— Я смотрю, ты поумнела. — Рори совсем расслабился — Это хорошо, что у тебя душа добрая, мы с тобой уживемся…
Он откинул крючок и чуть приоткрыл дверь, затем грузно опустился на край кровати. Дерево затрещало… Рори начал снимать ботинки.
— Дай-ка я помогу тебе. — Она бросилась к парню. Помогла ему снять обувь и тут же наморщила носик. — Фу, как они воняют! Ты что, в навозную кучу наступил? Дай-ка мне их, я утром почищу. Давай-ка и свои кожаные штаны, от них тоже дух идет… — Она на мгновение замерла — не слишком ли далеко зашла? Однако Рори не заметил подвоха.
— Тогда и рубашку возьми, — предложил он, — постирай… Я утром подожду, пока она высохнет. Поставь ботинки возле параши. Нечего смердеть им здесь, в комнате для новобрачных.
«Лучше, уже лучше! Однако не спеши, он еще может догадаться…» Ромили помедлила, пододвинула поближе кувшин, в который сливали воду после умывания, — тоже пригодится… Постояла, пока не услышала его голос:
— Калинда! Я жду. Иди сюда…
— Иду, — откликнулась девушка и осторожно двинулась к постели.
Сейчас или никогда!
Она села на край кровати, стянула свои сапоги, потом носки, потом верхнюю рубашку. Наконец, бриджи…
Рори шевельнулся под одеялом, сел рядом. Руки его начали шарить по ее груди, что, по мнению парня, означало ласку.
Потом завалил ее на кровать, принялся целовать.
Ромили невольно оттолкнула его.
— Значит, любишь сопротивляться? Если так, девчонка, то я люблю вот так! — Он покрыл ее, тело его было обнажено, изо рта пахло чем-то прокисшим.
Ромили едва не вырвало. Ей страстно захотелось глотнуть свежего воздуха. Хоть капельку, хоть чуть-чуть… Тем более выбраться из-под верзилы. Иначе как ударить, когда он стиснул ее намертво? Но вот Рори приподнялся на локте, начал копаться у нее между ног, и Ромили, улучив момент, изо всех сил ударила его коленкой. Попала точно — Рори взвыл и скатился с кровати. Руки он зажал между ног.
— А-а, сука! Кошка чертова! Ну, сука!.. А-а…
Что-то встревоженно закричала в большой комнате Мхари — спрашивала, что случилось, наверное… Ромили тут же скатилась с кровати, бросилась к старухе, забила ей в глотку кусок оторванной от ее нижней рубашки материи, а самое рубашку завернула на голову. Потом бросилась в кухонный угол, схватила оставшиеся полкаравая и остатки жареного кролика, обувку и штаны Рори, кое-как скрутила все в один узел, подхватила свою одежду и бросилась в коровник.
Уф!..
В доме продолжал завывать Рори — жалко, страшно, совсем как перепутанный зверь. Тут же завизжала старуха — видно, удалось выдернуть кляп изо рта…
Ромили справилась с дыханием — на мгновение ей стало жалко этих несчастных людишек, не по своей воле одичавших, но выбора не было. Кто кого!
Наконец она добралась до коровника, кинжалом разрезала затянутый Рори узел и, нахлестывая червинов по хребту, погнала их к выходу. Когда те, удивленно ревя, выбрались во двор, бросилась к своей лошади. Между тем крики Рори перешли в стон. Ромили вновь с жалостью подумала о бедном парне. Это все из-за ларана, мелькнуло в голове. Это из-за него она вдруг на мгновение почувствовала боль, которую испытывал крестьянин.
Следом в душе вскипела злость.
«Он хотел убить меня. Хотел изнасиловать — я ни в чем не виновата перед ним. Я защищалась!..»
Ромили подняла свою обувку, бриджи, быстро натянула их, потом схватила мужские ботинки — тут на мгновение задумалась… Наконец, решившись, швырнула их к туалету, подбежала к нему, распахнула дверь, сунула ботинки в очко, запихнула туда же и брюки. Он их будет долго искать, а когда найдет, будет еще столько же отмывать, и только потом отправится на поиски. Так, теперь оседлать лошадь, собрать провизию, упаковать все ненадежнее — и вот уже, вскочив на коня, проверив, все ли на месте, Ромили ударила его каблуками, и тот, заржав, мелкой рысцой затрусил в сторону леса. На развилке она повернула на дорогу, которая вела под уклон, отпустила поводья, давая лошади возможность самой одолеть крутой спуск. На ум пришли слова старой Мхари: «Тебе бы следовало взять влево от развилки и добираться до подножия горы».
Сердце гулко билось у нее в груди — будущее, скрытое пеленой, теперь не казалось столь очевидным, как представлялось в ночь, когда она покинула родной кров. Тогда мечталось: доберусь до Неварсина, узнаю о Руйвене; в конце концов разыщу его, и все устроится. Нет, не устроится — она еще до Неварсина не успела добраться, как уже попала в переплет. Слава Богу, удалось вырваться, вновь стать свободной. Надолго ли?
И все равно — она свободна! Как там ни крути, Рори вряд ли будет преследовать ее — ему нельзя надолго бросать старуху. И кого он будет искать? Калинду? Нет больше никакой Калинды! Есть Румал. Пусть вокруг темная ночь, пусть хлещет дождь… Плевать, что провизии в общем-то с гулькин нос. И деньжат маловато. Все-таки она теперь вольная птица. Она вырвалась из ужасной западни.
«Итак, теперь я свободна. Осталось только решить, что же мне делать со свободой. Может, вернуться в „Соколиную лужайку“?» Но это будет полным поражением, проявлением малодушия и трусостью. Ромили заботило, как она будет выглядеть в глазах отца. Но как-то странно выходило — она столько сил потратила на то, чтобы вырваться на свободу, теперь, значит, добровольно отправится в тюрьму?
«Нет, буду действовать, как решила. Доберусь до Башни и начну тренировать ларан». Ромили напомнила себе, что во всех сказках и легендах герой начинал с того, что преодолевал трудности. Множество трудностей!.. Совершал подвиги… «Ну, до подвигов мне далеко; если считать побег от Рори героическим деянием, то конечно… Но в любом случае, я теперь героиня удивительной повести, которая называется жизнью, и в ней, по-видимому, открывается новая глава.
Ужас какой!..»
Девушка даже вздрогнула от мысли, что впереди во мраке ее ждала не свобода, а новые испытания.
2
Ночь была мглистая, темная… Дорога покрылась коркой льда. Деревья стояли как истуканы, легкий ветерок не шевелил их обмерзшие ветви. Скоро взошла луна, однако Ромили не прибавила ходу, с ней случилось то, чего она больше всего боялась. Девушка заблудилась. Места, открывшиеся при сумеречно подрагивающем свете луны, были ей совершенно незнакомы. У подножия горы она вместо того, чтобы повернуть налево, как советовала Мхари, взяла вправо. Пусть даже этот путь уводил в сторону от Неварсина… Слишком простенькую задачку она предложила бы Рори, вздумай тот отправиться в погоню. Вот на что рассчитывала — чем ближе к монастырю, тем больше поселений, спросит у кого-нибудь путь. Тем не менее она упорно держалась выбранного направления. Так и ехала весь следующий день, по то появляющемуся, то исчезающему проселку. Раз дорога есть, значит, куда-нибудь она приведет?
К вечеру девушка окончательно заблудилась — ни единого огонька не посверкивало в округе. Делать нечего, следовало готовиться к ночлегу. Ромили подъехала к редкому колку — деревья в роще все были старые, зябнувшие под ледяной коркой… Вот как бывает в горах — зарядит метель, потом осыплет дождем и следом внезапно ударит морозом. Случалось, от холода птицы замерзали на лету, а деревья превращались в жутких невиданных чудищ. Слава Богу, что теперь мороз ослаб. Ветерок пахнул теплом, прелью… Это была верная примета, что к утру начнется оттепель.
Девушка выбрала дерево, самое могучее, подвела к нему коня, расседлала, привязала к стволу. Все
