— Спасибо. У нас уйдет не так уж много времени на то, чтобы собрать доказательства, что Майер убил Гилберта Хардейкра. Уйдет примерно месяц. И с каждым днем этого месяца он будет все больше убеждаться, что избежал обвинения в преступлении.
— Да?
— Вот этого-то я и боюсь. Он может подумать, что одну свою проблему он решил с помощью убийства, а значит, и другую сможет решить таким же образом.
— Какую?
— Покупку фермерского участка с потенциальным месторождением. Если не будет вас, то не надо будет решать, вкладывать в это деньги или нет. Верно?
— Это невозможно, — проворчал он. — Я хочу вам кое-что объяснить, лейтенант. Партнерство — штука деликатная, а в нашем бизнесе более чем где-либо. Наши клиенты обращаются к нам, потому что верят нашему совместному суждению, у нас колоссальный опыт. Убери одного из нас, и клиент автоматически решит, что это уже не то, неполноценное что-то. А как только клиент начинает так думать, он перестает быть клиентом.
— Я понимаю вас.
— Мы это с самого начала поняли, — самодовольно произнес он. — Любому из нас невозможно уйти. Каждый из нас по отдельности упустил много выгодных дел. В нашем совместном контракте есть много таких пунктов, от которых у любого адвоката волосы дыбом встанут. Но сейчас, лейтенант, — он улыбнулся, — я хочу вам привести один такой пункт. Он гласит, что если кто-то из нас двоих умрет, не достигнув шестидесяти лет, то непременно должно быть проведено специальное медицинское расследование для установления причины смерти. И далее, если выяснится, что смерть не была естественной, то девяносто процентов собственности фирмы ликвидируется, а полученная сумма прибавляется к наследству умершего.
— Контракт довольно необычный, — кисло заметил я.
— Да! — Он хмыкнул. — Поэтому вам не стоит беспокоиться, лейтенант. Джордж не станет убивать меня. В этом случае он потеряет все.
— Что ж, хорошо, что одна версия отпала. Но погодите минуту!
— У вас появилась другая столь же блистательная мысль? — холодно спросил он.
— Оба вы могли придумать довольно грязные сценарии для того, чтобы их разыгрывали другие. Значит, должны быть предусмотрены средства для защиты невиновного компаньона, если другой будет признан виновным в преступлении, приговорен к тюремному заключению и, возможно, умрет в тюрьме.
— Это мы тоже предусмотрели. — Он самодовольно хмыкнул. — Если компаньон умрет вследствие исполнения судебного приговора, тогда пункт о ликвидации не… — Он замолчал, ухмылка исчезла.
— Правильно, — произнес я почти счастливо. — Итак, если Майер убил любовника жены и замышляет убить вас, то…
— О, какая мерзость! — Деккер стукнул кулаком по стенке бара, бутылки внутри звякнули.
— Есть еще более забавный вариант, мистер Деккер. Вы убиваете кого-нибудь и представляете дело так, будто убийца — Майер, у которого есть мотивы, но нет алиби. А когда он получит свое за совершенное преступление, вы получите фирму — и больше никаких помех вашему грандиозному предприятию. Не так ли?
— Вы утверждаете, что это я убил Гила Хардейкра с целью избавиться от своего компаньона?
— Это всего лишь предположение, мистер Деккер. Но насколько я помню, именно вы рекомендовали Хардейкра Майеру. Так?
— Убирайтесь отсюда, лейтенант, пока я не сделал чего-то, о чем нам обоим придется пожалеть. — Его лицо исказилось.
— Чего-то вроде того, чтобы вогнать в меня пулю из револьвера тридцать восьмого калибра, — предположил я. — В любом случае я ухожу. Спасибо за то, что вы потратили на меня время, и за содействие следствию. Разговор вышел информативный, вы согласны?
Он зажмурился, жилы вздулись на лбу, прошло несколько секунд, прежде чем он овладел собой.
— Я подожду, — зловеще прошептал он. — Я найду время, лейтенант. Я улучу момент, когда вы…
— Вы пугаете меня, мистер Деккер, — серьезно сказал я.
— Я обещаю вам, лейтенант. — Его глаза жестоко блеснули. — Вы хотите повесить это убийство на меня, но вам не дожить до суда.
— Если обнаружатся доказательства, то не сомневайтесь, мистер Деккер, вы будете обвинены в убийстве, — произнес я с неподдельной искренностью. — А потом — кто знает? Может, уже не будет никакой необходимости в суде?
Глава 6
На моих часах было точно три минуты девятого. Я нажал кнопку звонка собственной квартиры. Не так уж часто мне приходилось делать это. Подождал тридцать секунд и снова нажал. Прошло еще целых шестьдесят секунд, приложил к звонку указательный палец и оставил его в этом положении.
Внезапно дверь рывком распахнулась. Голос ужасно запыхавшейся женщины произнес:
— Мне так жаль, Эл. Это все из-за лазаньи. Ты пришел в самый важный момент, я не могла отойти от плиты.
— Лазанья. — Я презрительно усмехнулся и вошел. — Какое мне дело до всех этих важных моментов…
Но тут вкусный запах проник мне в ноздри, я глубоко вздохнул. Мой пустой желудок занервничал, слюнные железы заработали.
— Лазанья? — почтительно спросил я.
— Да, — холодно ответила Хильда Дэвис.
— Тебе не нужно снова на кухню, милая? — с беспокойством предположил я. — Что-то могло пригореть, пока ты открывала дверь. Почему ты не заставила мен ждать снаружи еще минут пятнадцать?
— Потому что ты, наверное, случайно облокотился на звонок, и я не была уверена, выдержат ли мои барабанные перепонки или сразу лопнут.
— Милая, лучше тебе снова пойти на кухню, — настойчиво посоветовал я. — А я пока приготовлю нам чего-нибудь выпить и…
— Эл Уилер, — обратилась она ко мне твердо. — Все в полном порядке. Лазанья готова, и мы можем приступить к ней, как только нам захочется. А в гостиной нас ждет коктейль из старого шотландского виски.
— Хильда Дэвис, — восхищенно воскликнул я, — ты гений.
Я последовал за ней в гостиную. Хильда второпях не успела включить свет в прихожей. И сияние гостиной ослепило меня. Она повернулась ко мне именно в тот момент, когда мои глаза вновь обрели способность видеть.
— Я не добавляла сахар, — вспомнила она. — Решила, что кто, кто, а уж ты наверняка не любишь сладкого… Что случилось? Ты заболел? — Она с испугом посмотрела на меня.
— Ты не могла бы минуту помолчать? — взмолился я.
Когда горничная Хильда Дэвис, открывшая мне утром дверь в особняке Майеров, отбросила свое профессиональное поведение и скрипучий голос, она, право, стала выглядеть очень милой. Но Хильда Дэвис, которая сейчас стояла предо мной в моей собственной гостиной, выглядела так, будто не принадлежала к этому бренному миру.
Платиновые волосы, плотно прилегавшие к голове, возможно, и очень шли к ее темному платью горничной, но теперь, когда она распушила их, они смягчили ее лицо, и стали видны изящные линии
