неприметного из вассалов. Но как мне отослать его туда так, чтобы никто о том не дознался? Разве опасность не устремится за ним по пятам?
– Отошли его тайными путями, под покровом чар, как ты сам некогда приехал в Тинтагель, – посоветовала Вивиана. – Мне ты не доверяешь, но доверишься ли Мерлину?
– Мерлину я доверил бы собственную жизнь, – отозвался Утер. – Хорошо, пусть Мерлин возьмет мальчика. А Моргейна, значит, поедет на Авалон. – Король спрятал лицо в ладонях, точно изнывая под непосильным бременем. – Ты мудра, – проговорил он и поднял голову, во взгляде его читалась неприкрытая ненависть. – Проклятие, была б ты глупая, вздорная женщина, которую я мог бы презирать!
– Если твои священники не лгут, – невозмутимо отозвалась Вивиана, – я уже и без того проклята на веки веков, так что не трать слов даром.
Глава 11
Солнце уже садилось, когда впереди показалось Озеро. Вивиана развернулась на своем пони и глянула на Моргейну, ехавшую чуть позади. Лицо девочки осунулось от усталости и голода, но она ни разу не пожаловалась, и Вивиана, намеренно задавшая тяжкий темп, чтобы испытать ее стойкость, удовлетворенно вздохнула. Жизнь жрицы Авалона нелегка. Владычице необходимо было выяснить, сможет ли Моргейна вынести непосильные тяготы и лишения. Теперь Вивиана натянула поводья, и девочка поравнялась с ней.
– Вот и Озеро, – объявила Владычица. – Очень скоро мы окажемся под крышей, где нас ждет огонь, снедь и питье.
– Всем трем я порадуюсь, – отозвалась Моргейна.
– Ты устала, Моргейна?
– Немножко, – застенчиво призналась она. – Но мне жаль, что путешествие вот-вот закончится. Я люблю смотреть на все новое, а прежде я нигде не бывала.
У кромки воды кони встали. Вивиана попыталась представить себе знакомый берег так, как его видит чужой: пасмурные серые воды, высокие тростники у края, безмолвные, низкие тучи, в воде – пучки водорослей. Вокруг царила тишина, и Вивиана отчетливо слышала мысли девочки: «Здесь так одиноко, темно и уныло».
– А как мы попадем на Авалон? Моста-то здесь нет… нам ведь не придется переправляться вплавь вместе с лошадьми? – спросила Моргейна. Вивиана, вспомнив, как именно это они и проделали у брода, где река вздулась из-за весенних дождей, поспешила успокоить девочку:
– Нет, я позову ладью.
Вивиана закрыла ладонями лицо, отгораживаясь от ненужных картин и звуков, и над Озером полетел беззвучный зов. Спустя несколько мгновений на тускло-серой глади появилась ладья с низкими бортами. В одной части задрапированная черно-серебряной тканью, она скользила по воде так неслышно, словно летела, едва касаясь поверхности, как озерная птица. Тишину не нарушал плеск весел, но, когда ладья подошла ближе, Вивиана с Моргейной разглядели немых гребцов: их весла входили в воду совершенно беззвучно, не поднимая брызг. Смуглые, низкорослые, они были полуобнажены, тела их покрывала татуировка – магические узоры, наколотые синей вайдой. Глаза Моргейны изумленно расширились, но девочка не произнесла ни слова. От внимания Вивианы это не укрылось.
«Она принимает все чересчур спокойно, – подумала Вивиана. – Девочка слишком юна и не видит таинства в том, что мы делаем, каким-то образом мне придется заставить ее осознать чудо происходящего».
Безмолвные гребцы пристали к берегу и зачалили ладью при помощи причудливо сплетенной из тростника веревки. Вивиана знаком велела девочке спешиться, и лошадей завели на борт. Один из покрытых татуировкой гребцов протянул Моргейне руку, помогая подняться в ладью, и девочка почти ожидала, что ладонь окажется неосязаемой, этаким бесплотным видением вроде ладьи; но нет, рука была мозолистой и твердой, точно ороговевшей. Вивиана поднялась последней и встала на носу, и ладья медленно и неслышно отошла от берега.
Впереди вырисовывался Остров, и Холм, увенчанный высокой башней святого Михаила; над безмолвными водами разносился негромкий перезвон церковных колоколов, призывающий к молитве Богородице. Моргейна по привычке перекрестилась, но один из низкорослых гребцов нахмурился так свирепо, что девочка вздрогнула и уронила руку. Ладья скользила по воде сквозь заросли тростников; Моргейна уже различала вдали стены церкви и сам монастырь. Вивиана почувствовала, что спутница ее похолодела от внезапного страха: неужто они все-таки плывут на остров Монахов, где за нею навеки затворятся двери обители?
– Мы едем в церковь, что на острове, тетя?
– В церковь мы не попадем, – невозмутимо отозвалась Вивиана, – хотя правда и то, что обыкновенный путник – или, скажем, ты сама, отправься ты на Озеро одна, – никогда не доплывет до Авалона. Смотри и жди и не задавай вопросов, таков твой удел на все время обучения.
Моргейна пристыженно умолкла. В расширенных глазах ее все еще плескался страх.
– Это как в сказке про волшебную ладью, что отплывает от островов к Земле Вечной Юности… – тихо проговорила она.
Вивиана словно не услышала. Она стояла на носу, дыша размеренно и глубоко, набираясь сил для предстоящего ей магического действа, на мгновение она усомнилась, достанет ли у нее мочи. «Я уже стара, – думала она, борясь с накатившей паникой, – однако ж мне должно дожить до тех пор, пока не повзрослеют Моргейна и ее брат. Мир всей этой земли зависит от того, удастся ли мне охранить и уберечь их!»
Жрица прогнала докучную мысль, сомнение пагубно. Она проделывала это едва ли не каждый день своей взрослой жизни, напомнила себе Вивиана, ныне заклинание приходит к ней так естественно, что она справилась бы с ним во сне или на смертном одре. Она застыла недвижно, словно зажатая в несокрушимых тисках магии, затем простерла вперед руки и воздела их над головою, ладонями к небу. Резко выдохнув, опустила руки, – и вместе с ними пали туманы, исчезла виднеющаяся вдали церковь, исчезли берега острова Монахов, и даже гора, точно их и не было. Ладья вошла в густое, непроницаемое марево, темное, как ночь, в непроглядной мгле слышалось лишь частое дыхание Моргейны – ни дать ни взять перепуганный зверек. Вивиана заговорила было, намереваясь успокоить спутницу, объяснить ей, что бояться нечего, но намеренно придержала язык. Моргейна ныне – проходящая обучение жрица и должна привыкнуть обуздывать страх, так же, как она справлялась с усталостью, тяготами и голодом.
Ладья заскользила сквозь туманы. Уверенно и стремительно – ибо иных лодок на этом Озере не встречалось – она прокладывала путь через густую, липкую хмарь; волосы и брови Вивианы пропитались сыростью, влага просачивалась даже сквозь шерстяную накидку. Резко повеяло стужей, Моргейна дрожала от холода.
И тут, словно отдернули завесу, туманы исчезли. Перед ними искрилась озаренная солнцем водная гладь, вдали виднелся зеленый берег. Там высился Холм, девочка взгляделась – и потрясение охнула. На вершине Холма взгляд различал круг стоячих камней, что блестели и переливались под солнцем. К ним, спиралью поднимаясь все выше и выше, вела широкая дорога процессий и шествий. У подножия Холма приютились обители жрецов, в зелени притаился Священный источник, а чуть ниже серебром отсвечивала зеркальная заводь. Вдоль берега росли яблоневые рощи, а еще дальше – вековые дубы, золотые побеги омелы обвивали их ветви, повисая в воздухе.
– Как красиво… – благоговейно прошептала Моргейна. – Леди, это все… настоящее?
– Куда более настоящее, чем любое другое из виденных тобою мест, – отозвалась Вивиана. – Скоро ты все это узнаешь ближе.
Ладья подошла к берегу, днище тяжело заскребло по песку; безмолвные гребцы зачалили ее при помощи веревки и помогли Владычице сойти на твердую землю. Затем они свели на берег лошадей;
