Мирные действия

концов пришли относительно комаррской катастрофы? Это был саботаж?

Майлз пожал плечами и позволил Баю с его обычными колкостями ускользнуть из фокуса своего внимания.

– После шести недель просеивания данных мы с лордом Аудитором Фортицем вернулись к возможной ошибке пилота как причине. Мы обсудили также возможность самоубийства, но в конце концов отвергли эту идею.

– И к какому заключению вы пришли? – спросил с интересом Замори. – Несчастный случай или самоубийство?

– М-м. Я полагал, что самоубийство многое объясняет относительно некоторых физических аспектов столкновения, – ответил Майлз, вознеся безмолвную молитву о прощении душе оклеветанного пилота. – Но так как мёртвый пилот позабыл снабдить нас какими-либо свидетельствами, подкрепляющими эту версию, – вроде записки, или сообщений, или медицинских записей, – мы не могли вынести такой вердикт официально. И не ссылайтесь на мои слова, – добавил он для правдоподобия.

Катерина, забившаяся в кресло своего дяди, кивнула понимающе при этой официальной лжи, вероятно, добавив её к своему собственному репертуару отклонений от истины.

– А что Вы думаете о женитьбе Императора на комаррианке? —добавил Формонкриф. – Полагаю, Вы должны её одобрять – Вы же в этом участвуете.

Майлз заметил, с каким сомнением это сказано. Ах да, его дядю, графа Бориса Формонкрифа, не затронули брызги от бесславного падения графа Фортрифранни, и он унаследовал лидерство уменьшающейся консервативной партии. Отношение консервативной партии к будущей императрице Лаисе в лучшем случае тепловатое, но тем не менее они осмотрительно не позволяют никакой откровенной враждебности просочиться в свои публичные высказывания, где кто-либо – читай, Имперская Безопасность – мог бы её заметить. Однако то, что Борис и Алексей родственники, не гарантия того, что они разделяют одинаковые политические взгляды.

– Я думаю, это великолепно, – сказал Майлз. – Доктор Тоскане ослепительна и красива, и Грегор, в общем, в подходящем возрасте, чтобы произвести наследника. А для всех нас важно лишь то, что нам остаётся ещё одна барраярская женщина.

– Если быть точным, ещё одна барраярка остаётся для одного из нас, – сладко поправил Байерли Форратьер. – Если только Вы не предполагаете нечто более восхитительно преувеличенное.

Улыбка Майлза стала тоньше, пока он рассматривал Бая. Остроумие Айвена, проявляющееся сверх всякой меры, никогда не становилось оскорбительным благодаря определённой бесхитростности. В отличие от него, Байерли никому не наносил оскорбления нечаянно.

– Вам, джентльмены, следует побывать на Комарре, – радушно рекомендовал Майлз. – Их купола просто переполнены прекрасными женщинами, все с безупречными генетическими картами и галактическим образованием. И наследница есть не только у клана Тоскане. Многие из комаррских леди богаты – а, Байерли? – Он не стал практично разъяснять всем присутствующим, что безответственный покойный муж госпожи Форсуассон оставил её без средств – во-первых, поскольку здесь присутствовала сама Катерина, удивлённо приподнявшая брови при его словах, а во-вторых, потому, что не сомневался: об этом Бай справился прежде всего.

Байерли слабо улыбнулся: – Деньги ещё не всё, как говорится.

Проверим.

– Однако я уверен, что Вы могли бы доставить себе это удовольствие, если бы решили попробовать.

Бай скривил губы: – Ваша вера в меня трогательна, Форкосиган.

– Спасибо, но дочь форов достаточно хороша для меня. У меня нет никакой потребности или интереса к инопланетной экзотике, – веско сказал Алексей Формонкриф.

Майлз попытался понять, намеренно ли это высказывание порочило его мать-бетанку – с Баем он был бы уверен, но Формонкриф никогда не производил впечатления человека с особо тонким умом – но тут Катерина громко произнесла: – Я пойду к себе и возьму эти диски с данными, хорошо?

– Будьте так добры, мадам. – Майлз надеялся, что Бай не сделал её объектом своих бандитских методов беседы. Если же так, Майлзу стоило бы сказать несколько слов наедине своему псевдо-кузену. Или, возможно, даже прислать к нему своих оруженосцев, как в старые добрые дни…

Она встала, вышла в холл, поднялась на второй этаж и больше не возвращалась. В конце концов Формонкриф и Замори обменялись разочарованными взглядами и, заговорив о том, что уже время уходить, стали собираться. Военный плащ Формонкрифа, висящий на вешалке, уже успел высохнуть с момента его прихода, как неодобрительно отметил Майлз. Джентльмены вежливо передали слова прощания отсутствующей даме через госпожу Фортиц.

– Передайте госпоже Форсуассон, что я принесу диск с рисунками скачковых кораблей для Никки так скоро, как только смогу, – заверил майор Замори госпожу Фортиц, спускаясь по ступенькам.

Замори бывал здесь достаточно часто, чтобы успеть познакомиться с Никки? Майлз тревожно посмотрел на его правильный профиль. Он казался достаточно высоким, хотя не столь высоким, как Формонкриф; именно его крупная фигура могла делать его столь угрожающим. Байерли достаточно худощав, так что его рост не столь очевиден.

Словно неуклюже сбившиеся в стаю гуси, они застряли на минуту в выложенном плиткой холле, но Катерина больше не спустилась, и наконец они смирились с этим и позволили выпроводить себя из парадной двери. Майлз заметил с некоторым удовлетворением, что дождь припустил ещё сильнее. Замори нырнул под ливень, склонив голову. Госпожа Фортиц закрыла за ними дверь с гримасой облегчения.

– Вы с Катериной можете воспользоваться комм-консолью в моём кабинете, – показала она Майлзу и направилась собирать оставшиеся в комнате тарелки и чашки.

Майлз прошагал через холл в её кабинет-библиотеку и огляделся. Да, это прекрасное и удобное место для переговоров. Выходящее на улицу окно оказалось открыто настежь, ловя свежий воздух. Голоса с крыльца доносились во влажном воздухе с бестактной ясностью.

– Бай, тебе не кажется, что Форкосиган волочится за госпожой Форсуассон? – это Формонкриф.

Байерли Форратьер ответил безразлично: – А почему бы нет?

– Думаешь, она не испытывала бы отвращения? Нет, это может быть вызвано только какими-то делами, оставшимися от его расследования.

– Я бы не стал держать пари. Я знаю достаточно женщин, которые бы навострили ушки и пошли навстречу графскому наследнику, будь он даже покрыт зелёным мехом.

Майлз сжал кулаки, затем тщательно заставил себя успокоиться. О, да? Так почему ты никогда не оглашал этот список для меня, Бай? Не то, чтобы теперь ему это было важно…

– Я не утверждаю, что понимаю женщин, но, как я видел, вот за Айвеном они охотятся, – сказал Формонкриф. – Эх, если бы убийцы тогда, много лет назад, оказались чуть искуснее, он мог бы унаследовать графство Форкосиган. Слишком плохо. Мой дядя говорит, что он был бы украшением нашей партии, если бы не имел семейного союза с проклятыми прогрессистами Эйрела Форкосигана.

– Айвен Форпатрил? – фыркнул Байер. – Эта партия ему не подходит, Алексей. Он бывает только там, где рекой льётся вино.

В сводчатом проходе показалась натянуто улыбающаяся Катерина. Да, быстро захлопнуть окно было бы затруднительно. Эта идея встретила бы кое-какие технические затруднения; окно запиралось на щеколду с рукояткой. Катерина также слышала эти голоса – и как долго? Она прошествовала в комнату и, наклонив голову, взглянула на него, вопросительно приподняв бровь, как будто говоря: Снова, не так ли? Майлз выдавил краткую обеспокоенную улыбку.

– А, вот и твой водитель, – добавил Байерли. – Одолжи мне свой плащ, Алексей, мне бы не хотелось замочить мой прекрасный новый костюм. Как он тебе? Его оттенок выгодно подходит к моему цвету лица,