коленях, не обращая внимания на грязь и кровь.
Майлз, шатаясь, поднялся на ноги, переводя дух: – Ну хорошо, – произнес он наконец, – что же здесь происходит?
Баз попытался что-то сказать, но вышел у него лишь булькающий глубокий кашель. Елена рыдала, и ничем помочь не могла.
– Черт побери! Сержант!...
– Я их застал: она прижималась к этому трусу, – прорычал Ботари, все еще отвернувшись.
– Он не трус! – завопила Елена. – Он солдат не хуже тебя. Он сегодня спас мне жизнь... – она обернулась к Майлзу: – Вы, конечно, видели это на мониторе, милорд. Оссеровец навел на меня автоматический прицел, и я думала, что уже конец, а Баз выстрелил в него из плазмотрона. Скажи ему!
Она говорит о том оссеровце, которого я прикончил с помощью его же собственной аптечки, сообразил Майлз. Баз и не знает, что он изжарил труп. Это я тебя спас, безмолвно вскричал он. Это был я, это был я...
– Это правда, сержант, – услышал он собственный голос. – Ты обязан ее жизнью своему собрату- оруженосцу.
– Этот мне никакой не собрат!
– А я говорю, что да, и это мое слово!
– Это не достойно... не правильно... я должен сделать все правильно. Все должно быть безупречно... – Ботари принялся раскачиваться на месте, двигая узкими челюстями. Майлз в жизни не видел, чтобы тот был так возбужден. В последнее время я взвалил на него слишком большую нагрузку, с угрызениями совести подумал он. Слишком много, слишком быстро, слишком бесконтрольно.
– Не... бесчестье, – хрипло выдавил слово Баз. Велев ему замолчать, Елена, пошатываясь, поднялась на ноги, агрессивно представ лицом к лицу с Ботари.
– Ах, твоя воинская честь! Знаешь, я смело встречала огонь, я убила человека – и ничего в этом нет, это просто бойня. Любой робот мог бы так сделать. Все это притворство, обман, ложь, большой розыгрыш. Твой мундир больше не внушает мне никакого благоговения, слышишь?!
Лицо Ботари потемнело и застыло. 'Замолчи!' – замахал Елене рукой Майлз. Никаких возражений против растущей независимости взглядов у него нет, но, господи, время она выбрала просто ужасно. Неужели она этого не видит? Нет, она слишком запуталась в своем стыде и боли, и у нее на плече теперь сидит свой собственный призрак. Раньше она не упоминала, что убила человека, но Майлз-то понимал, почему она могла так поступить.
Ему нужен Баз, нужен Ботари, нужна Елена – и нужно, чтобы они работали вместе, лишь тогда они вернутся домой живыми. Как бы ему ни хотелось с криком выплеснуть сейчас свою боль и гнев, но сказать он должен то, что им необходимо услышать.
Первым делом необходимо отделить Елену от Ботари до тех пор, пока их темперамент не остынет – а то сейчас они вырвут друг у друга сердце. А Базу... – Елена, – сказал Майлз, – помоги Базу добраться до лазарета и проследи, чтобы медтехник проверил, нет ли у него внутренних повреждений.
– Да, милорд, – ответила она, подчеркнув упоминанием его титула официальный характер этого приказа – видимо, специально ради Ботари. Она помогла Базу, опираясь на нее, подняться на ноги и закинула его руку себе на плечи, искоса кинув ядовитый и рассерженный взгляд на своего отца. Руки Ботари дернулись, но он ничего не сказал и не пошевелился.
Майлз проводил их вниз по пандусу, с облегчением заметив, что Баз задышал чуть ровнее. – Думаю, мне лучше остаться здесь с сержантом, – тихо проговорил он Елене. – С вами двоими будет все в порядке?
– Спасибо тебе. – сказала Елена. – Я пыталась его остановить, но испугалась. Я не могу этого сделать. – Она сморгнула последние слезы.
– Оно и к лучшему. Все раздражительны, все слишком устали. Знаешь, и он – тоже. – Он чуть не спросил ее, что имелось в виду под словом 'прижиматься', но одернул себя. Елена потащила База дальше, что-то нежно ему шепча, отчего Майлз приходил просто в бешенство.
Он проглотил свое разочарование и поднялся обратно на смотровую палубу. Ботари все еще стоял там, мучительно сбитый с толку и погруженный в раздумья. Майлз вздохнул.
– У тебя еще остался виски, сержант?
Ботари, вырванный из состояния задумчивости, не глядя протянул руку к набедренному карману. Он молча протянул фляжку Майлзу, тот жестом указал на одну из банкеток. Оба сели. Руки сержанта свисали между колен, голова поникла.
Майлз сделал глоток и протянул фляжку обратно. – Выпей.
Ботари покачал головой, но фляжку взял и отпил. Какое-то время спустя он пробормотал: – Прежде вы никогда не звали меня 'оруженосец'.
– Я пытался привлечь твое внимание. Мои извинения.
Молчание, еще один долгий глоток. – Это правильное звание.
– Почему ты пытался его убить? Ты же знаешь, до какой степени нам нужны технари.
Долгая пауза.
– Он не подходит. Не для нее. Дезертир...
– Он же не пытался ее изнасиловать, – это было утверждение, а не вопрос.
– Нет, – прозвучало тихо. – Думаю, нет. Тут никогда не знаешь.
Майлз обвел взглядом хрустальный зал, такой эффектный в сверкающей искрами темноте. Превосходное место, чтобы 'прижиматься', и даже более того... Но, наверное, теперь эти длинные белые пальцы в лазарете прикладывают холодный компресс или что-то в этом роде к рассеченной брови База. А он тем временем сидит здесь и напивается в компании самого уродливого человека на сто миль вокруг. Что за расточительство!
Фляжка снова пропутешествовала туда и обратно.
– Тут никогда не знаешь, – повторил Ботари. – А у нее все должно быть пристойно и как надо. Вы же понимаете меня, милорд? Неужели не понимаете?
– Конечно. Но, пожалуйста, не убивай моего инженера. Мне он нужен. Хорошо?
– Чертовы технари! Вечно их балуют. – Майлз пропустил мимо ушей этот отголосок протестов старой Службы. Майлзу почему-то всегда казалось, что Ботари – один из дедова поколения, хотя на самом деле тот был на пару лет моложе его отца. Майлз слегка расслабился при этом симптоме возвращения Ботари в нормальное – ладно, обычное для него, – состояние духа.
Сержант сполз на ковер, привалившись спиной к кушетке.
– Милорд, – добавил он некоторое время спустя, – вы понимаете, если меня убьют... о ней нужно будет позаботиться как надо. Приданое. И офицер, подходящий офицер. И настоящая, должная сваха, чтобы устроить помолвку...
Какие старомодные мечты, подумал подвыпивший Майлз. – Я ее сеньор, по праву твоей службы, – мягко заметил он, – и это был бы мой долг. – Если бы я только мог превратить этот долг в свои собственные мечты...
– Многие теперь больше не обращают никакого внимания на свой долг, – пробормотал Ботари, – Но Форкосиганы... Форкосиганы никогда не обманут.
– Чертовски верно, – пробормотал Майлз заплетающимся языком.
– М-м... – ответил Ботари и сполз еще немного ниже. После долгой паузы он заговорил снова: – Если меня убьют, вы же не оставите меня тут снаружи, а, милорд?
– Ч-что? – Майлз отвлекся от составления новых созвездий. Только что он соединил точечки в фигуру, которую мысленно окрестил Кавалеристом.
– Иногда тела оставляют в космосе. Холодно, как в аду... Бог не сможет меня там найти. Никто не сможет.
Майлз заморгал. Он никогда не подозревал, что в сержанте таятся склонности к богословию. – Слушай, с чего это ты вообще вдруг заговорил о смерти? Ты же не собираешься...
– Ваш отец, граф, обещал мне, – слегка повысил голос Ботари, перебивая Майлза, – что я буду похоронен у ног миледи вашей матери, в Форкосиган-Сюрло. Он обещал. Разве он вам не говорил?
