еле слышно пробормотала что-то на ольтанском. Поскольку я не большой дока в этом красивом, но весьма непростом языке, мне показалось, что она желает обоим Щитам, чтобы их забрала одна из тех богинь, которым люди вручили власть над их жизнью и смертью. Хотя ума не приложу, что она стала бы делать с гномом, чьей судьбой вправе распоряжаться лишь Крондорн.
Покуда я размышлял, королева, видно, тоже решила, что ее первая мысль была неудачной, и распорядилась уже на гномьем:
– Мои Щиты пойдут со мной.
– Сожалею, королева, – покачал головой Цорр. – Это невозможно.
Клан Алтаря всегда отличался упрямством.
– Мы охраняем ее так же, как ты охраняешь Вьорка, – попытался вразумить его Тиро.
– В покоях Вьорка нет угрозы для королевы, – фыркнул Ланкс, словно Фионы здесь не было.
Мог ли я представить себе, что не пройдет и месяца после бракосочетания, а Щиты короля и королевы будут готовы кинуться друг на друга с оружием.
Выход неожиданно нашла Фиона.
– Мэтт, прошу тебя следовать за мной, – надменно заявила она. – Гвальд, Тиро, подождите меня здесь. Где Стради?
– В ваших покоях, моя королева, – смиренно ответил Гвальд.
– Так пошлите за ним, – капризно потребовала Фиона. Видно было, что она удивилась, с чего это Стради вздумалось сторожить пустые комнаты, но решила, что сейчас не время для вопросов.
Ланкс открыл было рот, чтобы что-то возразить, но Фиона уже величаво проследовала мимо него. Я попытался изобразить на лице нечто вроде: «Сам понимаешь, служба», – и протиснулся следом.
Вьорк лежал на кровати – как был, в парадном облачении, в котором он проводил Ночь Роракса. Его серебристо-черная борода, обычно воинственно торчащая вперед, бессильно покоилась на груди.
Так, наверно, король должен был выглядеть на смертном одре лет через триста. Его тело казалось высохшим от старости, дыхание – едва заметным.
– Что это? – прошептала Фиона. – Вот эта палка в его руке, с двумя лезвиями.
– Гвизарма, – не задумываясь, ответил я.
А задуматься стоило.
Гвизарма – не то оружие, которое берут с собой, отправляясь умирать. Не говоря уже о том, что гномы редко им пользуются: изогнутый клинок хорош против лошадей, но лошадей у нас по пальцам пересчитать можно. А выходить против пони или тех коняг, что крутят вороты, едва ли кому придет в голову – что с гвизармой, что без.
Однако это, несомненно, была гномская гвизарма: для человека рукоять слишком коротка. И очень, очень старая: клинок весь иззубрен, острие изъедено грязно-рыжей ржавчиной.
Где только Труба ее откопал? И что вообще здесь происходит?!
Только теперь я огляделся. Ведающий Минувшее уже был тут. Плохо, очень плохо. Сбоку на ложе Вьорка, положив правую руку ему на живот, примостился Беххарт. Рука старого жреца дрожала; нахмурив лоб, он отчаянно что-то бормотал, сам, похоже, не веря в успех. Не иначе, Крондорн сегодня от нас далеко.
Из угла комнаты, поднявшись на ноги при нашем появлении, грустно смотрели еще двое Щитов Трубы, Айрант и Даларх – оба при полном параде. Кивнув двоюродному брату, Айранту я поклонился; худощавый и непривычно высокий для гнома, он был старше нас всех.
Справа от входа вполголоса беседовали еще двое. Ганта, главу Гильдии первопроходцев Хорверка, я хорошо знал: хотя тот был из клана Алтаря, дед не раз призывал его посоветоваться, в какую сторону лучше прокладывать новые туннели. А вот присутствие здесь в такую минуту Биримбы меня удивило едва ли не больше, чем гвизарма в руках Трубы: чернявый суетливый маг появился в Хорверке не так давно и, на мой взгляд, никому, кроме короля, не пришелся по душе. И то, что Щиты его не выставили, было весьма показательно.
Фиона приблизилась к ложу. Не знаю, показался ли ей муж, как и мне, живым мертвецом, но только она застыла, не прерывая Беххарта и ни о чем не спрашивая. А я, по привычке не спуская с нее глаз, отошел к Щитам.
Сев, мы немного помолчали. Первым, как и положено, заговорил Айрант:
– Где остальные?
– У входа. Ланкс их не пускает.
Айрант поморщился. Авторитетом в семье он пользовался непререкаемым: его, единственного из всех, Труба
– Образумится. Не держи на него зла.
– Так образумь.
Айрант усмехнулся.
– Надо будет. А теперь слушай. Гант его, – он кивнул на короля, – с самого утра дожидался. Все твердил о каком-то кладе. Когда Вьорк покинул Чертог, мы мастера незаметно оттерли – надо же и честь знать. Тогда он кинулся к Хийнму. Словом, Вьорк его выслушал.
– Прямо в Зале Пиршеств?
– Рядышком. В одной из пещерок для любителей уединения.
– И кто из вас там был?
– Никого. Король отослал всех.
В принципе, в мирное время король вполне мог обходиться и без Щитов. По традиции. В реальности же крайне редко бывало, чтобы он просил Щитов удалиться, когда речь не шла о его личных делах. Насколько я знал, Труба тоже не упускал случая использовать Щитов как советников – как правило, они были в курсе дел не меньше его самого.
– Тебе это не показалось необычным?
– Показалось. Но я не стал спорить: вряд ли Гант кинулся бы на него с топором.
– А с гвизармой?
На этот раз усмешка Айранта оказалась невеселой.
– Гвизарму он держал завернутой в ткань. Видно было, что на весло похоже, а так не разобрать. Странно, конечно, впираться к королю с такой жердиной, но он все ж таки глава гильдии, должен и понимание иметь. Раз идет, значит, так надо.
