– Кто-то из этих женщин знает? – спросила Катерина. – Те, чьи яйцеклетки были… это же можно назвать похищением?
– А, не сразу. Слухи, однако, начали просачиваться, и поэтому Император отправил все расследовать самого молодого из своих Аудиторов, – он, не вставая, отвесил ей поклон. – Что касается того, может ли это называться воровством – Формюир утверждает, что вообще не нарушил никакого барраярского закона. Он весьма самодовольно настаивает на этом. В ближайшие несколько дней я проконсультируюсь на эту тему с несколькими из Имперских адвокатов Грегора и попробую выяснить, так ли это. На Колонии Бета его могли бы за это «повесить на просушку» заодно с его техниками, но разумеется, на Колонии Бета он бы никогда не посмел зайти так далеко .
Лорд Марк заворочался на своем кресле возле пульта. – Так, и сколько маленьких девочек сейчас у Формюира?
– Восемьдесят восемь уже рожденных плюс еще тридцать дозревающих в репликаторе. Да еще его собственные первые четверо. У этого идиота сто двадцать два ребенка – как бы то ни было, я в качестве Голоса Императора отдал ему приказ не «запускать» других, пока Грегор разбирается в его изобретательной схеме. Он был склонен возражать, но я указал, что поскольку все его репликаторы полны – и останутся полны где-то на ближайшие семь месяцев – его это не очень ограничит. Он замолчал и отправился проконсультироваться с адвокатами. А я прилетел назад в Форбарр-Султану, сделал Грегору устное сообщение и отправился домой спать.
Катерина отметила, что в своем рассказе он ничего не сказал о приступе. Что имел в виду Пим, так многозначительно упомянув об этом?
– Должен быть закон, – сказал лорд Марк.
– Должен, – ответил его брат, – но его нет. Это – Барраяр. Принять бетанскую юридическую модель целиком – на мой взгляд, такое годится лишь на то, чтобы устроить здесь революцию. А кроме того, многие специфически бетанские положения у нас неприменимы. Существует дюжина галактических кодексов, которые исторически отчасти возводятся к бетанскому. Когда я вчера вечером уходил от Грегора, он что-то бормотал относительно назначения выборного комитета, который мог бы изучить их всех и рекомендовать Объединенному Совету лучший. И за все мои грехи он собрался включить туда меня. Ненавижу комитеты. Я предпочитаю ясную правильную цепочку командования.
– Только, если ты стоишь в ее начале, – сухо заметил лорд Марк.
Лорд Форкосиган уступил ему с сардоническим жестом: – Ну да.
Катерина спросила: – Но этот поможет ли этот новый закон загнать Формюира в угол? Конечно, его ситуация должна бы быть, гм… дедовской.
Лорд Форкосиган коротко усмехнулся: – Это и вправду проблема. Нам нужно прижать Формюира согласно какому-то ныне действующему закону, дабы отбить у прочих охоту ему подражать – пока мы еще не пропихнули через Совет Графов и Министерства новый закон, какую бы форму он ни принял в конце концов. Обвинение в насилии мы использовать не можем; я просмотрел все формальные определения, и все они в этом случае неприменимы.
Лорд Марк спросил взволнованным голосом: – Тебе не показалось, что он обращался с этими маленькими девочками оскорбительно или небрежно?
Лорд Форкосиган кинул на него довольно резкий взгляд.
– Я не такой эксперт по уходу за детьми в яслях, как ты, но мне показалось, что они в порядке. Здоровые… шумные… вовсю визжат и хихикают. Формюир сказал мне, что у него на каждые шесть детей приходится по две работающих на полный день и по гибкому графику няни. Он также добавил, что в его скромные планы входит, чтобы старшие дети впоследствии заботились о младших – из чего я получил тревожный намек, что он думает о дальнейшем расширении этого генетического предприятия. О, и в рабовладении мы его обвинить тоже не можем, потому что они все и вправду по сути его дочери. А проблема похищения яйцеклеток чрезвычайно неоднозначна в рамках действующего сейчас закона. – Необычно раздраженным тоном он добавил: – Барраярцы! – Его клон-брат кинул на него странный взгляд.
– По неписанным барраярским законам, – медленно проговорила Катерина, – … если семья форов распадается из-за смерти одного из супругов или еще почему-то, то предполагается, что девочки остаются матери или ее семье, а мальчики – отцу. Разве эти девочки не принадлежат своим матерям?
– Я рассматривал и этот аспект. Даже оставив в стороне тот факт, что Формюир ни на одной из них не женат… подозреваю, что мало кто из этих матерей хотел девочку, и все они будут весьма расстроены.
Катерина не была вполне уверена в истинности первого утверждения, но, разумеется, второе было дьявольски верно.
– И если бы мы насильственно вернули их в семьи матерей, в чем состояло бы наказание для Формюира? Это богатство – сто восемнадцать девочек – по-прежнему остается в его Округе, и ему даже не надо будет их кормить. – Он отложил наполовину съеденный кусок пряного хлебца и нахмурился. Лорд Марк взял второй – нет третий, – кусок, и вгрызся в него. Упала мрачная тишина.
Катерина в раздумьи нахмурила брови.
– По вашим расчетам, Формюир мыслит в понятиях выгоды, и никак иначе. – Только много лет спустя после рождения Никки она спросила себя, не потому ли Тьен стремился к старомодному способу сделать ребенка, что он был намного дешевле.
– О! – лорд Форкосиган откинулся на спинку стула, широко распахнув восхищенные глаза. – А-а… – злорадная усмешка промелькнула на его губах. – На самом деле оно может быть сколь угодно высоко. О, мой бог… – Он искоса посмотрел на нее. – Полагаю, мадам Форсуассон, что вы напали на путь решения этой проблемы. И я, разумеется, сообщу об этой идее так быстро, как только смогу.
Его явное удовольствие заставило ее сердце взлететь … – ну, если честно, это было даже не удовольствие, а некое острое, словно нож, ликование; она улыбалась его улыбке, и он улыбался в ответ. Она надеялась, что хоть немножко смогла облегчить испытываемую им наутро после приступа головную боль. В соседней комнате раздался бой часов. Катерина поглядела на свое хроно. Стоп, неужели уже так поздно?
– О боже, уже пора. Моя бригада по деревьям может прибыть сюда в любой момент. С вашего позволения, лорд Форкосиган, мне нужно идти.
Она вскочила на ноги и вежливо попрощалась с лордом Марком. Лорд Форкосиган сам вместе с Пимом проводил её до входных дверей. Форкосиган держался все еще очень скованно; насколько же болезненно или затруднительным было для него сейчас любое движение? Он пригласил ее заходить снова – в любое время, едва у нее возникнет малейший вопрос или она будет вообще в чем-то нуждаться, – и отправил Пима показать ей, где сложить в штабель кленовые бревна. Он стоял в дверном проеме, наблюдая за ними обоими, пока они не завернули за угол большого дома.
– Он не очень-то хорошо выглядит сегодня утром, Пим, – Катерина оглянулась через плечо. – Вы действительно не должны были позволять ему вставать с кровати.
– О, я знаю, мадам, – мрачно согласился Пим. – Но что еще мог сделать простой оруженосец? У меня нет полномочий отменять его распоряжения. В чем он действительно нуждается – это чтобы о нем заботится кто-то, кто не будет терпеть его глупости. Будущая леди Форкосиган должна будет уметь с ним справляться. И это должна быть не одна из этих застенчивых, жеманных девиц, на которых сейчас словно
