– Значит, ветер изменил направление, будь он проклят! Теперь градиент хуже, чем вчера. Пойдите-ка к Мабри и заставьте его нанести на карту новый маршрут полета.
Известие об изменении погоды не повлияло на состояние духа постоянно уравновешенного Мабри. Он записал новые данные и быстро заполнил расчетами четыре страницы.
– Доставьте самолет в точку примерно на десять тысяч метров севернее ранее намеченного места отцепления, – сказал он Джорджу.
– Боже! А не слишком ли многого хотите, ребята? – возразил Джордж. – Севернее на 10 000 метров или на 1000 метров? Вы, кажется, верите метеорологу больше, чем я. Так Бриджмэн может закончить свой полет в районе Каталины… Я не хочу отцеплять его так далеко от дна озера.
Высказав свои доводы, он добавил:
– Пойду на компромисс с вами… пять тысяч метров! – Он ждал, что скажет Мабри.
Аэродинамика трудно было переубедить.
– Вот что, Джордж, – он посмотрел на свои расчеты. – Если вы собираетесь сбросить его ближе к озеру, то ему придется возвращаться с разворотом.
Летчик уступил:
– Мне все равно, пусть решает Бридж.
Я согласился с Мабри. Со времени его прибытия на базу я научился доверять ему. Он в равной мере заботился о получении летных данных и о безопасности полета, летчик же беспокоился только о безопасности полета. Кроме того, я знал, сколько «Скайрокет» может планировать в случае отказа ЖРД. Я сумею дотянуть до аэродрома от того места, на которое указал аэродинамик.
– Давай согласимся с Мабри. Я предпочел бы не отцепляться слишком близко от озера.
– О'кэй, – взмахнул рукой Янсен. – Тебе виднее, ведь полетишь-то ты!
Пора было надевать сложный высотный костюм, который должен был защитить меня в таком полете. Майор Стам, специалист по высотным костюмам, озабоченно суетился вокруг меня, пока я неуклюже залезал в длинное белое белье, которое надевалось под костюм. Затем он помог мне натянуть на ноги тесный костюм. Майор обязан был проследить за тем, чтобы шнуровка была правильной и все застежки – молнии – были должным образом закрыты. Малейшая утечка воздуха из системы костюма в случае нарушения герметизации кабины на больших высотах – и мое тело взорвется, как воздушный шар.
Я стоял около двадцати минут, пока специалист занимался шнуровкой костюма. Пригонка, связанные с нею небольшие движения и бесконечное стояние действовали мне на нервы.
– Доктор, не думаете ли вы, что пора кончать?
Однако штанины все еще не были застегнуты на молнии, а верхняя часть костюма болталась сзади.
– Можно ведь часть этого обезьяньего костюма надеть в самолете!
Я вышел из ангара и по раскаленному белому бетону направился к стоянке. Верхняя часть моего костюма цвета хаки отвисала сзади, как кожура банана. Мои длинные худые ноги казались в этом костюме еще более тонкими из-за больших ботинок на меху. Когда я шел, кислородный баллон подпрыгивал на моем бедре, а проводка моего белого защитного шлема, который я нес в руках, волочилась по земле. Сзади следовал Стам с моим парашютом.
Зеленая автомашина фирмы Дуглас ожидала нас. В ней сидели Тед Джаст – аэродинамик, новый помощник Мабри, и Иоргенсен – инженер по жидкостно-реактивным двигателям из Эль-Сегундо. Иоргенсен кивнул мне головой и, вздохнув, сказал:
– С добрым утром!
Когда мы садились в машину, из ангара вышло несколько человек.
– Как я счастлив!
Я произносил эту фразу, стараясь подбодрить ею себя, и в сотый раз повторял порядок действий.
– «Как я счастлив, счастлив я, ну и счастливый же я парень…» – настойчиво повторял я, как патефонная пластинка, пытаясь припомнить мотив незамысловатой итальянской песенки.
– Счастье, счастье, счастье мое…
Мы подъехали к вышке управления полетами, и я направился туда с полетной документацией, чтобы получить разрешение на вылет от военно-воздушных сил.
– Я счастлив, что на мою долю выпало совершить этот полет. Это большое дело, мне многие завидуют…
Два F-86 прогревали двигатели на рулежной дорожке, когда мы проезжали мимо них. Это были мои истребители прикрытия -Игер и Эверест.
Как правило, инженеры молчаливы. Иоргенсен и Джаст не были исключением. Мне понравилось, что они молчали, пока ехали к месту заправки. До вылета оставался один час, и механики заканчивали подготовку самолета-носителя и «Скайрокета» к полету. Они поздоровались со мной. Сегодня больше механиков, чем обычно, бросилось мне навстречу, чтобы помочь подняться по стремянке. Обнаженный до пояса, с черной от загара грудью, Ральф Уэллс подал мне парашют и широко улыбнулся, услышав мою песенку «Как я счастлив…» Он рассмеялся и покачал головой.
Нос самолета В-29 был направлен на опрятные белые бетонные квадраты взлетной полосы – на восток. В овальной металлической кабине было жарко, как в печке. Самолет был пуст, и только «Скайрокет» висел сзади нас в бомбовом отсеке, выпуская, словно чайник, струйки белого пара. Он был похож на круглую обтекаемую торпеду.
– О'кэй, Билл, давайте наденем остальную часть снаряжения.
Майор опять начал шнуровать костюм. Он нервничал, затягивая и отпуская сотни петель.
– Поверните голову. – Ему никак не удавалось закрепить шлем на месте.
– Теперь немножко в эту сторону.
Раздраженный, я резко повернул голову. Потребовалось много времени, чтобы правильно надеть шлем. В тесном высотном костюме и шлеме в жару было трудно оставаться терпеливым.
– Доктор, к чертям! Вы возитесь с этой штукой уже пять минут. Наденете ли вы ее когда-нибудь?
Через входной люк до нас доносились голоса механиков: – «Скайрокет» в этот полет берет две тысячи пятьсот килограммов легковоспламеняющегося топлива – в случае аварии этого достаточно, чтобы взорвать всю базу…
Поднявшись в самолет и увидев меня с майором, все еще продолжавшим возиться со шнуровкой, они сразу же умолкли. За ними поднялись на борт Джордж и Верн Паупитч.
– Ветер дует с востока; мы можем взлететь теперь в любое время. Ты готов?
Я кивнул головой. Янсен принял на себя командование кораблем. Майор медленно сошел по лесенке вниз, входной люк закрыли.
Из жары пустыни В-29 несет свой необычный груз и специально подготовленный экипаж в холодное бескрайнее небо. Проходит сорок пять минут. В наушники слышу, как Джордж проверяет направление и скорость ветра на высоте 9000 метров. Весь экипаж работает в кислородных масках, а я снимаю свою, задерживаю дыхание и вставляю в защитный шлем стеклянный лицевой щиток. Теперь все мое тело, за исключением рук, защищено, и я стал получать кислород под давлением, начав применять обратное дыхание. Эта трудная процедура встревожила двух человек, сидевших напротив меня.
Десять тысяч пятьсот метров. Янсен поворачивает голову и жестом подает мне знак. Время настало. Я нетвердо встаю, вместе со мной встают механики, следящие за кислородными шлангами. Мы направляемся в продуваемый потоком бомбовый отсек, к «Скайрокету».
Фонарь закрыт, и я загерметизирован в «Скайрокете». Мне необходимо немедленно проделать десять операций; они стоят по порядку в списке на моем наколенном планшете:
а) вставь разъем в кислородную систему «Скайрокета»;
б) застегни на замок поясные и плечевые ремни;
в) хорошо запри фонарь;
