Тэд поставил перед ней чашку кофе-гляссе.
– Сливки или сахар?
– Сахар, пожалуйста!
Он протянул ей пакетик, предусмотрительно принесенный с собой, и положил на стол. С отсутствующим видом Элизабет вскрыла пакетик, высыпала содержимое в чашку и размешала пластмассовой ложкой.
– Вы были когда-нибудь женаты, Тэд?
– Нет. – Он глотнут кофе, пристально глядя на Элизабет сквозь поднимавшийся над чашкой пар.
– О-о. – Она надеялась на более подробный ответ, но, очевидно, в его личной жизни ничего особенного не было.
– Я одинок, но без всяких отклонений, если именно это вас интересует.
Она обожгла о кофе язык, поперхнулась и покраснела от смущения.
– Нет, я не это имела в виду.
– Уверен, именно это.
Элизабет отвела глаза, не в силах выдержать его насмешливый и в то же время испытующий взгляд.
– Возможно, но чисто подсознательно.
– Я не обиделся. А вот вы наверняка сочли бы себя оскорбленной, вздумай я доказать вам, что не отношусь к числу гомосексуалистов. – Его глаза стали из голубых синими от забегавших в них чертиков. – Хотя я был бы безмерно счастлив развеять ваши сомнения, если бы только вы согласились.
Кровь бросилась в лицо Элизабет.
– Я и так верю вам. – Она снова закашлялась и, успокоившись, продолжала: – Дело в том, что мужчина вашего возраста, хоть раз да бывает женат.
– Вы хотите сказать, что мужчина моего возраста должен испробовать все, пусть по одному разу, – парировал Тэд, снова подтрунивая над ней. Они обменялись улыбками, и Тэд уткнулся в свою чашку с кофе. Помолчав немного, он снова заговорил: – Несколько раз я готов был жениться, у меня были серьезные увлечения, но все быстро кончалось. Либо один из нас, либо мы оба теряли к этому интерес. А вы почему не выходите замуж? – спросил он, оторвав от чашки глаза.
Занятая мыслями о его «серьезных увлечениях», она не сразу ответила:
– Я так сильно любила Джона. Мы были очень счастливы. И довольно долго после его смерти я пребывала в эмоциональном вакууме. Потом занялась «Фантазией». Знаете, как трудно одной вести бизнес? Тем более вдове с маленькими детьми. Тут проблем становится по крайней мере вчетверо больше. Мне приходится быть для них и матерью, и отцом. Где же взять время для личной жизни? К тому же, – произнесла она совсем тихо, – я ни в кого не влюблялась.
– Думаю, в этом все дело, не так ли?
– Вы хотите сказать, что никогда не были влюблены?
– Влюблялся, но не любил. С удовольствием ложился с женщиной в постель, а наутро, проснувшись, обычно не испытывал ничего, кроме разочарования. Прямо проклятье какое-то! – Даже сквозь шум толпы Элизабет услышала эти его слова, произнесенные в раздумье, словно для самого себя. – Видимо, это и решало дело. Я пойму, что влюблен, если не испытаю такого разочарования, лежа рядом с женщиной утром в постели.
На мгновение их взгляды встретились, и они не могли оторвать глаз друг от друга. Голос Мэтта вернул их к действительности. – Эй, Тэд, посмотри!
Лицо мальчика было покрыто густым слоем красной и черной краски, а на месте улыбающегося рта сияла дыра с белыми зубами. Лицо Миган было разукрашено, как у куклы Пьеретты, с плачущими глазами и красным сердечком вместо губ.
– Миган, ты выглядишь просто превосходно! – воскликнул Тэд. – А где же, черт возьми, Мэтт?
Мальчишка залился смехом и бросился к Тэду на грудь. Когда же он утихомирился, Миган спросила:
– Вы уже выпили свой кофе?
Тэд посмотрел на Элизабет и развел руками.
– Да, выпили. – Затем помог Элизабет выйти из-за стола и, наклонившись к ней, спросил: – А как насчет развлечений на открытом воздухе? Мы примем в них участие?
– Полагаю, что да. Хотя бы ради Мэтта, пусть не думает, что зря таскал с собой куртку.
Тэд рассмеялся, обнял ее за плечи и на мгновение прижал к себе, причем сделал это чисто по- дружески, без всякой задней мысли. Так что не было никаких причин для сердцебиения. Абсолютно никаких. Вряд ли он собирается лечь с ней в постель. Иначе не стал бы рассказывать, как и с кем переспал, такими вещами делятся обычно с приятелями. Так что, похоже, их отношения могут быть только дружескими, а никак не любовными.
Но Тэд, очевидно, об этом не знал.
– Осторожно, – предупредил он, когда Элизабет оступилась на неровной поверхности спортплощадки. Затем пропустил свои пальцы сквозь ее пальцы, и их руки сомкнулись. Рука Элизабет оказалась зажатой между его боком и рукой, а локоть Тэда оказался вдавленным по меньшей мере на дюйм в ее грудь. Время от времени, по твердому убеждению Элизабет непреднамеренно, он слегка касался ее соска, и сосок уже затвердел, категорически опровергая теорию о дружеских отношениях.
– Можно нам прокатиться на стоге сена, мам?
– Конечно, – ответила мать тонким, каким-то чужим голосом.
Дети взобрались на повозку, запряженную лошадью. Однако извозчик возразил:
– Извините, но я не могу взять на себя ответственность за детей, пусть поедет с ними один из родителей.
– Ничего страшного, – ответил Тэд. – Мы тоже собирались покататься.
Он поднялся на повозку и подал руку Элизабет, совершенно растерявшейся. Она даже не заметила, как все это произошло. Те, кто уже был в повозке, а также стоявшие за ней в очереди с интересом наблюдали за ней. И она должна была либо устроить Тэду сцену, либо, схватившись за его руку, подняться на повозку. И Элизабет предпочла последнее – из двух зол выбирают меньшее.
Убедившись в том, что Мэтт с Миган уселись достаточно надежно, он отыскал свободное место в сене для себя и Элизабет. Она подоткнула подол юбки, стараясь не касаться его своим бедром.
– Правда, здорово, мам? – крикнула Миган, и все взоры обратились к Элизабет.
– Просто превосходно, – ответила она с вымученной улыбкой, чувствуя, что рука Тэда лежит на перекладине повозки, и стараясь ее не касаться. Никогда еще ей не доводилось сидеть в такой застывшей позе.
Служащий попытался максимально использовать все возможности повозки и попросил:
– Потеснитесь, пожалуйста, чтобы всем хватило места. Мадам, не могли бы вы сесть к мужу на колени?
Элизабет поняла, что он обращается к ней, и содрогнулась от ужаса, продолжая сидеть неподвижно, словно китайский болванчик. Все повернулись к ней с осуждающим видом, словно хотели сказать: «Нечего портить другим удовольствие и задерживать отправление».
– Элизабет?
Она слышала тихий голос Тэда, похожий на ласковое дуновение ветерка, у самого своего уха, но даже не подняла глаз. Однако не издала ни звука, чувствуя себя совершенно беспомощной, когда он приподнял ее и посадил к себе на колени.
– Благодарю. – Кучер закрыл заднюю дверь, уселся на самом верху и взялся за вожжи. Слегка хлестнув лошадь, он обернулся, предупредив: – Осторожно, граждане. Трогаемся.
Повозка с трудом сдвинулась с места, Элизабет потеряла равновесие и буквально рухнула на Тэда, при этом зад ее оказался у него между ног. Она слышала, как он хмыкнул не то от удовольствия, не то от боли, сама не зная, что предпочтительнее.
– Слышала, мам, что сказал тот мужчина, который усаживал нас в повозку? Он подумал, что Тэд – твои муж.
