— Ты ничего не забыла! Обещаю, никакая полуголая парочка не побеспокоит тебя. Мои друзья знают, что у меня в доме живет мальчик.
— Что ты им сказал?
— Что им придется поискать другое место.
— Про Дэвида?
— Ничего не сказал.
— Потому что не хочешь скандала?
— Потому что не обязан оправдываться. Рассказать про него — значит рассказать о тебе и объяснить, почему он называет тебя мамой. Все это очень сложно. Поэтому я предпочитаю, чтобы люди сами делали выводы.
— И что дальше?
Он пожал плечами.
— Не знаю. Никто ничего не спросил о нем. Но все его любят. Несколько раз он был со мной в Центре. Я удивлен, сколько Дэвид знает о космических программах.
— Он интересуется этим всю жизнь.
— Этот интерес развивала в нем ты. Спасибо, — он сжимал ее запястье своей сильной рукой. — Ты можешь остаться?
— Нет.
— Никогда?
Она повернулась и опять взялась за ручку.
— Хорошо, извини. Плохая шутка и не вовремя. Знаешь, в космическом центре, когда мы не говорим о полетах, то болтаем о сексе. Поэтому привыкли к каламбурам. — Он плотнее сжал свои пальцы на ее запястье. — Ближайший душ здесь.
— Ло, я не могу, — вяло сопротивлялась она, идя за ним в жилое крыло дома.
— Дэвид никогда не простит мне, если я сегодня оставлю тебя одну. Он очень дорожит тобой. Сюда. — Ло указал на роскошную спальню, которая казалась такой безукоризненно чистой, как будто в ней никто никогда не спал. — Здесь ванная, здесь душ. Я приготовлю что-нибудь поесть.
— Я не голодна.
— А я голоден. Пошли, Венера. Пусть дама побудет одна.
Он вышел, за ним последовала Венера. Марни повернулась, оглядывая комнату. Тяжело вздохнув, она призналась себе, что, в сущности, рада, что Ло сам все решил за нее. Она очень устала, и принять душ было наслаждением.
Ванная была так же красиво отделана, как и все остальные комнаты. Горячие струи душа смыли с нее усталость.
Она вытерлась, обсушила волосы полотенцем и натянула свою одежду. Босиком прошла на кухню, где Ло разговаривал с Венерой.
Увидев ее, он повернул голову.
— Я как раз спрашивал Венеру, что предпочитает эта дама — майонез или горчицу.
— Эта дама предпочитает горчицу.
— Отлично.
— И очень острую.
Он поднял брови.
— Еще лучше.
Ло густо намазал два куска французского хлеба горчицей, а сверху положил ветчину и сыр. Получились огромные бутерброды.
Он подошел к стулу и, садясь, указал ей на другой. Ло успел переодеться в шорты и майку. Его домашний вид заставил ее смутиться из-за своей мокрой головы и босых ног.
— Спорим, Венера, тебе ничего не достанется. — Поджав хвост, собака отошла в угол. — Дэвид избаловал ее. Он кормит ее со стола.
Марни набросилась на еду, не замечая лукавой улыбки Ло.
— Когда ты ела последний раз?
— Вчера вечером. Очень вкусно, — кивнула она в сторону тарелки. — Ты хорошо справляешься с домашней работой. Убрал у меня на кухне лучше, чем я сама.
— С помощью Дэвида. Мы хотели хоть чем-то помочь тебе.
Она сделала большой глоток чая.
— Как ты объяснил ему мое исчезновение? — Ей было стыдно за свое поведение. Подняла скандал, потом заперлась в комнате. Сейчас это казалось детской выходкой, а тогда она не могла контролировать себя.
— Я сказал, что ты перенапряглась и у тебя нервный срыв и поэтому маму надо оставить в покое.
— И он поверил?
— Я намекнул, что у тебя такой день, когда лучше не беспокоить. Мужчинам это непонятно, но зато они сразу перестают задавать вопросы.
Марни нахмурилась.
— Даже в такие дни у меня обычно не бывает припадков бешенства.
— Я призвал на помощь свой отцовский авторитет и попытался убедить его. Перед отъездом он хотел подняться к тебе в комнату и поблагодарить за подарок, но я сказал, что сейчас лучше этого не делать.
— Ты был прав, вчера вечером мне нужно было побыть одной.
Он протянул руку через стол и дотронулся до ее руки.
— Эта чертова машина.
— Не важно.
— Я скажу тебе правду. Если бы знал, то не стал бы дарить ему машину.
— Я не думала, что должна сказать тебе, какай подарок собиралась ему сделать.
— Клянусь, я подарил ему машину не для того, чтобы купить его любовь. Я даже думал, что ты порадуешься за него. — Он криво усмехнулся. — Хотел сделать ему необычный подарок.
— И я тоже, — воскликнула она, прижимая руки к груди.
— Понимаю и очень сожалею. Это было неудачное решение. Но пойми, он был с тобой всю свою жизнь, все пятнадцать дней рождения, а я был лишен этого. Может быть, и перегнул палку с этой машиной. Но не суди меня строго. Я не знаю, как нужно вести себя в таких ситуациях. Естественно, делаю ошибки. Будь снисходительна ко мне.
Марни чувствовала себя маленькой, виноватой, и ей хотелось спать. Она еле держала голову. Когда подняла слипающиеся глаза на Ло, то поймала его пристальный взгляд.
— Ты мне что-нибудь подсыпал?
— В чай.
— Наркотики?
— Нет. Лекарство, которое поможет тебе хорошенько выспаться.
— Ло! — Она собрала последние силы, однако у нее получилось что-то похожее на кошачье мяуканье. Он подошел к ней и взял на руки.
— Пора баиньки.
— Никогда не прощу тебе этого, — пробормотала Марни. — Неудивительно, что пользуешься успехом у женщин: ты их опаиваешь каким-то зельем.
— Только тех, кто ругается со мной. — Он поставил ее на пол около ванной. — Раздевайся.
— Это не обязательно.
— Обязательно, если не хочешь, чтобы я раздевал тебя.
Отстаивать собственное мнение, когда твой оппонент двоится в глазах, очень трудно. Она подчинилась и пошла в ванную.
— Халат за дверью. Я постелю постель.
Как во сне Марни сбросила одежду и надела большой мужской халат. Она завязала его спереди, два
