беглецом… Пойдем! — Он повел ее к шатру. Яндрия, наполнив кубок вином, подвинула его к Ромили.
— Нет, нет! — Та отчаянно замахала руками. — Я почти ничего не ела. Я сразу засну, если выпью так много. Я бы чего-нибудь пожевала.
Каролин указал ей на стоявший отдельно стол:
— Все там. Сама разберешься?..
Однако Яндрия и здесь не оставила ее своими заботами — нарезала тонкими пластами мясо, сделала бутерброд, однако Ромили взяла только хлеб. С мясом было покончено раз и навсегда. Хлеб Ромили жевала медленно — он был так вкусен! Яндрия между тем принялась обмывать царапины на ее лице.
— Где же это тебя так угораздило? После кошачьих когтей раны всегда гноятся — тебе надо показаться знахарю. Если начнется заражение, ты можешь остаться без глаза.
Ромили отрицательно покачала головой.
— Сейчас не время. Как-нибудь я все тебе расскажу. Что с Орейном?..
— Они держат его где-то в городе, — сказал Каролин. До того момента он расхаживал из угла в угол, теперь же, словно потеряв силы, безвольно опустился в походное кресло. — Я даже не отваживаюсь дать команду, чтобы его начали тайно разыскивать. С другой стороны, в случае обнаружения заложника, возможно, ему достанется более легкая смерть, чем та, которую уготовил ему Лиондри. Армия Ракхела разбита, основная ее часть сдалась мне, но Ракхелу с некоторыми пособниками и Лиондри удалось уйти… Они и захватили Орейна. Слишком он увлекся, оторвался от основных сил. Теперь они используют его как козырь на переговорах.
Король непроизвольно сглотнул.
— Я предложил им самые выгодные условия: безопасная переправа через Кадарин — пусть едут куда хотят, — сохранение жизни. Я готов взять обязательство доставить сына Лиондри в монастырь в Неварсине, потом оставить его при дворе на тех же условиях, что и мои собственные сыновья. — Его руки задрожали. — Но они… они…
— Позвольте мне, дядя, — тихо сказал Алдерик. — Я послал им письмо, в котором предлагал взять в заложники меня вместо отца и следовать с ними через Кадарин, куда они пожелают. В любое место, которое они сочтут надежным убежищем. Я также предложил деньги…
— Короче, — продолжила Яндрия, — эта драгоценная парочка потребовала, чтобы сам Каролин сдался им в обмен на жизнь Орейна. Я тоже предлагала себя в качестве заложницы, мне казалось, что Лиондри согласится на это. И Маура дала слово, что выйдет за Ракхела и последует за ним в изгнание, куда он пожелает, однако… — Она помрачнела. — Позвольте, сир, показать Ромили ответ, который они прислали.
Руйвен взял небольшой, обернутый в золотистый шелк пакет, передал королю. Тот трясущимися руками попытался развернуть его. У него ничего не получилось, тогда Маура пришла на помощь. Так, вдвоем, они и открыли его.
Там лежал отрезанный палец. Увидев подобное послание, Ромили почувствовала тошноту. На конце пальца запеклась кровь, на средней фаланге медное колечко с голубым камешком — точно такое носил Орейн. Не точно такое, поправила себя Ромили, а это оно и есть…
— К этому они добавили, — подал голос король, — что будут возвращать Орейна по частям. До тех пор, пока я не сдамся и не распущу армию. — Руки его вновь задрожали, однако он сумел совладать с ними и осторожно завернул подарок. — Они дали два дня. Вчера это было… это было ухо, сегодня… вот.
Он кивком указал на сверток. Крупная одинокая слеза выкатилась из глаза, побежала по щеке…
— Я должен пожертвовать жизнью за Орейна, — вымолвил Каролин. — Но… все те люди, что были со мной?.. Я знаю, чего стоит честное слово. Как я могу передать их в лапы этого подонка и убийцы Лиондри?
— Орейн и слова не скажет, он позволит, чтобы его резали по кускам ради тебя, и ты знаешь об этом, — твердо сказала Маура. Каролин опустил голову и зарыдал. — И Лиондри знает об этом, — прежним строгим голосом продолжила она.
— Будь он проклят! Будь он проклят всегда и во всем! — воскликнул король.
— Перестань. — Маура положила руку ему на плечо, потом взяла пакет и отложила в сторону.
Яндрия тихо молвила:
— Клянусь, что я не успокоюсь, пока Лиондри будет топтать нашу землю.
— Я тоже, — поддержал ее король, — но чем это может помочь Орейну? Выход один — как только истечет срок, мы начнем штурм. Это единственная возможность добиться быстрой смерти для Орейна. Не знаю, будет ли она легкой… К тому же мы должны любым способом выяснить, где они его прячут. К несчастью, Лиондри сумел поставить ментальную завесу, и мы не можем использовать ларан. У нас, правда, есть сторожевая птица, однако сомнительно, сможет ли она летать? Руйвену никак не удается справиться с ней.
Ромили воскликнула:
— А как же Ранальд?
Ответила ей Маура:
— Он был убит во время атаки. Мы тогда решили, что и ты тоже погибла, однако Руйвен был упрям как скала. «Ромили жива, — твердил и твердил он, — если бы она погибла, я бы почувствовал». Сестры два дня искали твое тело — никакого результата. Мы никак не могли понять, что случилось — тебя нет, тела нет! Тогда где же ты, если жива?.. Одним словом, запутала ты нас… Ладно, как, ты сама сказала, это долгий разговор. Что касается Орейна, то здесь вся проблема со временем. Нет его у нас. Если бы мы хотя бы знали, где они его прячут, в какой части города… Не зная этого, и штурм нечего начинать. Сколько он займет? День, два?.. Вполне достаточный срок, чтобы они успели исполнить угрозу.
Говорила женщина спокойно, обстоятельно, даже чуточку суховато, только лицо у нее время от времени подергивалось.
— И наугад мы действовать не можем, лерони Лиондри каким-то образом охраняют город от проникновения нашего ларана. Может быть, они не заметят птицу?..
— Они обнаружат ее в первое же мгновение, — заявила Ромили. — Лиондри явно готов к подобному маневру.
— Я им то же самое говорю, — включился в разговор Руйвен. — Но выбора у нас нет, придется выпустить Умеренность.
— Нет, есть иное решение. Я пошлю в город Пречиозу. В армии ее никто не видел, так что и шпионам докладывать нечего, никто ее со мной не свяжет. Да, это лучший вариант…
Ромили на мгновение ужаснулась. Все начиналось сначала — она дала клятву никогда больше не пользоваться лараном, но прошло всего несколько дней — и вновь тот же выбор. Собственно, выбора никакого не было! Допустить, чтобы из-за глупых капризов вздорной девчонки погиб такой человек, как Орейн! Прочь, безумные мысли! Однако ее сомнения имели под собой веское основание. Что, если она вновь дрогнет — как тогда, во время встречи с черной кошкой? Нет, это не повторится — душа ее была полна решимости. Дикий зверь убивает, потому что он так устроен; ради чего Ракхел и Лиондри мучают человека? Исключительно ради власти — гнусного стремления доказать другим, что они лучше их. Только им, мол, дано право на владение чужой собственностью, чужими жизнями, чужими душами. Противопоставляя себя другим, они исключили себя из числа тех, кто является человеком. Их надо уничтожить как можно быстрее, иначе не остановить потоки крови. Дурную траву с поля вон!.. Что может быть проще и мудрее этой старой сентенции, которую она вычитала в «Книге Мыслей»? Когда это было сказано — и где! — Ромили не знала. Может, в тех неведомых далях, привидевшихся ей после первого опыта работы со сторожевыми птицами? И звучало это на каком-то чуждом, но когда-то хорошо известном ее предкам языке.
Она молча смотрела на короля. В шатре стояла глухая, вязкая тишина.
— Что ж, — неожиданно громко объявил Каролин, — это может сработать. В окрестностях Хали множество ястребов, они частенько залетают в город. Никто на них внимания не обращает. Значит, ты говоришь, что с ее помощью ты сумеешь отыскать место, где они прячут Орейна? Если мы ударим именно туда, у них не останется времени для пытки.
В этот момент где-то вдали затрубил рог. Король съежился от страха.
