Мирные действия

Нет, это смягченная версия. Тьен не пытался вернуть свою честь; он просто узнал, что его преступление раскрыто, и стремился избежать последствий. Но если Никки закричит, Нет мне дела до чести! Я хочу вернуть папу! – сможет ли она упрекнуть его? Ей показалось, что в глазах мальчика уже мелькнул отблеск этого крика.

Никки посмотрел на Майлза. – А что это за две ваши ошибки?

Тот ответил ровно – Катерина и вообразить себе не могла, каких усилий ему это стоило: – Первая – я не сказал моей резервной охране, что вышел за пределы купола. Когда Тьен повез меня на станцию, мы оба ждали добросердечного признания, а не враждебного противостояния. А когда мы застали врасплох… преступников, то я секунду промедлил, вытаскивая свой парализатор. Они выстрелили первыми. Дипломатическое колебание. Промедление – это вторая ошибка. Самые большие сожаления здесь ничего не значат.

– Я хочу посмотреть на ваши запястья.

Майлз подернул манжеты и вытянул руки сперва ладонями вниз, потом вверх, чтобы Никки мог разглядеть их вблизи.

Никки наморщил брови. – А у вас тоже в респираторе кислород кончался?

– Нет. Мой был в порядке. Я проверил его, перед тем как взять.

– О, – Никки откинулся на спинку дивана с подавленным и задумчивым видом.

Все ждали. После минутной паузы Грегор мягко спросил: – У тебя есть сейчас еще какие-то вопросы?

Никки молча покачал головой.

Задумчиво нахмурившись, Грегор поглядел на хроно и поднялся, махнув присутствующим рукой, чтобы они не вставали. Широкими шагами он прошел к письменному столу, порылся в ящике и вернулся обратно в кресло. Склонившись через стол, он протянул Никки кодовую карточку. – Вот, Никки. Держи, это тебе. Не потеряй ее.

Карточка была ничем вообще не помечена. Никки с любопытством повертел ее в руках и вопросительно глянул на Грегора.

– Эта карточка подключит тебя к моему личному комм-каналу. Такой доступ есть у немногих моих родственников и друзей. Когда ты вставишь ее в прорезь твоего комм-пульта, то на экране появится человек, узнает тебя и, если я буду доступен, переключит тебя на ближайший ко мне комм. Ты не обязан ему рассказывать, по какому делу ты звонишь. Если позже у тебя возникнут еще вопросы – а это может случиться, я дал тебе очень много информации за очень короткое время – или если тебе просто нужно будет с кем-то об этом поговорить, можешь воспользоваться карточкой и позвонить мне.

– О, – сказал Никки. Он еще раз повертел каточку в руках и осторожно засунул ее в нагрудный карман.

По тому, что Грегор и дядя Фортиц слегка расслабились, Катерина заключила, что аудиенция закончена. Она пошевелилась, готовая уловить намек вставать, но тут Майлз поднял руку… он что, всегда оставляет последнее слово за собой?

– Грегор… хотя я ценю твой жест доверия – отвергнуть мою просьбу об отставке…

Брови дяди Фортица взлетели вверх. – Но ты же не мог пытаться отказаться от поста Аудитора из- за этого несчастного трепа, Майлз?!

Майлз пожал плечами. – Я думал, что по традиции Имперские Аудиторы не только честны, но и выглядят таковыми. Моральный вес, и все такое.

– Не всегда, – сказал Грегор мягко. – От моего моего деда Эзара я унаследовал пару чертовски изворотливых стариканов. А хоть Дорку и называли Справедливым, но я полагаю, что главным критерием моего прадеда при выборе Аудиторов была их способность убедительно запугивать компанию весьма несговорчивых вассалов. Можете вообразить, какая сила духа нужна была Голосу Дорки, чтобы противостоять, скажем, графу Пьеру Форратьеру Кровавому?

Майлз улыбнулся такой картине. – Исходя из того, с каким восторженным благоговейным страхом мой дед вспоминал старого Пьера… голова идет кругом.

– Если общественное доверие к тебе, как к Аудитору, пошатнулось столь сильно, то мои графы и министры сами предъявят тебе обвинение. Без моей помощи.

– Вряд ли, – проворчал дядя Фортиц. – Может, я и льщу тебе, мой мальчик, но я сомневаюсь, что до этого дойдет.

Майлз выглядел не столь уверенным.

– Ну, теперь ты протанцевал все требуемые па, – сказал Грегор. – Довольно, Майлз.

Майлз утвердительно кивнул – как показалось Катерине, неохотно, но с облегчением.

– Благодарю, вас, сир… Но, хотел бы добавить, я думал и о личных последствиях. Которые будут делаться все хуже, пока не достигнут максимума и не затихнут. Ты точно уверен, что хочешь меня видеть в своем свадебном круге, пока этот шум не улегся?

Грегор ответил ему прямым и слегка огорченным взглядом: – Тебе не избежать столь легко исполнения общественного долга. Если генерал Элис не потребует тебя выгнать, ты останешься.

– Я не пытаюсь избежать!… чего-либо, – он сбавил тон, поняв, что со стороны Грегора это был черный юмор.

– В моей работе есть замечательная вещь – передача полномочий. Дай понять, что любой, у кого есть возражения против присутствия моего сводного брата в моем свадебном круге, может подать протест леди Элис и предложить ей такую глобальную реорганизацию в ее мероприятии в последнюю минуту, какую… посмеет.

Майлз потерпел неудачу в своей героической попытке согнать с губ злобную улыбку. – За право посмотреть на такое и денег не жалко. – Улыбка снова исчезла. – Но все это будет разрастаться до тех пор, пока…

– Майлз, – Грегор поднял руку, прервав его. Его взгляд осветило нечто среднее между изумлением и недовольством. – У тебя дома сидит самый,наверное, компетентный из оставшихся в живых экспертов по барраярской политике последнего столетия. Твой отец справлялся с куда более мерзкими партийными склоками, похуже этой, с оружием или без, – и еще когда тебя на свете не было. Отправляйся и расскажи о своих проблемах ему. И передай, что я просил прочитать тебе лекцию о разнице между честью и репутацией, как он это сделал мне в свое время. По сути… скажи ему, что я этого желаю и требую. – Встав с кресла, взмахом руки он подчеркнуто положил конец разговорам на эту тему. Все поднялись на ноги.

– Лорд Аудитор Фортиц, задержитесь на пару слов до вашего отъезда. Госпожа Форсуассон… – он снова пожал руку Катерины, – … мы еще поговорим с вами попозже, когда время будет не так меня поджимать. Органы Безопасности скрыли все происшедшее от общественности, но, надеюсь, вы понимаете, что Империя в глубоком долгу чести лично перед вами и что вы можете востребовать этот долг по вашей необходимости и пожеланию.

Катерина моргнула, пораженная настолько, что чуть не принялась возражать. Ведь Грегор, конечно же, выкроил для них время в своем расписании ради Майлза? Но это был самый прямой намек на то, что потом поизошло на Комарре, какой только можно было сделать в присутствии Никки. Она ухитрилась ответить коротким поклоном, пробормотав благодарность за уделенное ей императорское время и внимание. Никки чуть неловко, взяв за образец поведение матери, сделал то же самое.

Дядя Фортиц попрощался с ней и с Никки, оставшись со своим августейшим господином еще на несколько слов до отъезда, как тот и пожелал. Майлз вышел вместе с ними в коридор и сказал поджидающему там мужчине в ливрее: – Я сам провожу их до выхода, Жерар. Пожалуйста, вызовите машину для госпожи Форсуассон.

Они двинулись в долгий окольный путь по дворцу. Катерина оглянулась через плечо на личный кабинет Императора.

– Это было… было больше, чем я ожидала. – Она перевела взгляд на шагавшего между ними Никки. На его лице была написана решимость, а не уныние. – Сильнее. – Суровее.

– Да, – сказал Майлз. – «Будь осторожнее в своих желаниях…» У меня есть особые причины доверять в этом вопросе суждению Грегора больше, чем чьему-либо. Но… думаю, я, наверное, не