машине, но Рафаэль, помня мои уроки, принялся усаживать беднягу на один из стульев. Труп падал. Это продолжалось долго. Или я считала минуты за часы?
Наконец, Рафаэль пристроил «Джорджика» и выпрямился.
— Все, Мэвис. Прости, но я не мог бросить его — я ведь виноват перед мистером Втормом... Ну, а теперь бежим!
Он схватил меня за локоть, и мы поспешили к машине.
Не успели мы сделать и нескольких шагов, как были окружены какими-то вооруженными людьми. Рафаэль мог бы оказаться суперменом и, как это бывает в вестернах, перестрелять всех по одному, прыгая, катаясь по земле и направляя меткие выстрелы. Но, видимо, он не смотрел фильмов и не знал, как это делается. Короче, мистер Черная смерть даже не потянулся за оружием.
Появился главный персонаж — высокий, черноволосый, худощавый сорокалетний мужчина в шелковой рубашке и темных брюках. Я увидела монограмму 'А' и пронзительный взгляд. Мужчина бегло оглядел меня и остановился на Рафаэле. Именно ему он сказал:
— Что вы здесь делаете? Вас не приглашали.
— Вы Алекс Мэлройд, — Рафаэль сказал это утвердительным тоном. — Я привез вам ... — он кивнул на труп, — сюрприз.
— Сюрприз? Мне?
— Так велено.
Один человек из свиты Мэлройда наклонился над «Джорджем» и отпрянул:
— Мертвец!
Тогда Мэлройд сам подошел и осмотрел нашего «Джорджа». Выпрямился. Глянул в черные стекла Рафаэля.
— Н-да... Джонатан Вторм. Это интересно.
Он еще раз посмотрел на мертвеца, неестественно прямо сидящего на стуле.
— Расскажите мне все.
— Вдова этого сеньора велела доставить тело любимого мужа вам, что я и сделал.
— Нет, расскажите все, — Мэлройд сделал упор на последнем слове.
Рафаэль обеими руками взъерошил волосы и тяжело вздохнул:
— Такой отвратительный день... Может, вы сами позвоните сеньоре Вторм, и она вам все объяснит? А сейчас, прощайте, сеньоры.
Он повернулся спиной и успел даже сделать пару шагов, но два ствола мгновенно уперлись ему под ребра.
— Ведите этих типов в дом, — сказал Мэлройд.
Вскоре мы уже сидели в гостиной под присмотром неусыпной стражи.
— Так я вас слушаю, — Мэлройд был холоден и спокоен.
Рафаэль молчал. Тогда Мэлройд посмотрел на меня:
— А вы что скажете?
— Я... случайно оказалась в машине. Меня... обещали покатать...
Мэлройд зажег сигару. Черты его лица исказила улыбка, больше похожая на гримасу.
— Таких, как вы, очень любят полицейские. Им нравится развязывать языки. Это милая работенка...
— Полицейские?
— А вы что думали? Что я за подобный «сувенир» отпущу вас на все четыре стороны?
Я посмотрела на Рафаэля так, что он закашлялся.
— С мистером Втормом произошла ошибка. Мы отвезли его домой и хотели оставить, но его жена возражала... Мы не появились бы здесь, если бы сеньора Вторм действительно не отдала такой приказ... под дулом пистолета, — сказал он. — Я редко слушаюсь женщин, но если женщина шантажирует меня с помощью фотокамеры и при этом угрожает оружием, что ж, я подчиняюсь. Он был жалок. Мне захотелось плюнуть ему на ботинки. Раздались шаги, и в гостиную кто-то вошел. Я сразу узнала вошедшего, хотя ластов на нем уже не было. Но на носу красовались все те же очки-консервы. Я закрыла глаза, надеясь на чудо, но оно не произошло. Пришлось смотреть правде в лицо.
— Как ваши чулки? — очкарик улыбнулся мне. — А, вот и ваш друг здесь, — он заметил «Джорджа». — Ему уже лучше?
— Ему совсем хорошо! Не то, что нам!
Я увидела, что очкарик издевается, и спросила напрямик:
— Вы еще на пляже поняли, что наш друг мертв?
— Девочка моя, — он еще раз улыбнулся, — я близорук, но не слеп. А вблизи я вижу лучше вас.
— Зачем же вы морочили нам голову?
— Во-первых, это вы морочили мне голову. А во-вторых, я поддержал игру, потому что боялся. Двое убийц на пустом пляже — это серьезно. Есть такая поговорка: лучше быть сто раз трусом, чем один раз трупом.
Мэлройд развеселился, наблюдая эту сцену.
— Представляешь, Бен, — сказал он, обращаясь к человеку в очках, — после того, как ты спугнул их на пляже, они попытались подложить Вторма вдове, но она велела привезти труп сюда.
— Алекс, я не знал, что ты занялся бальзамированием трупов, — наигранно удивился гость. — Что, много платят?
— Люди мрут каждый день, заработок постоянный, — хохотнул Мэлройд.
— А как он умер? — очкарик кивнул на Джонатана Вторма, после чего уставился на Рафаэля.
Тот молчал.
Мэлройд с невинным видом подошел к нему и резко выбросил кулак. Рафаэль полетел на пол вместе со стулом. Поднялся, но не проронил ни слова.
Очкарик осуждающе покачал головой и поморщился:
— Ну что ты, Алекс! Я сделаю это лучше.
Его удар действительно был мощнее. Рафаэль позеленел.
Но, как ни странно, очки Рафаэля остались на носу.
— Вы будете отвечать или... мы вас изуродуем?!
Рафаэль произнес что-то короткое по-испански.
Очкарик посмотрел на меня.
— А, может, мисс окажется разговорчивее? Она ведь не хочет, чтобы у ее друга появились серьезные неприятности...
— Не хочу! Зачем вы его бьете?
— Затем, что нам нужна правда.
— Рафаэль Вега прибыл в нашу страну, чтобы охранять одного человека...
— Артуро Сантерроса. Мы знаем это.
— Артуро остановился в особняке на Беверли-Хиллз. Ночью мистер Вега пристрелил Джонатана Вторма, потому что принял его за бандита. Он не знал, что это финансист, известный человек...
Мэлройд посмотрел на очкарика, очкарик посмотрел на Мэлройда: это был язык, которым я не владела.
— Спасибо, дорогая, — сказал наконец Бен. — Вы оказались умнее, чем сеньор. Впрочем, если человек так метко стреляет, зачем ему мозги?
— Пор диос! Когда я пристрелю вас, то узнаю, есть ли мозги в вашей голове! — загремел долго молчавший Рафаэль.
— Вы не успеете это сделать — я не доставлю вам такого удовольствия, — парировал очкарик.
Мэлройд прервал схватку:
— Что будем делать, Бен?
— Восстановим справедливость — вернем мертвеца туда, где он был живым в свой последний миг.
— В дом Артуро Ненасытного и Великолепного? — ухмыльнулся Мэлройд.
— Туда!
