– Нет, конечно. Не волнуйтесь. Я просто пытаюсь вспомнить кое-что. На вас вчера был розовый свитер?
– Да, тот, который вы мне подарили.
– Обсуждал ли я с вами планы на вечер?
– О мистер К.! Вы начали расследование? У вас есть какие-то подозрения?
– Нет, лишь любопытство, миссис Кобб.
– Ну, дайте подумать… Вы сказали, что хотели бы покататься на старом велосипеде, а я вам посоветовала купить новый, десятискоростной. Теперь уж вы его купите, мистер К. Шериф обнаружил ваш старый в канаве… разбитый вдребезги.
– В канаве?
Странно. Квиллер задумчиво пригладил усы. Он поблагодарил домоправительницу и посоветовал предложить Коко несколько деликатесов для повышения аппетита.
– Где он? Поднесите его к телефону.
– Он на холодильнике. Прислушивается к каждому моему слову. Посмотрю, дотянется ли телефонный шнур до него.
Было слышно, как миссис Кобб начала уговаривать кота. Наконец Коко издал знакомый вопль, который прозвучал со всей отчётливостью, и Квиллер по характерному шуму догадался, что кот обнюхивает трубку на том конце провода.
– Привет, Коко, старик Коко! Ты заботишься о Юм-Юм? Оберегаешь дом от львов и тигров?
Послышалось довольное мурлыканье. Коко ценил интеллигентные разговоры.
– Будь хорошим котом и ешь. Ты должен поддерживать свои силы для борьбы со всеми этими ягуарами и чёрными буйволами. Пока, Коко. Я буду завтра дома.
«Йау!» – пронзительный крик чуть не взорвал барабанную перепонку Квиллера.
Он положил трубку и. повернувшись, увидел миссис Тудл, которая стояла, широко открыв глаза от удивления.
– Я… Не хотите ли поесть, мистер К.?
– Если не возражаете, я спущусь в кафе. Как вы полагаете, сегодня подают консоме с яйцами-пашот или рублеными мидиями?
Встревоженная миссис Тудл поспешно вышла из комнаты. Квиллер усмехнулся. Он ощущал необыкновенный подъём после краткого знакомства с амнезией.
Причёсываясь, перед тем как спуститься в кафе, он вспомнил слова миссис Кобб: «Шериф нашёл велосипед в канаве». Дренажная канава находилась в добрых тридцати футах от дорожного покрытия, что позволяло в будущем расширить шоссе. Если он отключился или наехал на какое-то препятствие, то и он, и велосипед могли оказаться только на гравийной обочине. Так каким образом велосипед очутился в канаве? Вот вопрос, которым надо будет заняться позднее, а сейчас ему хотелось есть.
Облачённый в цвета Макинтошей, Квиллер направился к лифту, медленно и осторожно ступая на забинтованную ногу. Он был благодарен судьбе, что не упал на поврежденное когда-то колено. Впрочем, теперь оба колена покалечены.
Каждый встречный, казалось, знал его. Персонал больницы и амбулаторные больные приветствовали Квиллера, называя по имени или, скорее, по инициалу, а одна из сестер сказала:
– Извините за комнату, мистер К. Я имею в виду цвет стен. Их должны были выкрасить в розовый антик, но маляры промахнулись с колером. – Да, не очень аппетитно, – согласился Квиллер. – Похоже на сырую говядину, но я не умру от этого в ближайшие сутки.
В кафе его встретили аплодисментами сестры, технический персонал, врачи, которые поглощали салаты из прессованного творога, массу чили и тушёную треску с отварным сельдереем. Ответив на приветствия учтивыми поклонами и рукопожатиями, он встал в очередь за седовласым деревенским врачом, обладавшим двумя заслугами: во-первых, он был отцом Мелинды, а во-вторых, смазывал глотки, вправлял кости и принимал роды чуть ли не у половины населения Мускаунти.
Доктор Галифакс Гудвинтер, обернувшись, воскликнул:
– А, знаменитый велосипедист! Рад убедиться, что вы всё ещё среди живых. Было бы весьма жаль, если бы моя дочь потеряла своего первого и единственного пациента.
Сестра, стоявшая за Квиллером, слегка подтолкнула его локтем;
– Вам следовало бы надеть шлем, мистер К. Вы могли погибнуть.
Подхватив поднос с соком и горячей кукурузной сдобой, Квиллер прошествовал к столу, за которым сидели трое знакомых ему мужчин. Он встречал их в Бустер-клубе Пикакса: главный администратор, общительный уролог и банкир, обслуживающий совет попечителей больницы.
Врач поинтересовался:
– Думаете подать на кого-нибудь в суд, мистер Квилл? Могу свести вас с парочкой предприимчивых адвокатов, специализирующихся на дорожных происшествиях.
Банкир добавил:
– Вы не можете подать в суд на изготовителя. Такие велосипеды не выпускаются уже лет пятьдесят.
Главный администратор подытожил:
– Мы тут скидываемся, чтобы купить вам новый велосипед, а возможно, и новый халат.
Похлопывая по лацканам из ветхой красной шотландки, Квиллер заявил не без пафоса:
– Это старинный халат самого достойного происхождения. А следы времени лишь повышают его ценность. – На самом деле Коко порой охватывала страсть к жеванию шерсти, и тогда от него доставалось обивке кресел, халату с тартаном Макинтошей и другим шерстяным вещам.
Квиллер почувствовал себя легко в больничной среде. Здесь царила та же атмосфера беззлобного подшучивания, которая так нравилась ему в «дневном прибое». Казалось, каждый житель Пикакса расположен к нему. А почему бы и нет? Он приятный собеседник, сочувственный слушатель и самый богатый человек в Мускаунти. У него не возникало иллюзий на свой счёт. Когда он писал очерки для «Прибоя» его окружали лоббисты, политики, крупные дельцы и коммерсанты помельче. Он с благодарностью принимал их внимание, но никогда не заблуждался относительно их истинных чувств.
После ланча лаборант взял у него кровь на анализ, затем Квиллеру сделали электрокардиограмму, после чего он уснул, чтобы увидеть ещё один сон, который опять оказался очень реальным и тревожным.
Он выбирался из канавы возле пустынного шоссе. Одежда промокла, брюки порвались, ноги кровоточили. Кровь, капающая со лба, слепила правый глаз, когда он выполз на дорогу и попытался идти. Вскоре рядом с ним остановился красный автомобиль, и некто в голубой рубашке выскочил из машины. То был Джуниор Гудвинтер, молодой редактор газеты «Пикакский пустячок». Джуниор подобрал его и подбросил до города, всю дорогу он трещал без умолку, а Квиллер словно онемел. Он пытался ответить на вопросы Джуниора, но не находил слов.
Сон оборвался внезапно. Квиллер, весь в испарине, дрожащий, сел на кровати. Он вытер пот с лица, дотянулся до телефона и позвонил в редакцию.
– Квилл! Живой! – заорал в трубку Джуниор. – Когда вчера я подобрал вас, вы скорее походили на мертвеца, чем на живого. Мы даже дали в номер сообщение о вашей кончине на случай, если вы вдруг отбросите коньки…
– Благодарю. Весьма предусмотрительно с вашей стороны.
– Как чувствуете себя – на все сто? По голосу – вроде нормально.
– Они подлатали меня, и теперь я словно сошёл с полотна «Дух семьдесят шестого»3. Где вы меня подобрали?
– На шоссе «Скатертью дорога», за шахтой «Бакшот». Вы брели посреди дороги, в полной прострации, в противоположную от города сторону. Ваша одежда была порвана и вся в грязи. Из раны на голове сочилась кровь. Вы действительно расстроили меня, особенно когда не смогли произнести ни слова.
– Вы видели мой велосипед?
– По правде говоря, я и не искал его. Спешил доставить вас в больницу. Я шпарил под сто десять.
