– Как это так?
– Вот уж не знаю. Я вас предупредила, а что там на самом деле – сами разбирайтесь.
Мы снова переглянулись.
– Надо бы его найти… – начал Мэтт.
– Но не сейчас же… – неуверенно ответила я.
– Главное – застать его не одного. – Щит откинул волосы с плеча. – И если получится, неплохо бы было прибегнуть к помощи Сиэнре.
– Ну все, пора мне, – деловито заявила лашши, направляясь к лазу.
– Погоди, – попросила я. – Может, задержишься ненадолго?
Честно говоря, я поняла, что нехорошо было просить Мэтта остаться у меня в спальне. Нет, не просить – настаивать.
Почему нехорошо – не знаю. Он же не чужой?
Или нехорошо потому, что он и сам этого хотел? Но никогда и никому не признался бы?
Берья с важностью покивала усатой мордочкой.
– Ах, я бы с удовольствием, ведь тебе так хочется со мной поболтать, – снисходительно заметила она. – Но прости, остаться не могу: важное дело. Эльф, который за двумя коридорами живет, как раз собирается на вечернюю прогулку. А у него в корзине – две чудесные тесемочки и новенький пакет из эльфийской бумаги, только сегодня прислали. Очень подходит для гнезда… Надо торопиться, пока он не вернулся и меня не застал… У тебя же нет эльфийской бумаги? – на всякий случай уточнила лашши.
– Нет, – с сожалением ответила я ей.
Эльфийская бумага? Новенький пакет?
Не нравится мне это. Я вспомнила Сиварда: «Я обязан читать любую почту».
Никогда не читала чужих писем…
Но Сивард читал, и, несмотря на это, он человек чести, каких мало.
Я решилась:
– Берья, милая, а ты не могла бы мне помочь?
«Конечно, к кому ж еще тебе обращаться за помощью. Безусловно, я тебе помогу, так уж и быть», – было написано на мордочке лашши. Но мы удержались от смеха.
– Мне очень нужно знать, что было в пакете.
– Письмо какое-то, – фыркнула Берья.
– Я должна его прочесть…
Лашши на минутку задумалась.
– Я могу тебе принести письмо – оно на столе так и лежит. Но буквально на минутку. И, – с искренней грустью в голосе поведала она, – тогда я точно не успею перетащить бумагу в гнездо… Хотя знаешь как? Давай завтра с утра, перед первым колоколом. Письмо никуда не денется, по ночам эльф спит крепко… А корзину с бумагой скоро вынесут, и прощай тогда новая подстилка!
– Берья, погоди!..
Но лашши уже скрылась за шкафом.
– Представляешь, Мэтти? Наверняка там что-нибудь… какое-нибудь доказательство! Понятно же, что Эрлинг… – Я готова была от радости вскочить с кровати.
– Завтра будем думать. Сейчас меня больше беспокоит Крадир. – Мэтт задумался и, как обычно, принялся мерить шагами комнату. – Знаешь, пойду-ка я к нему. Наплевать, что время позднее.
Я прислушалась к своим ощущениям. Не знаю, не знаю… Никаких предчувствий…
– Только осторожно, ладно? Ой!
– Что случилось?
– Вспомнила кое-что. Отвернись.
Щит повернулся спиной, а я завернулась в огромный халат.
– Все. Идем в кабинет.
Свет в кабинете уже потушили: Тиро был в другой комнате. Охрана, приставленная Лимбитом, убралась восвояси.
Мэтт затеплил свечу.
– Так что ты хотела? – напряженно спросил он.
Я молча подошла к столу, на котором еще оставались неразобранные украшения. Мэтти укрепил свечу в подсвечнике, а я принялась искать подаренный Крадиром перстень.
– Что случилось? Что ты там рассматриваешь? О чем, наконец, ты…
– Мэтти, – перебила я. – Мэтти, посмотри…
Пошатнувшись, я схватилась за его плечо. Щит нежно поддержал меня.
Собравшись с силами, я еле слышно шепнула:
– Помнишь? Это подарок Крадира…
Дракончик ослеп: его глаз не светился, будто подернувшись пеленой.
– Мэтти, – взмолилась я, – пожалуйста, убедись сам, что с Крадиром все в порядке…
– Я туда и иду… – чуть растеряннее, чем хотелось бы, произнес Мэтт.
И вот я сижу и рассматриваю перстенек. «Драконов кому попало не дарят»…
Ну почему, почему Крадир? Кому он мешал? Он ведь даже не наследник престола.
«Еще вчера ты бы подумала: лучше бы Терлест!» – произнес внутри меня вредный, отвратительный голосок.
Нет, неправда. Я не желаю зла… даже врагам. Даже Гвальду, Гвальду-предателю.
Я лишь не хочу, чтобы уходили друзья.
В эту минуту я даже сочинила такую коротенькую молитву: «Всеблагая Ашшарат! Пусть те, кого я люблю, больше не уходят. Пусть солнце, что светит над ними, светит и надо мной, дождь, что плачет над ними, плачет и надо мной, земля, по которой они ходят, простирается и подо мной. Да разделю я с ними их горести и печали, да возрадуюсь вместе с ними их радостям и удачам». Получилось немного высокопарно, ну да Ашшарат меня поймет. Если услышит…
Мэтт все не шел. Неужели он решил, что я спокойно усну, не зная, что с Крадиром? Впрочем, не стоит себя обманывать: Крадира нет в живых.
Пусть те, кого я люблю, больше не уходят…
Как больно оттого, что я не успела попрощаться с ним. Всегда не успеваешь сказать самого главного – как дорожишь дружбой, как тебе будет ее не хватать… И Шенни тоже не услышал этого от меня…
Нельзя стесняться. Нельзя скрывать свои чувства. Я и не скрывала, но…
Вот Мэтт, например, до сих пор не знает, как я к нему отношусь. А ближе него у меня никого нет.
Я совершенно спокойно произнесла это про себя: да, я люблю его. Люблю. И он мне дороже даже чем Вьорк.
Это ничего не значит, это ничего не меняет. Я – королева, у меня есть муж-король. А он – всего лишь Щит. Принц…
Нельзя молчать. Я должна сама пойти к нему.
Я войду и скажу: «Мэтти, это я. Мы не в силах ничего изменить, но знай: лучше тебя нет никого в целом свете. И это я тоже не в силах изменить».
Мэтти, я иду к тебе.
Глава XI
События последних дней чем-то напомнили мне падение в шахту. Сначала кажется, что протяни руку – и сможешь ухватиться за край, удержаться, не сорваться, а потом все быстрее и быстрее, и хочется только закрыть глаза, чтобы не видеть приближающегося дна и заткнуть уши, чтобы не слышать собственного крика.
