Часть вторая
«Беглянка»
1
На третий день пошел снег. Повалил обильно… Ромили, всю жизнь прожившая в горах, сразу почуяла опасность — следовало немедленно искать убежище. Хеллеры славились бурями — начнется снегопад, взвоет ветер, только держись. Даже в летнюю пору в подобную метель жди беды. Занесет — не откопать… Началось! Первым же порывом дикий, рухнувший с высоты ветер согнул деревья, растущие по сторонам тропы, по которой ехала Ромили. Рев, подобный вскрику десяти тысяч дьяволов, потряс округу. На мгновение девушка подумала: не вернуться ли на маленькую ферму, которую она миновала ранним утром, и попросить там убежища? Нет! Хозяевами вполне могли оказаться люди, которые неоднократно бывали на ярмарке в «Соколиной лужайке», в этом случае ее и мужской наряд бы не спас. Не важно, что она их не знает — ей никогда не приходилось уезжать далеко от дома.
По рассказам, было известно, что если держаться этого пути и двигаться на север, то можно добраться до монастыря Неварсин. Там подскажут дорогу до Башни Трамонтана. В Башне встречу Руйвена, а если лерони, которые управляют этими таинственными замками, отослали его, то хотя бы ей объяснят, куда двигаться. У нее в памяти засело, что именно в Башнях могут помочь ей овладеть своим лараном, ведь лерони Марели когда-то приглашала ее в одну из этих школ. Если не получится, то Ромили останется на зиму в Неварсине. Зимой в окрестностях Хеллер путешествуют либо безумцы, либо потерявшие надежду путники. В монастыре она могла найти какую-нибудь работу. Она, например, умеет обращаться с ястребами, может быть подмастерьем в кузнице или конюхом. Она выдаст себя за парня, девушкой оставаться не было никакого смысла…
Ромили редко покидала родительский кров, где даже с кухарками и прачками обращались как с равными; леди Люсьела, добрый по натуре человек, не терпела суровых наказаний, но по зрелом размышлении, по суровым рассказам, доходившим до нее, девушке было ясно, что быть женщиной в большом враждебном мире — нелегкий удел. Послушать только одну из служанок, которая долгие годы разносила блюда в придорожной таверне, — волосы дыбом вставали от ее откровений. Ромили не сомневалась, что способна дать отпор любым посягательствам на ее честь, однако факт оставался фактом: ничтожный мальчишка, убиравший навоз в конюшне, стоял на социальной лестнице куда выше, чем какая-нибудь, пусть даже хорошая, кухарка или служанка. Он и получал больше… Вот и выходит, что поскольку юная Макаран владела несколькими профессиями, которыми в основном занимались мужчины, то и наниматься на работу надо, выдавая себя за парня. А что, собственно, она умела? Ухаживать за ястребами и лошадьми да надзирать за слугами. Еще швеей могла поработать, няней по присмотру за детьми — за эту работу платили больше; однако быть няней, даже швеей означало быть допущенной в дом, следовательно, придется сообщить о себе поболее сведений, чем хотелось. Выбора у нее в общем-то не было — если удастся остаться в Неварсине, то работу следует искать либо на конюшне, либо в соколятне.
А что, это было бы совсем неплохо — животных и птиц она любила, они отвечали ей взаимностью…
Сердце ее в тот момент забилось — прихлынули воспоминания о Пречиозе.
«Вот и хорошо, что так случилось, — зло подумала Ромили, борясь с ветром и небольшими шажками продвигаясь вперед. — Иначе я бы никогда не набралась мужества порвать с отчим домом. Так бы и ходила повесив голову, даже позволила бы, чтобы меня выдали за дома Гариса».
От отвращения ее опять бросило в дрожь. Нет уж, лучше сбежать, даже если остаток жизни ей придется провести на конюшне где-нибудь на чужой стороне.
Снег сменился редким холодным дождем. Конь, ставя ноги, поскальзывался, крупные капли били его по бокам. Он начал тревожно и печально всхрапывать. Тут еще новая напасть — влага мгновенно замерзла, и скоро ее плащ покрылся коркой льда. Надо было срочно отыскать убежище.
Так и брели они по мокрому месиву, в которое превратилась дорога. Скоро тропа разделилась — одна вела к роще старых деревьев, другая, более широкая и натоптанная, но совсем разбитая, шла под уклон. Ромили долго стояла на развилке, всматриваясь в даль, пытаясь взглядом пробить плотный туман, сгущавшийся окрест. Внизу дорога терялась в белесом месиве, клочья тумана в той стороне время от времени открывали небольшой водопад, звонко бившийся об исполинские валуны. Вверху же за рваной влажной пеленой проглядывала каменная кладка или угол какого-то строения. Или ей только показалось?.. Нет, в просвете мелькнула дощатая крыша… Это либо сарай, либо загон, либо овчарня — трудно было разобрать. С другой стороны более натоптанный проселок, шедший под изволок, мог привести в долину, где конечно же были дворы, однако в сумерках сквозь туман не мерцало ни единого огонька.
Что было делать? Шлепать вверх, какое бы укрытие ни представляла собой эта стена? Там хотя бы можно спрятаться от дождя, который, как назло, полил сильнее. Так и побрела по дорожке, ведя в поводу понурившуюся лошадь. Ромили судорожно вздохнула, потом подошла к коню, обняла его и что-то прошептала на ухо. Тот сразу встрепенулся, поводил ушами. Жаль, что не взяла вороного, подумала девушка, взбираясь по тропинке, тот, конечно, был посильнее. Но и этот ничего, по крайней мере, послушен…
Сумерки сгущались, и сквозь крепнущую тьму Ромили различила, что это было жилое строение. Что-то вроде небольшого каменного домишка… Вот и хорошо, какое-никакое, а укрытие. Дверь наперекосяк висела на петлях — собственно, петля была только одна, у другой давным-давно отлетела дужка. Она робко потянула створку на себя… Та отчаянно заскрипела. Отступать было некуда, и Ромили уже решительней распахнула дверь.
Переступила через порог… Внутри было темно.
— Кто там? — донесся из темноты дрожащий голос, и Ромили почувствовала, как боязливо забилось у нее сердце, перехватило горло. Во тьме, оказывается, кто-то прятался.
Она быстро ответила:
— Я не причиню вам вреда. Я всего лишь путник, заблудился, а тут началась буря… — Внезапно Ромили спохватилась: что это она затараторила? Со страху, что ли? Рано пока трусить, и уже более спокойным голосом девушка спросила: — Можно войти?
— Слава Хранителю Разума! Спасибо и тебе, что ты не прошел мимо моего дома, — ответил тот же голос. Ясное дело, женский, решила Ромили. — Мой внук отправился в город — теперь можно не волноваться, теперь его тоже кто-нибудь приютит. Непогода-то разыгралась не на шутку. Я услышала поступь твоего коня и на минутку подумала: может, Рори вернулся, но он уехал на пони, а у тебя, уважаемый гость, настоящий конь. Я не могу встать с кровати, мальчик. Ты не разведешь огонь?
Пообвыкнув, Ромили смогла кое-как рассмотреть помещение. Едва заметно проступила в полутьме кровать в углу, на ней среди кучи тряпья светлым пятном выделялось лицо. Черты его разобрать было невозможно, однако девушка уже догадалась, что разговаривает со старухой. В комнате терпко пахло недавно потухшими угольями. Она подошла к очагу — то там, то здесь вспыхивали редкие, слабые искорки. Что ж, раздуть можно, надо лишь поднапрячься. Дело привычное: быстро набросала сухих веточек, освободила умирающие алые искорки и начала дуть. Когда первые огоньки заплясали в очаге, еще добавила щепочек и наконец сунула в разгудевшееся, разыгравшееся пламя большое розоватое полено. Погрела руки, отдышалась, огляделась… Обстановка была бедная: одна или две лавки, какой-то древний сундук в углу, у стены кровать, на ней полусидя, упершись в спинку, располагалась старуха.
Когда огонь разгорелся, она позвала:
— Иди сюда, мальчик. Дай-ка я взгляну на тебя.
— Моя лошадь… — робко сказала девушка.
— Отведи ее в коровник. Это прежде всего, потом вернешься.
Ромили с трудом накинула плащ и, вздохнув, вышла во двор. В сарае было пусто, только две худые кошки, которые тотчас замяукали и начали тереться о ее ноги. Потом уже, расседлав лошадь и дав ей два хлебца — на сегодня достаточно, — она отломила кусочек и кинула возбужденным зверькам. Кошки на ходу
