Йорке.
— В то время Элейн Керзон еще работала в фирме?
— Да, конечно.
— Она была правой рукой мистера Ричмонда, и даже более чем правой рукой?
— Мистер Бойд! — Он покраснел. — Прошу вас! Ведь нас может услышать кто-нибудь из персонала.
— Этот пункт представляется мне довольно важным, — сказал я. — Вам было известно об их связи?
— Да, — неохотно признался он. — Разумеется, я сожалел, что это так, но, с другой стороны, ведь это было личное дело патрона.
— А вы знакомы с условием, содержащимся в завещании мистера Ричмонда?
— Да.
— А как это выражается в денежном отношении? Я имею в виду контрольный пакет акций фирмы.
— По курсу сегодняшнего дня, — сказал Майер с благоговейным придыханием, — что-то около миллиона долларов.
Точную сумму он назвать не смог, поэтому я сменил тему разговора, спросив, как обстоит дело с подготовкой к заключительному туру конкурса. Круглое лицо Майера сразу прояснилось.
— Это будет чудесный вечер, мистер Бойд. Не сомневаюсь в этом! Заключительный тур пройдет в клубе “Ципресс”, но на этот раз за процедурой будут наблюдать зрители и пресса. Должен сказать, что мисс Ричмонд проявила недюжинные организаторские способности. Еще неделю назад, сидя в этом самом кресле, она сказала мне, что ей безразлично, сколько денег уйдет на заключительный тур, самое главное — сделать так, чтобы все прошло на высшем уровне.
— Неделю назад она сидела в этом кресле? — удивленно повторил я. — А я слышал, что неделю назад мисс Ричмонд находилась в Нью-Йорке.
— Мы не хотели вам об этом говорить, мистер Бойд. — На лице Майера появилось самодовольное выражение. — Это было сделано преднамеренно. Маленький обман, на который пошла мисс Ричмонд в интересах фирмы. Она хотела сама заняться организацией конкурса. Поэтому арендовала небольшую виллу, где могла работать совершенно спокойно. Она блестящий руководитель, мистер Бойд. Я бы сказал... э-э... старой закваски, что ли.
— Очень яркая характеристика, — признал я. — Нужно будет запомнить ее, мистер Майер.
— Большое спасибо. — Он взглянул на меня со счастливой улыбкой. — Вы хотите, чтобы я ответил еще на какие-нибудь вопросы?
— Только на один. Эта девушка, Элиш Хоуп, она родом из этого города и жила здесь, в Майами. Может, вы слышали о ней или даже встречались?
— Как же, как же, было такое, — пробормотал он задумчиво. — Погодите, дайте вспомнить... Кажется, это было месяца четыре назад. Она работала в качестве фотомодели в одном из журналов и пришла к нам, чтобы отобрать купальники.
— Не помните, для какого журнала она работала?
— Разумеется! Для “Экскузит”. Я даже помню, что она пришла вместе с мисс Керзон.
— Мисс Керзон, должно быть, очень повезло — сразу же после ухода из вашей фирмы ей удалось занять место главного редактора журнала мод.
Маленькие глазки Майера заблестели, он перегнулся через стол.
— Это больше, чем везение, мистер Бойд, во всяком случае, мне так кажется, — доверительно прошептал он.
— Вы наверняка из тех людей, мистер Майер, что идут в ногу со временем. Мне думается, на свете существует очень мало вещей, о которых вы ничего не знаете.
— Во всяком случае, я знаю о прошлом этого журнала и обо всем, что за этим кроется. — Он снова доверительно улыбнулся. — Шесть месяцев назад этот журнал был куплен, как говорится, с потрохами. Его приобрели четыре человека. Клод Дюваль, его сотрудники Блер и Стоун, а также мисс Керзон. Я слышал, что она не внесла ни цента, но тем не менее, имеет двадцать пять процентов акций, как и все остальные.
— А как сейчас обстоят дела у журнала?
— До того перехода к новым владельцам он приносил весьма скромный доход. Но, как я слышал, мисс Керзон не скупится на расходы, и теперь “Экскузит” встал на ноги.
— Еще раз большое спасибо, мистер Майер. — Я поднялся. — Вы очень мне помогли.
— Если вам и в будущем понадобится моя помощь, мистер Бойд, — отозвался он слегка покровительственным тоном, — не стесняйтесь, обращайтесь прямо ко мне, я всегда к вашим услугам.
Наступил уже час коктейлей, когда я вернулся в свой отель и поднялся в апартаменты Элейн Керзон. Она открыла дверь и удивленно взглянула на меня.
— Я ведь сообщила тебе, что вынуждена отказаться от твоих услуг, Дэнни, — сказала она спокойно. — Я не буду нарушать слово, которое сегодня утром дала Клоду.
— Я пришел немного поболтать, — ответил я. — Не беспокойся, я тебя не задержу.
— В твоем распоряжении только десять минут. Я привожу себя в порядок, поэтому нам придется разговаривать в спальне.
— Ну что ж, я не против общения в подобном месте, — усмехнулся я. — Возможно, мы сможем даже совместить приятное с полезным.
Мы прошли через гостиную в спальню. На Элейн была только какая-то воздушная тряпица — невесомая оболочка из голубого шелка.
Она уселась перед туалетным столиком, провела по плечам пуховкой и посмотрела на меня в зеркало.
Я с интересом разглядывал тонкие тесемки, сбегавшие с ее плеч.
— Ты никогда не носишь бюстгальтер?
— Ты пришел только для того, чтобы спросить меня об этом, Дэнни? — Элейн с насмешливым вызовом уставилась на меня. — Вчера у тебя получалось гораздо лучше — ты не тратил лишних слов.
— Женщина в бюстгальтере и корсаже все равно что рыцарь в доспехах, — пробормотал я. — Под ними могут скрываться чудесные вещицы, но пока трудишься, пытаясь совладать с доспехами, твой интерес может и улетучиться.
— Я не ношу ни бюстгальтера, ни корсажа, — терпеливо ответила она. — И француженки гоже этого не делают. Но они одеваются, чтобы радовать мужчин, в то время как типичная американка одевается так, чтобы выглядеть лучше своей соседки.
— Я как раз подумал, что в тебе сочетаются последовательность и нечто ей противоположное, — вздохнул я. — Ты последовательна только в том, что касается шантажа и известных фотографий. Во всем остальном твои поступки начисто лишены логики. Возможно, психиатры и сумеют объяснить этот феномен.
— Ты уже использовал пять минут из десяти. — Она вытянула губы и принялась аккуратно подкрашивать их.
— Эти снимки, на которых ты вместе со стариком Ричмондом, — продолжал я. — Ты знаешь, что они сделаны в инфракрасном свете. Странно, что Дюваль не сообщил тебе также выдержку и диафрагму. Для вящей убедительности.
— Что все это значит? — холодно спросила она.
— Ты очень ловко обвела меня вокруг пальца, Элейн, — признался я. — Ты охотно отвечала на мои вопросы. Выложила все о Дювале, который якобы шантажировал тебя фотоснимками. И тут же попросила меня достать эти фотографии, пообещав опровергнуть алиби Дюваля. Ты не останавливалась ни перед финансовыми, ни перед физическими издержками, зная, что и то, и другое весьма интересует меня.
— Какая чепуха!
— После этого я, как полный идиот, позвонил тебе и попросил помочь, предупредив о моем приходе охранника. Ты отлично это сделала. Я смог проникнуть в студию, а сотрудникам Дюваля не составило труда
