отразил первый натиск в полдень. Но в два часа здесь была туча из писак и операторов с камерами. Видели бы вы меня в этот момент!
— Да, понимаю... Лишившись последних сил, вы прилегли на диванчик, и рука Бабл показалась вам мягкой подушкой...
Эдди посмотрел на меня так, что я испугалась: не налил ли он мне вместо джина яду в бокал?
Я пригубила напиток и села. Эдди устроился рядом. Его злость прошла. Он пил и смотрел на меня своим наглым взглядом.
— Что там лейтенант Джератти говорил про убийство в Сан-Диего? — я попыталась вспомнить формулировку. — «Его спасло отсутствие прямых улик». Это правда?
— Да, я был под следствием, — проскрипел Эдди. — Меня оправдали.
— Ничего не смогли доказать?
— Прокурор прекратил дело... ввиду смерти главного свидетеля обвинения.
Эдди пригубил бокал — отпил совсем немного.
— Что случилось со свидетелем? Шел в суд и провалился в канализационное отверстие?
— Дорожная катастрофа.
Я решила, что не стоит копаться в прошлом Говарда: кто знает, что там таится... Я хотела переменить тему, но не успела: Эдди сделал это сам. Он просто обхватил мои колени своими и сжал до хруста.
— Мэвис, о чем мы говорим, когда вы так великолепны, а я так голоден! — он произнес это голосом, полным страсти.
— Разве Бабл не утолила ваш голод? — холодно осведомилась я.
— Не придавайте значения сцене, которую вы застали... Бабл действительно сильно переживала, ей нужно было опереться на чье-то плечо. Подвернулось мое... Это несерьезно.
— Конечно, несерьезно. Иначе бы Бабл надела вечернее платье, а не прозрачный пеньюар!
— Мэвис, — взмолился он, — Бабл теперь моя хозяйка, я должен считаться с ней. Но вы! Вы заставляете меня забыть все на свете!
Своими крепкими ладонями он сжал мою талию — я едва могла дышать. Наверное, талия показалась ему стеблем, а губы — цветком. Эдди притянул меня к себе и поцеловал. Он поступил опрометчиво, потому что я почувствовала, что слабею. Силы покидали меня. Он целовал и целовал... Мой рот был занят, и я не могла сказать Эдди, чтобы он убрал свои руки, колени, губы... Разумом я сопротивлялась, но сама всем телом тянулась к нему...
Бабл крикнула, подходя к гостиной:
— Скоро обед будет готов!
Второй раз за последний час Эдди отскочил от женщины, как от жаровни. Но теперь он не свалился на пол, а остался на диване.
— Прекрасно! — крикнул красавчик. — Старая обезьяна, — это он добавил тихо, чтобы слышала только я.
— Больше не смейте прикасаться ко мне, — прошипела я. — Кредит доверия исчерпан.
— Ну и черт с ним!
Вошла Бабл. Вместо пеньюара на ней были надеты шорты и рубаха навыпуск. Одежда скрывала изъяны костлявой фигуры.
— Бифштексы, салат, оливки, кофе! — провозгласила хозяйка. — Прислуга появится только завтра. Так что обслужим себя сами.
— Вперед, на кухню! — в тон ей ответил Эдди.
— Налейте-ка мне мартини. Нет, лучше захватите всю бутылку. Идем, Мэвис.
По дороге на кухню она бросила проницательный взгляд на мои пылающие губы.
— О чем вы говорили с Эдди?
— О том, как ему удалось выпутаться из той истории в Сан-Диего.
— А... — Бабл помолчала. — Чуть позже мы с Эдди должны будем навестить одно место. Магазин. Рей мог оставить в кассе кучу долларов, он вообще был не слишком практичен... Мы все осмотрим и вернемся. Мэвис, вы не будете скучать здесь без нас?
— Включу телевизор... Почитаю книгу...
— Но прежде поправите свой макияж, так? Помада совсем стерлась с ваших губ.
Глава 6
В половине восьмого Эдди и Бабл сели в машину и умчались осматривать магазин с антиквариатом. Мне были даны указания идти спать, если они задержатся в магазине надолго.
Я нашла комнату, где стоял телевизор, и включила его.
По первой программе показывали фильм, в котором подросток хотел прикончить отца, потому что тот не понимал его. Конец истории оказался счастливым: нашлась мать этого придурка. Собственно говоря, она и не исчезала: это была владелица крупного супермаркета, она опекала «мальчика», а потом выяснилось, что она-то его и родила. Больше всех был ошарашен папаша. Я переключила на другую программу. Там показывали фильм, в котором подросток хотел прикончить мать, потому что она не понимала его. В разгар драматических событий на экране я услышала, что кто-то настойчиво трезвонит у двери.
Пришлось выключить телевизор и открыть дверь.
На пороге стоял Сэм Варни.
— Привет, Мэвис! Вот решил проведать вас.
— Заходите. В доме никого нет, кроме меня.
В той комнате, где я смотрела телевизор, находился небольшой бар. Я сделала выпивку Сэму, а сама пить не стала — моя дневная норма джина уже была выполнена.
— Я думал о вас, Мэвис, — Сэм наморщил лоб. — Днем у меня была беседа с лейтенантом Джератти...
— Вы говорите так многозначительно!.. Надеюсь, лейтенант не подозревает меня?
— Нет.
— И на том спасибо.
— Однако хозяйка дома оставила вас здесь, и я забеспокоился... Джератти более подробно, чем сегодня утром, рассказал мне про этих молодчиков — я имею в виду Майка и Эдди.
Я хмыкнула, но промолчала.
— У Джератти, — продолжил Сэм, — есть досье на Англичанина. Это бандит. И не мелкая сошка, а настоящая акула. Более того, он садист! Конечно, страдают, в основном, проститутки, однако ничто не мешает Майку подвергнуть... хм... испытаниям и других девушек.
Я, разумеется, знала, кто такие садисты, но решила разыграть Сэма: слишком озабоченный и напыщенный вид был у него.
— Майк — садист? Он любит встречаться с девушками в саду?
— Мэвис! Садисты — последователи этого извращенца маркиза де Сада. В своих любовных утехах с женщинами они причиняют им боль...
— Ну и что? Мужчины всегда заставляют женщин мучиться, — презрительно бросила я.
— Речь идет не о душевной, а о физической боли! Пощечины, побои, истязания и даже пытки... Вот что вытворяет Майк Англичанин.
— Ладно, Сэм. Я прекрасно знаю то, о чем вы толкуете, просто решила посмотреть, какого вы мнения о моем умственном развитии.
— Мэвис, будьте серьезнее. Нет повода для шуток — есть большие опасения. Я знаю, со слов Джератти, что в доме Англичанина часто бывают женщины... То ли невольницы, то ли проститутки...
— Вы опасаетесь, что Англичанин пополнит свой гарем еще одной блондинкой?
— Англичанин каким-то образом замешан в убийстве Ромейна, — сказал Сэм. — Не пойму, как
