покрытые искрящейся золотистой пыльцой. Камилла склонилась к цветам, вдыхая пряный аромат.
— Эй, осторожней! — сообразил наконец предупредить Рэйф. — Тоже хочешь позеленеть, как Хедер и Джуди?
Девушка подняла смеющееся лицо; казалось, от осевшей пыльцы щеки окутывает золотистый ореол.
— Если б это было что-то опасное, оно давно подействовало бы — в воздухе полно пыльцы, разве ты не чувствуешь? О, это так прекрасно, я могу опьянеть от запаха этих цветов, я сама чувствую себя цветком…
Она восторженно замерла, не сводя взгляда с синих колокольчиков; казалось, воздух вокруг нее наполнен золотистым свечением. «Опьянеть, — подумал Рэйф, — опьянеть от запаха цветов». Он почувствовал, как рюкзак сполз с плеч и укатился в траву.
— Ты и есть цветок, — хрипло произнес он; сдавил ее в объятиях и впился в губы поцелуем. Девушка ответила — вначале робко, потом все более страстно. Они приникли друг к другу посреди поля колышущихся цветов; вот Камилла высвободилась, устремилась к текущему по склону ручью и со смехом погрузила руки в воду.
«Что с нами случилось?» — изумленно подумал Рэйф; но мысль, едва проскользнув, тут же исчезла. Казалось, стройная фигурка девушки вибрирует, то расплываясь перед глазами, то вновь оказываясь в фокусе. Вот Камилла скинула горные ботинки, стянула толстые носки и осторожно попробовала воду носком.
Рэйф склонился к ней и увлек в высокую траву.
В базовом лагере Хедер Стюарт почувствовала на лице жаркие солнечные лучи, пробивающиеся сквозь оранжевый шелк палатки, и стала медленно просыпаться. Марко Забал так и дремал в своем углу, с головой укутавшись одеялом; но, словно ощутив взгляд Хедер, зашевелился и приподнял голову.
— И вы тоже заспались?
— Остальные, наверно, на поляне, — шевельнувшись, отозвалась Хедер. — Джуди говорила, что собирается исследовать какие-то лесные орехи на съедобные углеводы — и что-то я действительно не вижу ее полевой сумки. Как вы себя чувствуете, Марко?
— Лучше, — ответил он, потягиваясь. — Думаю, сегодня стоит попробовать на минуточку встать. Такие солнце и воздух… что-то в этом есть совершенно чудодейственное.
— Да, день чудесный, — согласилась Хедер. Казалось, каждый новый вдох ароматного воздуха добавлял жизнерадостности, если не сказать эйфории. Должно быть, дело в большом содержании кислорода.
Она вылезла из палатки, потягиваясь, словно кошка на жарком солнце.
И в мозгу у нее вспыхнула картинка, яркая, назойливая и странно возбуждающая; Рэйф и Камилла, слившиеся в объятии…
— Как прекрасно, — вслух произнесла Хедер и вдохнула полной грудью легкий теплый ветерок, напоенный странным, словно бы золотистым ароматом.
— Что прекрасно? — спросил Юэн Росс, появляясь из-за палатки. — Это ты прекрасна. Пошли в лес, прогуляемся…
— Но Марко…
— Марко уже лучше. Тебе вообще приходило в голову, что из-за постоянной толпы вокруг нам не удавалось нормально поговорить, наверно, с самой аварии?
Взявшись за руки, они устремились к деревьям; навстречу им выбежал Мак-Леод с полной охапкой круглых зеленоватых фруктов.
— Вот, попробуйте, — предложил он, протягивая Юэну и Хедер-горсть; по его подбородку тек сок. — Просто восхитительно!
Хедер со смехом погрузила зубы в мякоть гладкого круглого плода. Тот брызнул во все стороны сладким душистым соком; девушка проглотила его без остатка и потянулась за следующим.
— Ты с ума сошла, — попробовал остановить ее Юэн, — они же еще не проверены…
— Я их проверил, — расхохотался Мак-Леод. — Съел на завтрак по меньшей мере полдюжины и прекрасно себя чувствую! Если нравится, можете считать меня психом. От них не будет никакого вреда, они под завязку набиты всеми известными витаминами, не считая парочки неизвестных! Говорю же вам, я точно это знаю!
Он поймал взгляд Юэна, и молодой доктор медленно закивал, чувствуя, как глубоко внутри у него рождается странное новое ощущение.
— Да. Вы правы; конечно, эти фрукты можно есть. А этот гриб, — он показал на сероватый нарост на ближайшем дереве, — очень полезен и полон белка; но те орехи, — он показал на свисающие с ветки изысканно-золотистые орешки, — ядовиты: стоит пару раз куснуть, и у вас жутко заболит живот, а полчашки — смертельная доза… черт побери, откуда я все это знаю? — Он почесал лоб, внезапно нестерпимо зазудевший, и взял у Хедер плод.
— Ладно, если уж сходить с ума, то вместе. Превосходно! Всяко лучше полуфабрикатов… кстати, где Джуди?
— С ней все в порядке, — со смехом отозвался Мак-Леод. — Пойду принесу еще фруктов!
Марко Забал лежал один в палатке, зажмурив глаза, и в полудреме ему грезилось палящее солнце на холмах родной Басконии. Ему казалось, что издалека, из леса, доносится пение, неумолчная, четкая, красивая мелодия. Он поднялся на ноги, не позаботившись ничего на себя накинуть; оглушительно заколотилось сердце, но он пренебрег этим предупреждением. Казалось, все вокруг исполнено неуловимой, текучей красоты, и он — в самом центре захлестывающего эйфорического потока. Ослепительный солнечный свет падал на пологие склоны поляны, темные ветви деревьев словно манили, обещая убежище, а цветы, казалось, искрятся и переливаются всеми оттенками золота и голубизны; цвета, каких ему еще не приходилось видеть, заплясали, искрясь, перед глазами.
Из глубины леса доносилась мелодия, высокая, пронзительная, невероятно прекрасная; флейта Пана, лира Орфея, зов сирен. Забал почувствовал, что слабость куда-то исчезает, и к нему возвращается юность.
В противоположном конце поляны он увидел Хедер, Юэна и Мак-Леода; те со смехом растянулись в траве, и в воздухе среди цветов замелькали голые пятки девушки. Забал замер, как завороженный; на мгновение его окутала паутина ее фантазии… «Я соткана из цветов…» Но далекая мелодия звала его дальше. Ему замахали руками, приглашая присоединиться, но он только улыбнулся, послал девушке воздушный поцелуй и легкими юношескими прыжками умчался в лес.
Вдали между деревьями мелькнул белый отблеск… птица? Обнаженное тело… Забал понятия не имел, как далеко убежал от поляны, его окутывала блаженная эйфория освобождения от боли, и он не чувствовал, как бешено колотится сердце, он следовал за белым отблеском мелькающей вдали фигуры — или птицы? — и завороженно, с мукой в голосе выкликал:
— Подождите, подождите…
Мелодия зашлась на пронзительной ноте, и в такт ей, казалось, завибрировали голова и сердце Забала. Мягко, не ощущая боли, он повалился в ароматную траву. Мелодия продолжала звучать, и Забал увидел, что над ним склоняется прекрасное женское лицо, с ниспадающими на плечи вьющимися бесцветными волосами и что-то произносит нечеловечески, душераздирающе певучим голосом, и пробивающиеся сквозь деревья косые солнечные лучи обращают ее волосы в серебро, и Забал ликующе, самозабвенно провалился во тьму, а в умирающих глазах его застыл женский лик, прекрасный и безумный.
Рэйф бежал по лесу, оскальзываясь и падая на круто взбирающейся вверх тропинке; сердце его бешено колотилось.
