Ли Бреккет
Грабители Скэйта
1
Крепкие веревки удерживали И Хана на плоской и жесткой поверхности, на которой он лежал.
Над его головой было чересчур много света. Он едва мог различить лицо, склоненное над ним. Лицо, которое шевелилось и пульсировало в такт с его кровью. Красивое лицо цвета полированного золота с удивительно кудрявой шевелюрой. Рядом, в тени, были и другие лица, но значение имело только это лицо. Он не мог не вспомнить кому принадлежит это лицо, но знал, что это важное лицо.
И снова боль. И укол иглы.
Золотое лицо задало вопрос.
И Хан слышал его, он не хотел отвечать, но выбора не было. Яд растекался по его венам и вынуждал отвечать.
Он говорил щелкающим, ворчащим языком, примитивным, едва ли более сложным, чем язык высших обезьян.
Пенкавр-Чи, золотистый человек, сказал:
— Интересно. Каждый раз он возвращался к этому. Приведите Эштона.
Привели Эштона.
Тот же вопрос. Тот же ответ.
— Вы его приемный отец? Знаете ли вы, на каком языке он говорит?
— На этом языке говорят аборигены Сол Одик. Он воспитывался там после того, как его родители были убиты. До того как я его взял — ему было тогда около четырнадцати лет — он не знал другого языка.
— Вы можете перевести?
— Я был одним из администраторов Сол Одик. Одной из моих обязанностей было защищать аборигенов от шахтеров. Мне не всегда это удавалось. Но я хорошо их знал. В их словаре нет слов для обозначения интересующих вас понятий.
— Ах, вот как! — сказал Пенкавр.
— Ладно, я подумаю.
2
Миллион колокольчиков Гед Дарода нежно звенели под кровлями и спиралями Нижнего города. Их раскачивал теплый ветер. Это был радостный звук, символизирующий любовь и доброту. Но на переполненных улицах, между храмами посвященными Старому Солнцу, Матери Скэйта, Матери Моря, Богу Мрака, Богине Льда и их дочери Голоду — этой смертоносной троице, которая завладела уже половиной планеты — люди были молчаливы и встревожены.
В храмах многочисленные верующие умоляли богов о защите, но большая часть толпы смотрела в другую сторону. Тысячи бродяг наполняли парки и сады развлечений. Смесь всех рас Плодородного Пояса, одетые и раздетые, разукрашенные или украшенные самым невероятным образом. Эти бродячие и свободные дети Лордов Защитников поворачивали свои лица к верхнему городу. Лорды Защитники через посредство Бендсменов, своих слуг, всегда старались накормить голодных и укрыть тех, кто нуждался в укрытии. Бендсмены ни разу их не разочаровали. Они, конечно, отведут чужеземную угрозу, которая все еще витала в небе, хотя звездный порт был закрыт.
Одно судно покинуло Скэйт не так как остальные. Оно перевозило изменников, которые хотели уничтожить власть Бендсменов и заменить ее иноземной властью. Если бы это случилось, то бродяги знали, что и сами они и обычаи, допускавшие их существование, оказались бы под угрозой.
Они сгрудились на громадной площади, под дверью Бендсменов, и с надеждой ожидали спасения.
На вершине Верхнего города, центра мощи Бендсменов, Лорд Защитник Ферднал стоял у окна.
Он смотрел на пышность сверкающих куполов и многоцветную мозаику. Ферднал был стар, но возраст не согнул его гордую спину, не погасил яростного огня его взгляда. Он был в белой мантии своего ранга. Ни малейшего следа унижения не выдавал тот факт, что Ферднал стал беженцем в Гед Дароде.
Но Ферднал сознавал это. Страшно. Особенно сегодня.
За ним закрылась массивная дверь. Послышались приглушенные далекие голоса в громадной комнате. Ферднал не обернулся. Его больше ничего не тревожило.
Он начал свою жизнь на службе у Лордов Защитников в этих стенах, в качестве серого ученика. Он не знал тогда, что Старое Солнце, Рыжая Звезда, царившая в небе, представляет из себя лишь номер на галактических картах цивилизации, о которой он никогда не слышал. Он не знал, что он, его солнце и его планета находятся в отдаленном секторе чего-то такого, что эти чужаки прозвали Седлом Ориона. Он не знал, что Галактика, за пределами его маленького мира содержит комплекс миров и человечества, который называется Галактическим Союзом!
Так благословенно было тогдашнее его неведение! Как он был счастлив!
И если бы он не узнал всего этого! Но знание пришло с облаков, в пламени и громе, и неведение было потеряно навсегда.
В течение почти двенадцати лет звездные корабли привозили многочисленные блага на старый печальный мир, где родился Ферднал. Скэйт изголодался по металлам и минералам, которых у него больше не было. Поэтому и позволяли инопланетянам прилетать и улетать. Но корабли привезли не только блага. С ними пришли ересь, измена, мятежи, война… и, наконец, безумие. Он сжег Цитадель и выгнал Бендсменов и Лордов Защитников на дороги Скэйта скитаться без крова, как бродяг.
Ферднал положил руку на массивный подоконник и улыбнулся. Он увидел свет Старого Солнца, заливающий улицы и человеческую толпу, стоящую в ожидании. Сердце его раскрылось, тепло пронизало тело, оборвало дыхание. На глазах выступили слезы. Эти люди были его народом. Он посвятил им всю свою жизнь. Бедные, слабые, бескровные, голодные. Это его дети. Любимые дети.
«Из-за моей ошибки, — думал он, — вас чуть-чуть не уничтожили. Но Боги Скэйта не покинут вас, и, — добавил он мысленно скромно, — не покинут и меня тоже».
Позади кто-то кашлянул.
Ферднал вздохнул и оглянулся.
— Сеньор Горел, — сказал он, — вернитесь в постель, вам нечего здесь делать.
— Нет, — сказал Горел, покачивая старой головой, — я останусь.
Он сидел в большом кресле, обложенном подушками и покрывалами. Он еще не оправился после бегства на юг. Ферднал думал, что Горел и не оправится, что здоровье Горела ухудшалось не столько из-за утомительности путешествия, сколько от страшного шока, вызванного событиями происшедшими в Цитадели.
— Ну что ж, — ласково сказал Ферднал, — то, что я вам сейчас скажу, может быть предаст вам силы.
Кроме Горела в комнате было теперь еще пять стариков в таких же белых мантиях, как Ферднал. Это были семь Лордов Защитников. За ними находилось двенадцать фигур — Верховный Совет Бендсменов. На них были темно-красные туники, в руках — жезлы с золотыми наконечниками. Чуть в стороне от Двенадцати стоял еще один Бендсмен в красном. Взгляд Ферднала задержался на его надменном и желчном лице.
— Настало жестокое время, — продолжал Ферднал. — Время терзаний. Казалось, что рушатся основы нашего времени. Трегад присоединился к мятежу против нас. Мы подверглись здесь серьезному
