волком ФБР. Так они и заряжают друг друга. Просто невероятно.
Роксана вздохнула, покачала головой. Лед таял.
– Да, все это просто невероятно. – Она посмотрела вверх, на книжную полку, и фыркнула. – Видите ли, я знакома с вашим кузеном всего неделю. Точней, семь суток и одно утро; и вот уже веду себя как последняя дура. Думаю о нем все время. Смешно. Со школьной скамьи я не испытывала к мужчинам ничего подобного. И думала, что вряд ли когда-нибудь еще смогу испытать. У меня... у меня голова кружится... То есть я веду себя как девчонка. В конце концов, ведь всего неделя... и одно утро.
Лоррейн вздохнула.
– Похоже, ты влюбилась без памяти.
Роксана опустила глаза в свой блокнот и пожала плечами.
Снаружи донесся оглушительный треск. Наверное, маленький самолет, подумала Лоррейн. Она потуже запахнула курточку. В офисе Роксаны было холодно.
– Утром я ездила к тебе домой, но не застала. И тогда я нашла этот адрес в телефонной книге. Я должна была видеть тебя, потому что хочу просить об одном одолжении.
– Каком?
– Я хочу, чтобы ты дала мне адрес того бандита. Они сейчас там. Я хочу вправить Гиббонсу мозги, пока его снова не покалечили.
Роксана принялась вертеть колечко на пальце – серебряное, филигранное, с плоским овальным сердоликом.
– Ну, я...
– Ты знаешь, где это, – я в курсе. Гиббонс говорил, что это ты первая навела их на этого типа Д'Урсо. – Лоррейн поглядела ей прямо в глаза. На этот раз она не допустит, чтобы ее обошли.
Ее решимость удивила Роксану.
– Ну да, это правда: я рассказала Майклу о подпольном бизнесе миссис Д'Урсо, которая пристраивала нянечек, а одна из моих бывших клиенток, вечно сующая всюду свой нос, сообщила мне ее адрес. Я как-то туда ездила, просто из любопытства, так что могу тебя отвезти. Но... знаешь, Майкл и Гиббонс вряд ли обрадуются, увидев нас, так ведь? Наше вмешательство – это случайно не противозаконно? То есть с официальной точки зрения. Как-то ведь это называется – препятствование в отправлении закона, кажется?
Взгляд Лоррейн сделался жестким.
– Ты так разозлилась на Майкла, что не хочешь видеть его, или же он заморочил тебе голову этой фэбээровской чушью? Он промывает тебе мозги точно так же, как это делал со мной Гиббонс все эти годы. Ты пропускаешь ФБР впереди себя. Берешь мужика и в придачу Бюро. Одно без другого не продается. Думаю, что какая-нибудь стерва-свекровь со змеиным язычком и то лучше.
Роксана, все вертела и вертела колечко на пальце.
– Но ты действительно считаешь этот набег разумной акцией? Я имею в виду, станет ли Гиббонс слушать тебя, если ты вот так свалишься как снег на голову? Он только разозлится еще больше и наделает глупостей.
– Знаешь, мне плевать. Мне надоело щадить его чувства, лелеять его и ласкать, вечно стараться переубедить, заставить прислушаться к себе. Меня беспокоит то, как я переменилась сама, и об этом я и хочу с ним говорить. Если он действительно меня любит, то пойдет домой и будет отдыхать, как это от него требуется. Доктор сказал, что, если Гиббонс не побережется, могут быть необратимые неврологические последствия, даже, возможно, паралич. Так что, если он опять заведет эту шарманку насчет работы, так тому и быть. Тогда пусть его покалечат, пристрелят – мне и дела нет. На таких условиях он мне больше не нужен. – Лоррейн сунула руки себе под мышки. Пальцы окоченели. – Так дашь ты мне адрес или нет?
Роксана оставила колечко в покое.
– Думаю, на твоем месте я бы постаралась заставить его считаться с собой. Впрочем, я как раз могу оказаться на твоем месте. – Она вновь подняла глаза к книжной полке и вздохнула. – Хорошо. Я отвезу тебя.
– Просто дай мне адрес. Тебе ехать необязательно.
– Нет, я поеду. Иначе их будет двое против одного. – Роксана понимающе усмехнулась.
Лоррейн покачала головой и улыбнулась в ответ. Роксана – отличная девчонка. У нее еще есть надежда.
– Пойдем, – сказала Роксана, выбираясь из-за стола. – Возьмем мою машину.
Рыжие волосы Роксаны сверкнули в солнечном свете, и Лоррейн вспомнила девочку с рыжими косичками в соломенной шляпке.
– Чудесно. Только сделаем одну маленькую остановку.
Выйдя следом за Роксаной в приемную, Лоррейн взяла бумажную салфетку из коробочки на столе и высморкалась. Единый фронт. Двое на двое. Может, на этот раз Гиббонсу не удастся отделаться от нее.
Глава 27
Гиббонс заерзал на сиденье и оперся затылком о спинку, потом вынул бинокль и в который раз тщательно осмотрел участок перед домом Д'Урсо. Уже почти половина одиннадцатого, а вокруг все спокойно. Он просунул палец под воротничок: проклятая штуковина чертовски давила на адамово яблоко. Вчерашняя боль заметно поутихла, однако появилось нечто новенькое. На плечах словно перекатывались два тяжелых мяча, и их никак нельзя было скинуть. Неужели медсестра Фэй, двухтонный цветик, все время ощущает такую тяжесть?
– Ну, как шея? – осведомился Тоцци.
– Прекрасно. – Гиббонс кисло взглянул на напарника. – Ты что это всю дорогу спрашиваешь?
– Я обязан, – сказал Тоцци, не отрывая взгляда от «Дейли ньюс», развернутой на руле. – Я обещал Лоррейн, что прослежу за тобой. – Тоцци не поднимал глаз, однако так и видел на лице Гиббонса эту дерьмовую улыбочку.
– Треснул бы ты, Тоцци. – Гиббонс снова навел бинокль на особняк.
– Ты очень любезен. Гиб.
Гиббонс опустил бинокль.
– Это бесполезно. Тут ничего нет. Давай поехали. Расскажем Иверсу, и пусть делает что хочет. Во всяком случае, хоть что-то сдвинется с места.
Тоцци покачал головой.
– Ты же сказал, что мы можем придержать информацию до середины недели. Ты обещал.
– Ну и что?
– Обещал же.
– Беру назад. Поехали.
Тоцци снова покачал головой.
– Видишь? Лоррейн права. Ты не держишь слова.
– Отстань.
– Почему бы тебе не принять чертову пилюлю и не посидеть еще немного?
Гиббонс не ответил. Он захватил таблетки – так, на всякий случай. Но Тоцци заранее уверен, что лекарство у него с собой. Черт.
– Если до обеда ничего не увидим – снимаем пост. Идет?
– Не надо мне твоих чертовых поблажек.
Тоцци вновь уставился в газету, но Гиббонс знал, что ублюдок ухмыляется себе под нос. Скверно уже то, что он позволил Тоцци вести машину. И сам мог прекрасно вести, если бы захотел, – он же не калека. Проблема только в том, чтобы на перекрестке смотреть направо и налево. Иногда он забывал про шею и вертел головой, вместо того чтобы сворачивать плечи. Это было чертовски больно. Поэтому-то он и позволил Тоцци вести машину. А не потому, что сам не в состоянии. Просто требуется передышка, вот и
