– Ну, не знаю, – попытался Майлз его успокоить. – Вашим первоначальным приказом было найти меня, и на настоящий момент ты единственный, кто преуспел в его выполнении. Не забудь об этом упомянуть, когда станешь просить отца снять тебя с крючка.
– Ха, – пробормотал кузен, – И какая польза от того, что живешь в системе наследственной власти, если ты не можешь время от времени пользоваться небольшими благами протекции? Майлз, твой отец не оказывает покровительства никому. – Он уставился на дендарийский флот и добавил, опустив половину рассуждений: – Знаешь, впечатляет.
К Майлзу постепенно вернулось хорошее настроение. – Ты правда так считаешь? – И он шутливо добавил. – Не хочешь присоединиться? Похоже, здесь открываются новые, горячие вакансии.
Айвен фыркнул. – Нет уж, спасибо. Не имею никакого желания садиться на предписанную императором диету. Закон Форлопулоса, знаешь ли.
Улыбка Майлза завяла у него на губах. Смешок Айвена иссяк, словно вытек куда-то. В потрясенном молчании они уставились друг на друга.
– Ох, черт... – произнес Майлз наконец. – Я забыл про закон Форлопулоса. Мне это даже в голову не приходило.
– Ясно же, что никто не сможет это истолковать как создание частной армии, – неубедительно заверил его Айвен. – Нет собственно 'довольствия и жалования'. Я хочу сказать, они же не приносили тебе вассальной присяги или чего-то в этом роде – или как?
– Только Баз и Арди, – сказал Майлз. – Но я не знаю, как именно барраярский закон толкует контракты наемников. В конце концов, они не пожизненные – разве что если тебе посчастливится погибнуть...
– А что вообще за тип этот Баз? – спросил Айвен. – Сдается мне, он твоя правая рука.
– Без него я бы ничего сделать не смог. Он был бортинженером Имперской Службы до того, как... – Майлз прикусил язык сам, – ... как он уволился. – Майлз попытался представить, что может полагаться по закону за укрывательство дезертира. В конце концов, сперва он не намеревался на этом попадаться. По здравому размышлению, туманный план вернуться домой вместе с Базом и выпросить у отца как-нибудь устроить ему помилование все больше и больше стал походить на планы человека, который выпал из аэрокара и собирается приземлиться на мягкое, пушистое облако, которое ветер проносит под ним. То, что издалека выглядит прочным, вблизи может обернуться туманом.
Майлз взглянул на Айвена. Потом поглядел на Айвена пристально. Потом уставился на него. Айвен с простодушным вопросом во взоре моргнул в ответ. Что-то в этой открытой, жизнерадостной физиономии вызывало у Майлза страшное беспокойство.
– Знаешь, – проговорил он наконец, – чем больше я думаю над тем, как ты оказался здесь, тем страннее мне все это кажется...
– Ты не поверишь, – сказал Айвен, – но я отработал свой проезд. Эта старая пташка оказалась такой ненасытной, что...
– Я не о том, как ты попал сюда – а в первую очередь о том, как тебя вообще послали. С каких это пор кадетов-первокурсников срывают с занятий и посылают на задания Службы безопасности?
– Не знаю. Я полагал, им нужен был кто-то, способный опознать тело и все такое...
– Ну да, только моих медицинских данных у них почти столько, чтобы они могли собрать меня заново. Эта идея имеет смысл, только если не слишком пристально над ней задумываться.
– Знаешь ли, когда адмирал Генштаба посреди ночи звонит кадету и приказывает лететь, ты летишь. А не задерживаешься, чтобы с ним подискутировать. Он вряд ли такое оценит.
– Ладно... а что говорилось в твоем письменном приказе?
– Если подумать, так я его даже не видел. Я полагал, адмирал Хессман передал его лично капитану Димиру.
Майлз решил, что его беспокойство проистекает от того, сколько раз в их разговоре встречается выражение 'я полагал'... Но было что-то еще... он почти уловил... – Хессман?! Тебе отдал приказ Хессман?
– Причем лично, – гордо заметил Айвен.
– Хессман не имеет никакого отношения ни к разведке, ни к Службе безопасности. Он находится под наблюдением прокуратуры. Айвен, здесь все закручивается сильнее и сильнее...
– Адмирал есть адмирал.
– Однако именно этот адмирал в черном списке моего отца. Во-первых, он осведомитель графа Фордрозды в Генеральном штабе, а отец терпеть не может, когда его офицеры встревают в партийную политику. К тому же отец подозревает его еще и в растрате армейских фондов, в каких-то махинациях вокруг контрактов на постройку кораблей. Когда я уезжал, отец уже дошел до того, чтобы подключить к расследованию лично капитана Иллиана, а ты ведь знаешь, что он не растрачивает талант Иллиана по пустякам.
– Все это чересчур для моих мозгов. Мне хватает проблем с навигационной математикой.
– Это не должно быть для тебя чересчур. Ну, как для кадета – конечно, но ты еще и лорд Форпатрил. И, случись что со мной, ты унаследуешь наше графство и округ от моего отца.
– Боже упаси! – сказал Айвен. – Я хочу быть офицером, путешествовать, снимать девочек. А не мотаться по этим чертовым горам, пытаясь собрать налоги с этих невежд с манией убийства или не позволяя краже курицы перерасти в партизанскую войну в миниатюре. Не собираюсь никого оскорблять, но ваш округ – самый упрямый на всем Барраяре. Майлз, в глубинке за Дендарийским ущельем люди живут в пещерах! – Айвен содрогнулся. – И им это нравится!
– Там есть огромные пещеры, – согласился Майлз. – При нужном освещении скальные образования начинают переливаться великолепными цветами. – На него накатил приступ ностальгии по дому.
– Ну, если я когда и унаследую графство, молю бога, чтобы это была городская местность, – заключил Айвен.
– Насколько я знаю, ты не стоишь в линии наследства ни на одно, – усмехнулся Майлз. Он пытался снова поймать нить разговора, но от реплики Айвена схемы наследования выстроились у него в мозгу сами собой. Он проследил своих собственных предков – через бабушку Форкосиган к принцу Ксаву и самому императору Дорке Форбарре. Мог ли когда-нибудь предвидеть великий император, в какой оборот попадет его праправнук с его же законом, навсегда положившим конец частным армиям и графским войнам?
– А кто твой наследник, Айвен? – лениво спросил Майлз, глядя на дендарийские корабли, но думая о Дендарийских горах. – Лорд Фортейн, да?
– Ага, но я жду, что в любой момент старика не станет. Здоровье у него не очень, как я в последний раз слышал. Вот беда, что эти штуки с наследованием не работают в обе стороны, а то бы на меня свалилась куча денег.
– И кому эта куча достанется?
– Думаю, его дочери. Имущество перейдет – дай-ка подумать – к графу Фордрозде, а ему оно и не нужно. Насколько я слышал про Фордрозду, он бы предпочел деньги. Впрочем, не думаю, что ради денег он пойдет столь далеко, чтобы жениться на этой дочери – ей под пятьдесят.
Оба задумчиво уставились в пространство.
– О боже, – произнес Айвен через какое-то время, – надеюсь, что приказы, которые Димир получил, когда я сматывался, не предписывали ему отправляться домой или еще куда-то. Тогда решат, что я уже три недели в самоволке – да у меня в личном деле места не хватит для всех взысканий! Слава богу, хоть эти старомодные дисциплинарные построения отменили...
– Ты был там, когда Димир получил приказ? И не стал слоняться поблизости, чтобы увидеть, что в нем? – изумился Майлз.
– Я у него буквально зубами выдрал эту увольнительную. И не хотел рисковать. Понимаешь, там была эта девчонка... да, теперь я думаю – зря я не прихватил свой комм.
– Ты оставил свой комм-линк?
– Там была эта девчонка – и я правда чуть обо всем не забыл. А когда вспомнил, Димир уже начал совещание, и я не хотел возвращаться, чтобы меня не заловили.
Майлз беспомощно покачал головой. – А не можешь ты припомнить что-то странное насчет этих
