этом месте стал еще глубже. — Третья причина в том, что я одета как раз для такого случая!
— Я все время думаю, если вдруг я щелкну пальцами, вы не рассеетесь в воздухе, словно дым? — спросил я ее полным неподдельного ужаса голосом.
— Этого никогда не случается с девушками такой, как у меня, комплекции, — доверительно сообщила Джеки. — В лучшем случае мужчины в состоянии чуть-чуть оторвать нас от пола, но дальше этого дело не идет!
Глава 4
Воздух в этом заведении был густой и тяжелый от дикой смеси марихуаны, пота и одуряющей вони непонятного происхождения — весь этот букет запахов не мог развеять легкий ночной ветерок. Я понюхал содержимое своего стакана и понял, что сейчас мне предстоит впервые в жизни попробовать бурбон, приготовленный на керосине. Джеки сидела за столиком напротив меня, поля стетсоновской шляпы затеняли ее лицо.
— Который час? — спросила она. Я взглянул на часы:
— Половина одиннадцатого.
— Наверное, мы все-таки пришли слишком рано, тусовка пока еще не очень оживленная.
— Ну вот, — угрюмо отозвался я. — Выходит, я зря дергался из-за тех десяти минут, которые вы проторчали в туалете за заправочной станции.
— Я не виновата, — мило покаялась Джеки. — Что поделаешь, если “молнию” на джинсах опять заело? Интересно, как бы вы ходили, если бы пояс ваших брюк пришелся как раз на ягодицы?
— Мы заходим уже в шестой бар за последние два часа, — заметил я сердито, — но не встретили еще ни одного приятеля Митфорда!
— Я здесь давно не бывала, — призналась девушка. — Может быть, они облюбовали какие-то другие бары?
В этот момент я почувствовал, как железные тиски сжали бицепс моей левой руки. Я резко повернулся и встретился взглядом налитых кровью глаз странного типа с четырехдневной щетиной на физиономии.
— Эй! — Он двумя пальцами потянул рукав моего пиджака. — Шикарная тряпка! Где это ты ее укупил?!
Джеки беспомощно хихикнула, встретив мой испепеляющий взгляд.
— В универмаге “Кланси”, — ответил я типу. — В трех кварталах к югу отсюда. У них специальные костюмы экстра-класса. Пятнадцать баксов вместе с запасной парой брюк. Разрешают брать с недельным испытательным сроком. Если в конце недели оказывается, что костюм не устраивает, можно упаковать его и отправить обратно доплатной бандеролью.
Он тупо заморгал, тщетно пытаясь согнать слезу, затуманившую его кроличьи глаза, чтобы разглядеть мое лицо.
— Я живу в двух кварталах к югу отсюда, — прохрипел он. — Но никогда не слыхал об этом универмаге — “Кланси”.
— Новости доходят не сразу. — Я пожал плечами. — А они только вчера открылись. Построили универмаг за один день.
Булькающий звук донесся из-под полей стетсоновской шляпы, и пьяница подозрительно сощурился, вглядываясь в Джеки.
— Какого черта этот сосунок-ковбой околачивается на Венеция-Бич, а? — спросил он.
— Там, откуда он прибыл, все кони передохли, — сообщил я пьянице. — Так что юнец решил теперь скакать по волнам.
— Шутишь? — Глаза моего собеседника выкатились от яростного изумления. — Лошади передохли, надо же? Бедняге и впрямь не повезло. Знаешь что? Я сейчас отправлюсь в этот расчудесный универмаг и куплю ему коня! Один парень сказал мне, что там торгуют решительно всем и с недельным испытательным сроком. Ты не беспокойся, малыш! — Он внезапно осклабился, глядя в сторону Джеки. — Если в конце недели конь тебя не устроит, ты упакуешь его и отправишь обратно в универмаг!
Тип отпустил мою руку, медленно выпрямился и, потоптавшись на месте, чтобы утвердиться на ногах, повернулся к двери. Но вдруг быстро попятился, с размаху грохнулся об угол стойки бара и медленно сполз на пол, приняв сидячее положение. Бармен перевесился через стойку и с отвращением взглянул на него.
— Какого черта тебе здесь нужно? — прохрипел тип. Он поднял руку над головой и пару раз щелкнул пальцами в нескольких дюймах от носа бармена. — Подай сюда лошадь!
— Неужели никто не выкинет отсюда этого подонка? — взмолился бармен голосом, от которого зазвенели стекла в окнах.
— Мне кажется, — осторожно сказал я Джеки, — мы сделали все, что могли. Мы совершили просто героические усилия, а теперь самое время убраться отсюда. Поедем в какой-нибудь оазис с кондиционированным воздухом, где подают спиртное в тех самых бутылках, в которых оно получено...
— Еще один бар остался, ну пожалуйста! — Джеки подняла голову и одарила меня лучезарной улыбкой. — Он в трех кварталах к югу. Может быть, это несчастное совпадение?
— Хорошо, — неохотно согласился я. — Но если до него не более десяти минут.
Мы добрались туда через пять минут. Этот бар отличался от других тем, что находился в подвале, куда вели двенадцать ступенек. Вследствие этого воздух там был еще более спертый, хотя я полагал, что это уже невозможно, но напитки оказались того же сорта, что и в остальных заведениях. Владелец бара создал здесь нечто вроде интимной атмосферы, поскольку экономил на электрических лампочках, — комната была погружена в полумрак. Картина действительно поражала воображение: из полутемного зала медленно выползали за дверь клубы дыма, в резком свете кроваво-красной неоновой вывески они живо напоминали картину дантова ада.
Трое парней прошли мимо нашего столика к стойке бара, вдруг один из них остановился как вкопанный.
— Привет! — сказал он, подходя к Джеки. — Давно не виделись! Что ты поделывала все это время? Бросила валять дурака и купила яхту?
Джеки бросила на меня торжествующий взгляд и улыбнулась парню.
— Рада видеть тебя, Чарли Лошадь! — сказала она. — Почему бы тебе не выпить с нами?
— Мы с удовольствием. — Он вытянул шею и крикнул:
— Эй, ребята! Эта придурочная снова здесь, и ей, видать, не терпится угостить нас.
Впятером мы уселись за стол, и после того, как эти типы заказали себе выпивку, Джеки представила нас друг другу. Чарли Лошадь объяснил бармену:
— Платит вон тот шикарный тип. Словом, кто-то из них, либо она, либо ее приятель, мистер Рокфеллер. Это уж точно!
Чарли Лошадь был маленьким человечком лет тридцати, на носу его красовались очки в тяжелой оправе, а козлиная бородка топорщилась на подбородке, словно лишайник. Его приятелей звали Луи и Бурундук. Луи — высокий, мертвенно-бледный тип с наголо обритой головой и с таким выражением глаз, будто он ищет на, вашем теле место, куда удобнее всего всадить нож, едва вы отвернетесь. Бурундук был старшим из них, лет под пятьдесят, крупный и толстый, с копной густых каштановых волос, торчавших на голове во все стороны, и такими же дремучими усами и бородой. Голос его звучал удивительно высоко и пронзительно, говорил он со скоростью сто слов в минуту, так что совершенно непонятно, почему его прозвали Бурундуком.
Первые пять минут разговор шел преимущественно на тему “А помнишь?”. Потом Чарли Лошадь ткнул в меня указательным пальцем и посмотрел на Джеки.
— Только не говори, что ты забыла нас ради этого парня Холмана, — сказал он. — Чем это он лучше нас, если не считать, конечно, денег?
— Рик — один из старых приятелей Кармен, — сказала Джеки небрежно, — и она много
