Через несколько лет после смерти Богдана Хмельницкого гетманская булава, пережив разнообразные приключения, оказалась в руках его сына Юрася. В отличие от отца, у него был свой взгляд на будущее страны - он решил воссоединить ее с Польшей. Случилось это в 1660 году. Гетман принес присягу на верность Речи Посполитой, но реально контролировал только Правобережье. Через два года ему захотелось «избраться» еще и на левом берегу.
Прихватив для верности польских рейтар, а также несколько татарских отрядов, Юрась перешел Днепр и углубился в территории, населенные ждущими его «избирателями». Однако вместо них наткнулся под Каневом на армию своего левобережного конкурента - Якима Сомка, тоже объявившего себя гетманом, и войска московского воеводы князя Ромодановского. Произошло сражение. Оказалось, что единственным боеспособным подразделением в армии Хмельницкого-младшего были не казаки и не польские рейтары, а полк наемной немецкой пехоты. Когда Сомко с Ромодановским дружно ударили на врага, разношерстные вояки Хмельницкого сразу же пустились наутек. По словам автора «Летописи Самовидца», они так заполнили Днепр, что из-за людей почти не видно было воды. Только немцы, которых насчитывалось не больше тысячи, храбро отбивались в лагере, пока все не погибли. Потери польско-украинского войска Хмельницкого достигли двадцати тысяч. К Днепру было невозможно подступиться из-за смрада разлагающихся трупов. Некоторых мертвецов вылавливали далеко ниже по течению - даже на Запорожье.
Выиграв битву, московские власти разрешили провести выборы нового гетмана. Тем более, что пост оказался вакантным. Юрась Хмельницкий с горя постригся в монахи - булава валялась совершенно бесхозная. Просто сирота, а не булава.
Якима Сомка это, честно говоря, обидело. Он на правах победителя считал себя уже готовым гетманом. Но царское правительство заявило: страна у вас демократическая, дорогой гетман, а проголосовало за вас только четыре полка. Нужно собрать всех, в том числе и запорожцев, и соблюсти полную процедуру - кого народ поддержит, того мы, наше царское величество, и признаем. Выборы назначили в Нежине.
Неожиданно оказалось, что отнюдь не все казаки желают видеть над собой Сомка. Многим очень не нравилось, что он - дядя побежденного Юрася. Его родная сестра была последней (третьей) женой знаменитого гетмана Богдана. Народ у нас высокоморальный. Драка дяди с племянником за власть шокировала общественное мнение простодушных казаков. Да и сам факт его возвышения через сестру вызывал, мягко говоря, неодобрение. Именно потому, что у нас любят везде протащить родственничка, всем очень не нравится, когда кто-то делает точно так же.
Да и вообще Сомко с точки зрения народной морали выглядел малосимпатичным. Он не валялся пьяным на Запорожье, раскинув посреди дороги ноги в шароварах, не лез покалякать по душам с первым попавшимся сечевиком, все награбленное тут же добропорядочно тащил домой, а не прогуливал в придорожной корчме. Одним словом, белая кость!
Зато соперник Сомка Иван Брюховецкий казался таким, как надо. Всегда готовый поболтать с народом, откровенно разделявший мнение низов, что после Хмельницкого старшина слишком уж «запанувала», хитро намекавший на то, что «взять бы все да и поделить», этот прирожденный демагог необыкновенно приглянулся казацкой голытьбе. Беда была только в одном. Обе партии имели совершенно одинаковую политическую программу: «За царя-батюшку!» Как тут определиться: кому отдать голосишко?
Яким Сомко прибыл в Нежин в середине июня с большим отлично экипированным Переяславским полком - самым важным на левом берегу Днепра. Когда Сомко расположился лагерем перед городскими воротами, к нему присоединился нежинский полковник Золотаренко со всеми своими людьми. Зачем-то (видимо, чтобы вернее считать голоса!) он прихватил с собой еще и пушки. Это особенно не понравилось присланному из Москвы князю Великогагину - царскому «наблюдателю» на выборах.
Брюховецкий отаборился с другой стороны города и поспешил замолвить за себя словцо перед Великогагиным. Мол, я человек мирный, его царскому величеству преданный, пришел без артиллерии и готов избираться.
При этом каждый из претендентов уже авансом именовал себя гетманом и требовал, чтобы рада происходила на той стороне города, где он засел. Сомко даже угрожал вернуться домой в Переяславль, если выборы не будут на месте его ставки. Но Великогагин, которому такая строптивость очень не понравилась, велел поставить царскую палатку на противоположной стороне - ближе к Брюховецкому.
Скандал, который произошел дальше, прекрасно описан в дневнике Патрика Гордона - шотландского наемника, служившего в русской армии: «17-го часов в 10 утра окольничий явился с войском к царской палатке. После того как была расставлена стража, Сомко с оружием и развевающимися знаменами выступил из своего лагеря; то же сделал и Брюховецкий. В это время несколько рядовых казаков перешло от Сомка к Брюховецкому. Хотя окольничий и велел сказать им, что они должны были явиться без оружия, но они не обратили на это внимания. По прибытии епископа окольничий, захватив с собой царскую грамоту и выйдя из палатки, послал Сомку и Брюховецкому приказ подойти без оружия со всеми офицерами и лучшими казаками к палатке. Все исполнили этот приказ, кроме Сомка, оставившего при себе саблю и сайдак.
Когда пехота построилась с обеих сторон, а окольничий, епископ, стольники и дьяки встали на скамьи, была прочитана царская грамота, в которой казакам повелевалось выбрать себе гетмана и указывалось, как следовало поступать при избрании. Грамота не была еще дочитана и до половины, как между казаками поднялся сильный шум: одни кричали - Сомко!, другие - Брюховецкий! Когда эти крики были повторены при снятии шапок, то пехота Сомка, проникнув с его бунчуком и знаменами вперед, покрыла его знаменами, посадила на скамью и провозгласила гетманом. Во время этого смятения окольничий и остальные были принуждены сойти со скамей и были очень рады, достигнув палатки. Между тем казаки, составлявшие партию Брюховецкого, принесли его бунчук и знамена на то место, где находился Сомко с своим бунчуком, и, оттеснив его с приверженцами от этого места, сломали древко бунчука и убили державшего его. Волнение было так велико, что если бы по приказанию полковника Штрасбурга не было брошено несколько ручных гранат, то казаки наверно сломали бы палатку; гранаты же очистили место перед палаткой, на котором остались только убитые и раненые. Сомко вскочил на лошадь и вернулся с своим расстроенным отрядом назад в лагерь. Его предводительский жезл и литавры были захвачены отрядом Брюховецкого».
На следующий день большая часть людей Сомка перешла к Брюховецкому. Выборы закончились. Украина получила нового гетмана. Демократически избранного, но весьма противного. Он тут же провел политическую реформу, расставив везде своих людей, и велел казнить проигравшего выборы Сомка. Три дня чернь грабила богатых казаков, а старшина скрывалась где могла, меняя, по меткому выражению Самовидца, «жупаны кармазиновые на сермяги».
Ровно через пять лет в результате подобных «выборов» был убит и сам Брюховецкий. Его конкурент - Петр Дорошенко, как пишет тот же Самовидец, «позволив забити голоті Брюховецького. И так голота тиранськи забила и замордувала Брюховецького». После чего все снова закончилось грабежом.
Скажите: вам нравится такая «демократия»?
Маневры турецкоподданого
Окладистая неказачья борода в дивном сочетании с подкрученными шляхетскими усами, взгляд
