— В самом деле? — Эдди, будто приходя в себя, наконец одарил мир рассеянным взглядом, медленно выпрямляясь на стуле. — Полагаю, ему неоткуда было узнать, разве что... — Он медленно обвел глазами комнату, поочередно задерживая взгляд на каждом из сидевших здесь.
— Начинаете понемногу соображать, — удовлетворенно рявкнул Каблин. — Он никак не мог этого знать — разве что у него есть свой человек в шоу.
— Но это просто смешно, лейтенант! — заблеял Хэлл Уайт. — С какой стати?.. Мы все здесь — друзья Эдди, и...
— Все, как один, меня ненавидят и продадут в случае чего с потрохами! — закончил за него Эдди.
— Создается любопытная ситуация. — Голос Каблина помягчел. — Чарли Ренц способен в течение недели раскопать какую-нибудь историю из личной жизни любого человека в этой стране, стоит ему только по-настоящему захотеть. Таким образом, он мог шантажировать одного из вас ради того, чтобы получить этот необходимый компромат и держать тощего парня в курсе всего, что здесь происходит?
— Это ужасный человек! — Кэйт всю так и передернуло. — Я имею в виду этого человека, которого “послал Чарли”. Где-то я его раньше видела. Но где...
— Где же? — с готовностью посмотрел на нее Каблин.
— В этом-то и беда. — Кэйт с несчастным видом помотала головой. — Просто не могу вспомнить! И все же уверена, что видела его раньше.
— Может быть, посмотрев кое-какие снимки из нашей картотеки на Сентрал-стрит, вы освежите свою память? — спросил лейтенант. — Давайте поедем и посмотрим прямо сейчас, пока впечатления еще не остыли.
— В такое время, посреди ночи? — взмолилась Кэйт.
— Точно. — Лейтенант подтвердил свои слова жестким кивком. — И чем быстрее сработает ваша память, тем быстрее вы сюда вернетесь!
Кэйт неохотно поднялась, и лейтенант, взяв ее за локоть, повел девушку к выходу. Достигнув двери, он на миг остановился и посмотрел на оставшихся.
— Полагаю, нам придется работать всю ночь, — прохрипел он. — Вы же можете немного поспать, поскольку я вернусь только к утру, но очень рано.
После того как они скрылись за дверью, Эдди громко зевнул.
— Вы слышали, что сказал этот человек? — проскрипел он. — Всем следует отправиться спать, коли уж появилась такая возможность, а?
— Конечно, Эдди! — согласился Хэлл Уайт своим обычным голосом, в котором ощущалась особая сердечность. — Начинаешь задумываться, куда смотрят лучшие люди Нью-Йорка, не правда ли? Я имею в виду, когда дают лейтенантский чин таким вот придуркам, как этот Каблин.
— Почему ты думаешь, что он придурок? — холодно спросила Фрайда.
— Разумеется, из-за его диких предположений о том, что один из нас работает на Ренца. — Голос Хэлла дрожал от негодования. — Это при том, что у Эдди — самая преданная команда в шоу-бизнесе, та самая, что собралась сейчас в этой комнате. Разве не так, Борис?
Сливка ответил сочувственной улыбкой.
— Преданность? — повторил он, словно пробуя слово на вкус. — Мой друг, я работаю в шоу-бизнесе вот уже тридцать пять лет и до сих пор не знаю значения этого слова.
— Вот видишь, дорогой? — заметила Фрайда, улыбаясь Хэллу со знающим видом. — Может быть, Борис и никудышный продюсер, но во всяком случае он честен. И я предпочту такого человека никудышному менеджеру, который к тому же всегда врет, дорогой, поскольку вранье оставляет у меня во рту оскомину.
— Ну уж этому мне стоило поучиться у тебя, — со значением сказал Хэлл. — Ни одна маленькая фригидная сучка еще не...
— Хэлл! — шикнул я на него. — Тебе не кажется, что на сегодняшний день у нас было достаточно развлечений?
Он повернул ко мне лицо, искаженное яростью.
— Знаешь что, Бейкер? — Голос Хэлла звучал издевательски. — Припоминаю, что этот сценарий написал ты, и если бы ты всего этого не придумал, то ничего бы и не случилось.
— Хэлл? — Эдди повысил голос.
— Извини, Эдди. — Хэлл нервно сглотнул. — Я не хотел сказать, что...
Его голос становился все тише и, наконец, смолк. В полном молчании он уставился на Эдди, который водрузил локти на стол, сильно сжал ладони и стал медленно сплетать пальцы. В комнате повисло тяжелое молчание, а Эдди тем временем держал совет со своим собственным гением, и казалось, что прошла чертова уйма времени, пока он снова не поднял голову.
— Я думал о Нейле +++++ Фуе, — откровенно признался комик. — Нам следует позаботиться о нем — Эдди Сэквилл никогда не бросает своих людей на произвол судьбы. Я хочу, чтобы у него были лучшие похороны, которые только можно устроить за деньги, и хочу, чтобы он был похоронен в лучшем склепе на лучшем кладбище, какое только можно найти. Я хочу, чтобы весь мир узнал, как мы все относились к несчастному Нейлу +++++ Фуе. Он был великим актером и великим человеком.
— Это замечательная мысль, Эдди, — с чувством поддержал босса Хэлл. — Только такой гений, как ты, мог проявить такое смирение и щедрость в отношении своего покойного актера и...
— С мелочами сам управишься, — перебил его Эдди. В голосе комика снова зазвучали знакомые гнусавые, хныкающие нотки. — Только попробуй завалить это дело, тогда можешь сразу же начинать чистить обувь постояльцам прямо у входа в этот отель!
Он поднялся и медленно вышел из комнаты, ссутулив плечи и шаркая ногами, смахивая на карманного Атланта, одновременно смешного и героического.
— Не думаю, что было бы разумно с твоей стороны давать Эдди повод убивать тебя — особенно после всего того, что он передумал за этот день, Хэлл, — сказала Фрайда счастливым голосом. — Если ты по-настоящему хотел сделать ему приятное, то мог бы пойти в туалет и тихо, без лишней суеты, застрелиться.
Хэлл вылетел из комнаты, пот ручьями тек по его дряблым розовым щекам. Судя по звукам, которые доносились из глотки бизнес-менеджера, он едва сдерживал рыдания. Дверь за ним со стуком захлопнулась, и Фрайда злобно рассмеялась.
— Немного пережала, дорогая, — грустно констатировал Борис. — Он и так умирает по несколько раз в день и всякий раз бывает в агонии. Человек вроде Хэлла, с таким упорством разрушающий свой организм, не нуждается в твоей моральной поддержке.
— Не люблю трусов! — спокойно сказала Фрайда. И словно машинально она охватила руками свои маленькие груди и нежно сжала их. В секундном экстазе Фрайда прикрыла глаза, прежде чем продолжить:
— А больше всего на свете я не люблю огромных, толстых, перепуганных мужчин, таких, как Хэлл Уайт, — сказал она. — Трусость сама по себе плоха, но трусость, исходящая потом, просто отвратительна.
— Если это философия, то я ее не понимаю, — ровным голосом заметил Борис. — Будь добр, Ларри, объясни.
— С большим удовольствием, товарищ. — Я уныло усмехнулся, взглянув на Фрайду. — Ты слышал голос ледяной девы — этакой Снежной королевы, одно прикосновение которой способно заморозить мужчину до смерти. Она не приемлет страх, потому что страх — это эмоция; и она отрицает любые эмоции, поскольку они просто выше ее разумения.
Кожа на лице Фрайды туго натянулась, очерчивая изящные линии ее головы. Несколько секунд она смотрела на меня без всякого выражения.
— Если вы и вправду так считаете, Ларри, — пробормотала она, — мне следует серьезно позаботиться о том, чтобы вы переменили свое мнение. — Она встала и грациозно проследовала через комнату к двери. — Как очаровательно складываются обстоятельства — есть о чем подумать перед сном, — лениво произнесла она. — Может быть, убийца уже покинул эту комнату? Или же я оставляю убийцу среди вас? Или же убийца в данный момент только собирается покинуть нас...
