и влезла в машину: ножницы – на коленях, руки – вдеты в их кольца.
Мистер Уимси рассказывал дедушке, что у него даже горло скрутило от страха и он дважды сглотнул, прежде чем смог спросить, где живёт эта подруга.
– Вон там, – ответила Хильда и махнула в сторону поля.
– Поздно уже идти в гости, – сказал мистер Уимси, – давайте я лучше отвезу вас домой.
– Но я ведь сказала, куда мне нужно, – прокричала она так громко, словно он был глухой, и щелкнула ножницами: клик-клак.
– Хорошо. Дорогу вы мне покажете?
– Вон туда! – И она указала налево.
На развилке он повернул налево и проехал около мили, не видя никаких признаков жилья. Тогда он спросил, как выглядит дом.
– Когда доедем, я его узнаю! – Клик-клак.
– Но на какой дороге он стоит? Вы знаете, что это за дорога?
– У неё нет названия. – Клик-клак.
– А как зовут вашу подругу?
– Вам что за дело? Довезёте меня – и всё.
Она вся дрожала от холода. Пастор остановил машину и начал стаскивать с себя пальто:
– Давайте я вас закутаю, Хильда.
– Без вольностей! – закричала она, отталкивая его, и яростно щелкнула: клик-клак.
Мистер Уимси ехал и думал, как же быть. Проехали мимо овечьего пастбища, каменоломни, тёмных фермерских домов с лающими во дворах собаками. Вдалеке замаячили огоньки Брр, но как только он делал попытку повернуть в эту сторону, она сразу же приходила в ярость и начинала злобно щёлкать ножницами.
Внезапно его осенило.
– Бензин заканчивается, – сказал он обеспокоенно. – Того и гляди застрянем. А если застрянем, замёрзнем до смерти. Нужно немедленно заехать в город и заправиться.
«Это было первый раз в его жизни, – говорил дедушка, – когда он позволил себе солгать, и, солгав, он начал истово молить о прощении. И о том, чтобы трюк сработал».
Хильда не возразила. К счастью, её одолела дремота. Возможно, это было результатом долгого пребывания на холоде. Мистер Уинси подъехал к деревенскому магазинчику и попросил разрешения воспользоваться телефоном – старинным телефонным аппаратом, у которого, чтобы выйти на связь, нужно было сначала покрутить ручку.
Буквально сразу – казалось, не прошло и минуты – подъехала мотоциклетка. За рулём был помощник шерифа.
– Мистер Уимси! Что за проказы! – закричал он почтенному священнослужителю. – Мы с ног сбились в поисках Хильды-стригуньи! Немедленно объясните, в чём дело, а не то мне придётся арестовать вас за похищение!
А вышло, изволите видеть, вот что. Собака Хильды принялась выть и выла, не переставая, несколько часов. В конце концов мой дедушка не выдержал и позвонил шерифу.
В результате всей этой истории Хильду – в первую очередь для её же блага – определили в приют, и там уж уговорили расстаться с садовыми ножницами. А город Брр дружно вздохнул с облегчением. Я спросил дедушку, а почему же они так долго терпели её причуды. И он ответил: «В нас ещё крепко сидела заповедь первых поселенцев: не вмешивайся; пусть каждый живет как хочет».
Наградой Квиллеру была горячая благодарность всех членов литературного клуба и внушительное число экземпляров, на которых потребовалось поставить автограф. Жалел он только о том, что всё это происходило не в «Сундуке пирата», получившем свое название, так сказать, прямо из рук судьбы.
ТРИ
Наступил четверг. Пора было садиться за пишущую машинку, чтобы набрать тысячу слов для очередной колонки «Из-под пера Квилла». Но в голове у Квиллера было подозрительно пусто, и значит, выручить мог только метод Коко. Суть его сводилась к тому, что хозяин командовал: «Книгу!», а кот, повинуясь приказу, взлетал на полку, придирчиво обнюхивал корешки и мягким движением сбрасывал на пол удостоенный выбора том. Его содержание и ложилось в основу очередного «Пера».
Квиллер первый готов был признать нелепость такого метода, но… он был прост и давал нужный результат. А кроме того, доставлял удовольствие Коко и стимулировал Квиллера, любившего решать поставленные судьбой задачки: он утверждал, что сумеет написать тысячу слов о чём угодно, а если надо, то и просто ни о чём.
На этот раз выбор пал на сочинение Карла ван Вехтена «Тигр в нашем доме» – одну из последних книг, купленных Квиллером у покойного Эддингтона Смита. Обложке, судя по её виду, случилось как-то раз вымокнуть под дождём, корешок истрепался, позолота облезла, но триста страниц текста, напечатанных на превосходной тонкой бумаге и изданных в 1920 году тиражом в две тысячи экземпляров, выглядели как новенькие.
Кроме того, экземпляр был с автографом автора.
Взявшись рассказывать читателям об этой книге, Квиллер представил её как блестяще написанный трактат о кошках, охватывающий период в четыре тысячи лет – от Древнего Египта до наших дней. Автор составил список прославленных государственных деятелей, художников и артистов, всегда державших подле себя этих одомашненных хищников. А рядом приводился перечень злодеев и убийц, бледневших от страха и ненависти при одном лишь упоминании об этих животных. Интереснее всего было погружаться в мифы и суеверия, связанные с котами, ведь они почти без изменений дошли до наших дней.
Квиллера, не раз ловившего себя на мысли, что живущий рядом с ним сиамец – существо тонко организованное, порадовало, что на Древнем Востоке коты наделялись сверхъестественными способностями. В Сиаме полагали, что в жилах котов течёт королевская кровь. Интересно, кто были предки Коко? Все читатели Квиллеровой колонки почитали Коко как поразительно умного кота, но даже самым близким друзьям, таким, например, как Полли и Арчи, Квиллер рассказывал о нем далеко не всё. Боялся, что засмеют. Правда, лейтенант уголовного сыска из Центра уже не смеялся, шеф полиции Пикакса тоже мало-помалу убеждался в неуместности смеха, да и сыщик в отставке из Калифорнии готов был вот-вот уверовать. «Забавно, что уверовавшие не кто-нибудь, а стражи порядка», – иронически отмечал про себя Квиллер.
Идея поставить новый моноспектакль для жителей Мускаунти пришлась Квиллеру по душе. Он помнил реакцию публики на свой первый спектакль. Все были взволнованы, вздыхали, плакали. В студенческие годы он носился с мыслью стать актером и только потом выбрал журналистику. Возможность создавать голосом драматические эффекты привлекала его до сих пор.
Чтобы восстановить все детали, он заново просмотрел сценарий «Грандиозного пожара». Для начала публику попросили представить, будто в 1869 году уже существовало радио, – с учётом этого допущения и строилось действо: новости о распространяющемся бедствии, сводки, приходившие из разных точек округа, телефонные интервью свидетелей.
Во время Великого урагана 1913 года радиовещание тоже было ещё делом будущего. Люди жили без домашних приёмников с антеннами, рекламы консервов и скороварок. «А не воссоздать ли дух времени с помощью старых рекламных объявлений? – подумал он вдруг. – Что они там рекламировали: керосин в канистрах? десятифунтовые мешки овса?..»
В 1913 году в Мускаунти не было настоящей газеты. Выходил только «Пикакский пустячок» – листок, сообщавший о городских новостях и дававший разбитые по рубрикам объявления. Локмастер, расположенный южнее, быстрее продвигался по стезе цивилизации. И поэтому Квиллер позвонил своему другу Кипу Мак-Дайармиду, редактору «Локмастерского вестника».
