Квиллер не стал читать дальше. Украденный кинжал не обнаружили в шкафчике Ленни, но Даниэль подарила Линетт нечто похожее на свадьбу. Рукоятку украшал вставший на дыбы лев… «Так-так, – подумал он, – дело начинает проясняться: Даниэль страдает клептоманией, потому и воровала что придётся по всему городу с самого приезда в Пикакс. Знал ли об этом Уиллард? Уж не он ли послал в клуб тот анонимный чек через чикагский банк, чтобы покрыть похищенную сумму? Может, Картер Ли знал слабость Даниэль и даже потакал ей? Кража его дубленки в Новый год могла быть просто розыгрышем, семейной шуткой. Неужели она стянула куклу-талисман и подсунула её в шкафчик Ленни вместе с другими, вещами? Интересно, не женщина ли звонила в полицию? Наконец-то появилась зацепка, которую можно проверить».
ШЕСТНАДЦАТЬ
К субботнему вечеру невинные, весело журчащие ручейки и живописные говорливые потоки Мускаунти превратились в бушующие стремнины, реки вышли из берегов и затопили поля и леса. Земля настолько пропиталась водой, что деревья с неглубокими корнями кренились и падали на шоссе, усугубляя опасность. Потоки воды уносили их вместе с деревянными обломками рухнувших мостов и нагромождали временные запруды, которые ещё больше увеличивали площадь затопления.
Одеваясь для ужина с Полли, Квиллер включил приёмник, чтобы узнать последние новости, и услышал следующее:»Вертолёт шерифа, отправившись на поиски пропавших водителей, отрезанных от путей сообщения, около часа тому назад спас семью из пяти человек в районе Пламли-Милл. Несколько транспортных средств полностью ушли под воду на рыболовной базе к западу от Мусвилла».
Полли позвонила спросить, не слишком ли опасно выезжать из дома. Они заказали столик в ресторане «Старая мельница».
– Сегодня днём мы закрыли библиотеку, – сообщила она, – и вряд ли откроемся в понедельник. Школы будут закрыты.
– Я звонил в ресторан насчёт парковки. Всё в порядке, – успокоил её Квиллер. – А ещё позвонил шерифу насчёт дорог. Пока что подъезд к «Мельнице» открыт.
Ресторан оправдывал своё название, потому что помещался в бывшей мукомольне. С давних времён сохранилось даже водяное колесо диаметром двадцать футов, хотя мельничная протока давно пересохла. Квиллера и Полли проводили за их любимый столик, И обслуживал их, как обычно, Дерек Каттлбринк, высоченный малый, в котором было добрых шесть футов и восемь дюймов росту.
– Салют! Смекаете, к чему идёт дело? – с ходу спросил он, ещё не огласив вечернее меню. – Протока того и гляди наполнится водой. Это же рукав Скалистого ручья, который обмелел в сороковых годах. А сейчас вода в Скалистом ручье поднялась настолько, что она может хлынуть сюда и, как встарь, завертеть наше мельничное колесо)
– А куда ведёт мельничная протока? – осведомился Квиллер.
– Через Безлюдную балку в Иттибиттивасси… Что будем заказывать? Один сухой херес и «Скуунк» с лимоном?
Пока он размашисто вышагивал к стойке бара на своих длинных ногах, Полли прошептала:
– Я рада, что Дерека наконец-то прибило к берегу. Встреча с этой девушкой явно пошла ему на пользу. – Раньше Каттлбринка мотало из стороны в сторону, то он хотел быть полицейским, то мечтал об актерской карьере, то метил в фермеры, а порой и просто бездельничал. Теперь он осваивал премудрости ресторанного дела в Мускаунтском колледже.
Вернувшись с напитками, Дерек объявил:
– Теперь о грустном. Мне не положено говорить об этом, но заправилы Ледового фестиваля срочно собрались на тайное совещание в зале на первом этаже. Похоже, дела обстоят неважнецки.
Между репликами словоохотливого официанта сотрапезники успели обсудить автоматизацию работы библиотеки, газетную передовицу о неграмотности, поведение Брута и одержимость Германа Мелвилла вопросами добра и зла.
Полли промолвила:
– У меня такое чувство, что Линетт снова позвонит сегодня вечером. Она наверняка уже побывала на карнавале. А ты не знаешь, поручат ли Картеру Ли реставрацию отеля и особняка Лимбургера?
– Фонд К. всё ещё пребывает в задумчивости. У них как на небесах: Бог правду видит, да не скоро скажет.
Квиллер чувствовал себя лицемером, ведущим двойную игру. Он мог говорить со своей спутницей о музыке французского композитора Габриэля Форе и новом автомобиле Райкера, но только не о тревожащих его подозрениях. Он избегал всяких упоминаний о Даниэль, шотландском кинжале с серебряной рукояткой, кукле, найденной в шкафчике Ленин, а также нелестном мнении, которое Уэзерби Гуд высказал насчёт Картера Ли, и своём хитроумном плане, придуманном для того, чтобы заглянуть в альбом этого последнего. Зачем понапрасну волновать Полли? Особенно когда все твои заключения строятся на интуитивных догадках, слухах и вздорных сплетнях.
Полли благополучно доела отварного лосося под луковым соусом, а Квиллер расправился со свиной вырезкой с черносмородиновой подливкой, и они вернулись в Индейскую Деревню – как раз вовремя, чтобы услышать звонок Линетт.
– А мы только что вспоминали о тебе, – проговорила Полли, жестом предлагая Квиллеру подойти ко второму аппарату на антресолях. – Чем вы занимались сегодня?
Голос Линетт звучал устало:
– Ходили смотреть на праздничное шествие на Кэнэл-стрит. Просто невероятно, до чего красиво всё устроено, эти карнавальные платформы, музыка, костюмы и маски! С платформ бросали бусины в толпу. Потом началось гулянье на улицах: толкотня, смех, гомон, возлияния и бог знает что ещё! Некоторые сбрасывали с себя одежду! Просто дикость какая-то!
Квиллер спросил:
– А ты всё ещё продолжаешь отдавать должное местной кухне?
– О, привет, Квилл. Ох нет, мой живот сегодня взбунтовался, здешние кушанья ужасно острые. Картер Ли вышел купить какое-нибудь лекарство.
Будь поосторожнее с моллюсками! – увещевала Полли. – Не забывай, что они тебе не всегда по нутру.
Выразительно вздохнув, Линетт произнесла:
– Карнавал продлится ещё три дня, потом всё закончится, и мы отправимся домой. Я буду рада вновь увидеть родной Пикакс.
