стайку фазанов, а может, пейзанок.
— Чем могу быть полезен, лейтенант? — спросил он как ни странно услужливым тоном.
— У вас работает девушка по имени Голди Бейкер? — спросил я.
— Да. — Веки его слегка навыкате голубых глаз дрогнули. — С ней что-нибудь случилось?
Я вытащил из пакета верхний снимок и бросил его на стол перед ним. Он непроизвольно хрюкнул, и его длинные усы слегка задрожали.
— Это Голди Бейкер? — спросил я.
— Конечно она, — проворчал он. — Проклятье, где вы взяли такую фотографию?
— В нижнем ящике ее комода, — сказал я. — Это только одна из целой серии.
— Не понимаю. — Он медленно покачал головой. — Голди дала вам их?
— Ее не было там в это время, — спокойно ответил я, — у убитых нет тайн.
— Вы хотите сказать, что Голди мертва? — Его усы обвисли.
— Кто-то убил Голди прошлой ночью и оставил тело в ее прежней квартире.
— Лейтенант, вы уверены, что здесь нет никакой ошибки? Голди уехала в Лос-Анджелес вчера рано утром.
— Вы ее провожали?
— Нет. Это обычная деловая поездка. Мы собирались ехать вместе, но по ряду причин мне пришлось остаться здесь.
— Наверное, и Голди что-то помешало, — мягко сказал я.
Он сильно потер лоб своими толстыми пальцами.
— Простите меня, лейтенант, но я, черт возьми, просто в шоке. Мы были очень близки. Голди была не просто моей секретаршей, но и другом.
— То есть?
Он опустил глаза и долго смотрел на обнаженную Голди Бейкер с чашеобразными грудями, потом большим и указательным пальцами аккуратно поднял фотографию за уголок и вернул мне.
— Так тесно мы не общались, лейтенант.
— Кто, по-вашему, мог желать ее смерти?
— Не знаю. — Он медленно облизал губы. Под свисающими усами они теперь казались влажными, розовыми и омерзительными на вид. — Но теперь, увидев этот снимок, лейтенант, я склонен думать, что это было убийство на сексуальной почве.
— Возможно. — Я пожал плечами. — Какими исследованиями вы занимаетесь, мистер Марко?
— В основном связанными с тяжелой промышленностью. — Он поерзал на стуле. — У нас разные клиенты — химики, шахтеры, электронщики. Послушайте, лейтенант, какое отношение все это имеет к убийству Голди? — Он явно начал раздражаться.
— Хотел бы я знать. Из-за чего-то ведь ее убили. Может, это связано с ее работой, может, с личной жизнью. Вы знали, что она две недели назад переехала на новую квартиру?
— Она говорила мне, — кивнул Марко.
— И новая квартира куда роскошнее старой.
— Она могла позволить себе это, — сердито проговорил он. — Голди получала хорошее жалованье, а в этом году и несколько солидных премий.
— Выходит, ей повезло с работой, — заключил я. — Она не собиралась уходить от вас?
— Голди? — Марко рассмеялся. — Я уже был готов в ближайшие месяцы сделать ее своим младшим компаньоном.
Я положил фотографию назад в пакет.
— Хорошо, спасибо, мистер Марко. Если вы вспомните что-то, что сможет помочь вам, пожалуйста, свяжитесь с нами.
— Конечно, лейтенант. — он удрученно покачал головой. — Мне будет не хватать Голди в этом кабинете.
Я опять вышел в приемную и секретарша настороженно посмотрела на меня, когда я обернулся к ней.
— А что стоит перед Уолш — спросил я ее, кивая на табличку с фамилией на ее столе.
— Хелен. — В ее глазах все еще читалось сомнение. — Это опять новый стиль, лейтенант?
— Мне надо побольше практиковаться, — сказал я покорно. — Я надеялся, что вы поможешь мне.
— Как?
— Пообедав со мной сегодня вечером.
— Только не в этом костюме, — холодно сказала она.
— А что не так с костюмом?
— Может быть, ты заметил, что я не обратила на тебя внимания, когда ты только вошел в контору. — Ее улыбка была просто ледяной. — Я подумала, что ты просто выносишь мусор.
— Я переоденусь, — пробормотал я потрясенно, — будь готова к восьми.
— Ты имеешь в виду, что встретишь меня в восемь у какого-нибудь ресторана, — твердо сказала она, — так?
— Есть такой «Золотой буйвол», там подают мясо с кровью.
— У них зажигают свечи?
— И не только свечи, — прошептал я, — еще и волнение скрипок и вообще романтическая атмосфера.
— Я настаиваю на свечах, — сказала она сурово, — чтобы света было немного и мне не приходилось все время сжимать колени. Кроме того, меня будет меньше раздражать твоя одежда, если вся она выбрана с таким же плохим вкусом, как и та, что сейчас на тебе.
— Большое спасибо. Мне нравятся такие куколки, как ты.
Глава 3
Шериф Лейверс уставился на меня в крайнем изумлении, забытая сигарета догорала у него между пальцами, пока на столешнице не выросла маленька горка пепла.
— Всему виной мой слух, — пробормотал он. — Года давят. Я просто не правильно расслышал тебя, Уилер. Да?
— Вы расслышали меня правильно, — заверил я.
— Эта девушка, Элеонора Долан, живет в квартире на четвертом этаже. Она пошла спать около десяти прошлой ночью, предварительно проверив, что обе входные двери закрыты на замок и на цепочку. Около трех часов утра дежурный сержант принял вызов от некоей женщины, которая назвала адрес и имя Долан и сообщила об убийстве. Ты прибыл в квартиру Долан около четырех часов утра, и она заявила, что никуда не звонила. Тогда ты обыскал квартиру и нашел в ванной обнаженное тело. — Он на мгновение прикрыл глаза, затем снова взглянул на меня и продолжал:
— Но это еще не все. Вдруг девушку осенило, и она вспомнила, что не заперла дверь, которая ведет на балкон из гостиной. Этим путем явно и воспользовался убийца, чтобы попасть в квартиру и усадить тело жертвы в ванной. Вас чем-то не устраивает эта версия, лейтенант?
— Как воочию вижу, — ответил я, — суперграбитель с обнаженным телом своей жертвы, беспечно перекинутым через плечо, легко поднимается по отвесной пятидесятифутовой стене. Наши архивы полны описаний подобных случаев, шериф. Вы помните Луиса, человека-муху? Парень, который прикрепил на ладони и ступни ног подушечки с присосками и поднялся на восемьдесят седьмой этаж…
— Прекрати! — Лейверс подождал, пока оконная рама не перестала дрожать. — Все, чего я хочу, — это ответа на один простой вопрос: почему ты не обвинил ее в убийстве и не привез сюда рано утром? — Жертву застрелили, — терпеливо объяснил я. — Я обыскал квартиру и не нашел ничего похожего на орудие убийства. Может быть, мне следовало сдать девушку доку Мэрфи, чтобы он сделал ей рентген желудка на предмет обнаружения проглоченного ружья.
