совсем пуст.
В центре площади, на платформе, сидела, поджав ноги, молодая женщина. По обычаю на этой платформе совершались публичные казни, но столбов, к которым обычно привязывали жертвы, не было. Темные волосы женщины покрывали ее. Видно было тело, покрытое розовыми и серебряными спиралями, растушеванное временем, дождями и царапинами от кустарников. Глаза женщины были закрыты, как будто она спала.
Из одного дома поднималось слабое облако дыма.
На площадь вышел мужчина: крепкий, мускулистый, одетый в плащ, оставленный каким-нибудь ирнанским горожанином. Рот у него был вялый, глаза умные и насмешливые. Он держал чашу с вином.
— Не беспокойтесь о ней, — сказал он бродягам. — Ее оглушили в Трегаде, и с тех пор она не в своем уме. Меня зовут Бендор. Добро пожаловать в наш город. Укройте свои тела от холода!
Женщина на платформе открыла глаза.
— Все началось здесь, в Ирнане, — сказала она. — Ирнанцы изменили первым. Они хотели, чтобы звездные корабли увезли их. Все произошло по их вине. Их Мудрая женщина предсказала, что со звезд придет Темный человек и уничтожит Лордов Защитников. — Ее голос стал громче. — Я была здесь, — завопила она. — Здесь, на этой площади, я видела Темного Человека, привязанного к этой платформе вместе с изменниками Лордом и Халком. Я видела, как умер Ярод. Нам бросили его труп и мы разорвали его на кусочки. Я видела Геррит голую и связанную. Я видела нотаблей Ирнана в цепях. А потом полетели стрелы, — она встала и раскинула руки. Бендор, стоя на пороге своего дома, пил маленькими глотками. Бродяги дрожали, но не уходили. Им хотелось дослушать до конца.
— Стрелы летели из этих окон, и из тех, и оттуда! Они убили Бендсмена Мордаха. И ирнанцы убивали Бендсменов, солдат и бродяг… бродяг! Нас, детей Лордов Защитников! Стрелы свистели и мостовые были скользкими от крови. Они убивали нас и освободили Темного Человека, чтобы он разрушил Цитадель!
Ее голос превратился в хриплое рычание, похожее на крик хищника.
Она замолчала, чтобы перевести дух. Один из бродяг сказал:
— Ирнанцы побеждены, а Темный Человек, вероятно, убит. Пойдем погреемся, женщина, от этого грызущего ветра.
Она посмотрела на него своими безумными глазами:
— Темный Человек рассеял нас в Трегаде.
— С помощью армии Делвура, — цинично сказал Бендор и обернулся к бродягам.
— У Байи особые чувства к Темному Человеку. В Скэге она выдала его Бендсменам, но он выжил. Она пыталась выдать его снова, но он взял ее в плен и довез почти до Ирнана, — он засмеялся. — Я думаю, что она влюблена в него.
— Дайте мне камень! — закричала Байя. — Только один камень, чтобы я убила этого подонка!
— Входите, — сказал Бендор. — Она замолчит, когда некому будет ее слушать.
Волоча ноги, бродяги вошли в дом.
— Ты называешь меня подонком, — закричал Бендер, — а кто подобрал тебя оглушенную возле Трегада? Сама ты сволочь, мне наплевать на то, что ты будешь делать! Сожги этот вонючий город, если тебе хочется, и сгори в нем! Я уже достаточно здесь отдохнул и завтра уйду.
Он исчез в доме, Байя огляделась, улыбнулась и громко сказала:
— Сжечь. Конечно, для этого я сюда и пришла.
Прижав руки к груди, она спустилась по ступеням. Теперь она чувствовала укусы ветра.
В зале было гораздо теплее. Бендор разломал мебель, чтобы развести огонь. Здесь стояла бочка с вином, с выбитым верхним днищем и бродяги столпились вокруг нее с чашами. Другие рвали занавески, чтобы завернуться в них.
— Эти свиньи оставили все, что не смогли взять с собой, — сказал Бендор. — Всю старую одежду, вино. Можете пользоваться, — он резко оттолкнул Байю от огня, где она зажигала импровизированный факел.
— Брось! Мы пока еще не совсем покончили с этим городом.
И он стал бить ее, пока наконец не стало ясно, что она поняла.
Байя с удовольствием ходили по печальным комнатам, по пустым и холодным коридорам, которые были когда-то очагами счастья. Она находила различную одежду и переодевалась. Она выкрикивала ругательства стенам, которые посылали ей в ответ имя Старка.
— Побежден! Побежден! Побежден! — кричала она. — Где твоя сила, Темный Человек? Мать Скэйта оказалась слишком сильна для тебя! И мы оказались сильнее тебя.
Наконец она устала и у нее перехватило горло. Она стала искать что-нибудь поесть. Но ирнанцы не оставили почти ничего съестного, однако она нашла копченое мясо, забитое в угол шкафа. Оно было немного обглодано мелкими животными, нашедшими его раньше. Потом она нашла сыр. Она поела и снова пошла, жуя на ходу, собрав пищу в подол.
В кухне она нашла огниво и масло для ламп. Улыбаясь, она собрала обломки мебели, куски обивки в кучу и полила маслом. А затем выбила искру.
Несколько минут Байя грелась и поглядывала на пламя, которое вскоре поднялось и добралось до деревянного потолка. Когда на нее стал падать горячий пепел, она вышла на узкую улицу, вернулась на площадь и снова вернулась на платформу. Она все еще ела, когда над кровлями поднялся дым, сначала слабый, потом все сильнее, и наконец превратившийся в черную колонну, поднимавшуюся в небо.
Ветер пришел на помощь огню. Когда наступила ночь, Байя увидела пламя. Она сидела там же, когда Бендор и другие, разбуженные от тяжелого пьяного сна, выскочили, кашляя от дыма. Вся площадь теперь была освещена красным светом. Пламя с ревом металось по крышам.
Бендор поднялся на платформу, бросил остатки мяса и сыра остальным, а сам поднял Байю и вынес ее из города. По дороге он все время бил ее, но она смотрела на пламя и улыбалась.
Семь дней горел Ирнан. Кадзимни из Изванда, ехавший во главе двухсот воинов, был слишком далеко, чтобы видеть это, а то бы это доставило ему радость. Он и его воины познали там два поражения: первое, когда они составляли гарнизон во время мятежа, второе — когда они были штурмовым отрядом во время осады. И оба раза на службе у Бендсменов. Кадзимни хорошо знал Старка — он сопровождал его в Изванд, и там продал Старка и его спутников за хорошую цену Амниру из Комри, который хотел продать их Лордам Защитникам. Кадзимни был поражен и восхищен, когда Старк появился снова, живой, чтобы снять осаду с Ирнана. Но теперь Темный Человек был явно мертв и Кадзимни беспокоили более важные вопросы, например, как накормить отряд.
Они выехали из Изванда на восток. Они проехали Бесплодные Земли, грабя все, что только было можно, но результаты были весьма жалкими. Они перешли границы холода и направились к Трегаду. Но стены Трегада были крепки, а его защитники хороши обучены. Кадзимни попытался найти уязвимое место и, не найдя его, повел своих людей к Гед Дароду.
— В такое время, — говорил он, — Бендсмены, вне всякого сомнения, будут нуждаться в нас. И, во всяком случае, мы не будем голодными.
Но в Изванде этой зимой будет слишком много голодных. Кадзимни думал о своем любимом городе на берегах замерзших рек Моря Скорва, и сжимал зубы. Если мудрецы говорят правду, если Богиня наложила на Изванд свою ледяную руку, то Изванд осужден. Кадзимни вспомнил, что Старк говорил о лучших мирах под другим небом, вспомнил свой собственный ответ: «Наша земля создала нас такими, какие мы есть. На другой земле мы стали бы другим народом».
Во времена Великой Миграции извандийцы выбрали себе местожительство на границе зимы, в климате, похожем на климат их родины, расположенной дальше на север.
Теперь, похоже, им снова придется эмигрировать. Эта мысль тяжело давила на Кадзимни. Однако об этом приходилось думать. Если это случится, то другие народы тоже будут изгнаны к югу, и прольется много крови в битвах за землю. Пожалуй, лучше стать авангардной частью, чтобы захватить земли и охранять их. Сначала он подумал о Гед Дароде, его заполненных богатством храмах, и стал втайне размышлять, не стали ли Бендсмены лишними.
