— Останемся здесь до темноты, — сказал Рррр, когда шаги полицейских смолкли. — А то сейчас нас быстро поймают.
Им удалось выбраться из-под карусели только поздно вечером. Примерно через час после того, как полицейские ушли, парк стал наполняться народом. Хозяин карусели долго вытирал ее тряпкой, подметал, потом включил, и часа три подряд под веселую, но страшно надоевшую Алисе музыку карусель вертелась над головой, скрипела, и казалось, вот-вот кто-нибудь провалится сквозь пол и задавит беглецов.
Наконец, когда Алиса отлежала себе все бока и измучилась оттого, что страшно хотелось спать, а уснуть под гром музыки и скрип карусели было совершенно невозможно, веселье подошло к концу. Мотор карусели все реже заводился, реже раздавались голоса вокруг. И к полночи все стихло.
Они выползли наружу, и Рррр долго растирал сильными ручками ноги Алисы. Ноги так занемели, что идти было невозможно. А потом стало еще хуже — ноги отходили, и казалось, что тысячи иголок вонзились в них.
— Ну, сможешь идти? — спросил Рррр.
— Смогу, — ответила Алиса.
Теперь, когда столько пришлось вытерпеть, она уже поняла, что любой ценой они должны добраться до своих.
И они добрались.
Они снова пересекли темный лес, вышли на пустырь и, обходя ямы и кучи мусора, доплелись до нового района города. Пока не остались позади последние дома, они шли медленно — Рррр забегал вперед, смотрел, нет ли кого, только потом Алиса следовала за ним.
Было уже почти два часа ночи, когда они вышли к полотну железной дороги. Рельсы поблескивали под луной.
Они вышли на тропинку, которая бежала вдоль полотна, и направились прочь от столицы. Алиса старалась представить себе, как мать космонавта Толо ругает ее, рассказывает своему сыну, что Алиса втерлась к ней в доверие. Ей казалось даже, что она слышит голос старушки: «Я ее даже помидорами кормила. Знала бы, ничего не дала бы. И котенок у нее был подозрительный».
И уже под утро им удалось взобраться на платформу товарного поезда, который притормозил у разъезда.
И с первыми лучами солнца, изодранные, измученные, еле живые, страшно счастливые, они поднялись на пригорок. Оставалось сделать всего один шаг, и машина времени заберет их обратно, в лагерь археологов.
И Алиса вдруг поняла, что ей очень трудно сделать этот последний шаг.
— Я боюсь, — сказала она маленькому археологу.
— Я тоже боюсь, — сказал он. — Я понимаю.
— А вдруг мы вернемся, а там все по-старому? Вдруг не удалось?
— Ой, — сказал Рррр, — и не говори!
Он снова потерял где-то свой хвост, теперь уже безвозвратно.
Они помолчали немного.
Потом Алиса наклонилась и взяла археолога на руки. И сделала последний шаг.
Что-то щелкнуло. Легкий туман окутал ее, и показалось, что она несется куда-то, падает… падает…
И вот она стоит в кабине машины времени.
18
За стеклом возвышался Громозека. Рядом — Петров. Ричард наклонился над пультом управления.
Алиса стояла в кабине, не смея шелохнуться.
Дверь не открывалась.
Громозека поднял щупальце, показывая, что она забыла нажать на кнопку.
— Ну да, кнопка, — сказала Алиса.
Она нажала на зеленую кнопку. Дверь отошла в сторону. Алиса выпустила из рук археолога, и тот упал на пол.
— Все в порядке, — сказал Громозека. — Можете стартовать.
— Есть стартовать, — отозвался голос из динамика.
Глухо заревели двигатели, пульт управления качнулся, и Алиса почувствовала, как увеличивалась тяжесть — заработали гравитационные установки.
— Ну что? — спросил наконец Рррр.
Громозека протянул вперед свои длинные щупальца, поднял Алису, и она вдруг увидела, что по его широченному зеленому лицу текут дымящиеся слезы.
— Доченька моя, — сказал он. — Милая! Спасибо!
— Ну что? — спросила тогда Алиса.
— Все в п-порядке, — сказал Петров. — Все в п-порядке. Хотя это и безобразие.
— Победителей не судят, — сказал Ричард. — И вы, Михаил Петрович, это знаете.
— А я, — сказал Громозека, все еще не выпуская из щупалец Алису, — я согласен теперь на любое наказание.
— Так получилось? — настаивал Рррр.
— Все получилось.
— А почему мы движемся?
— Мы летим, — сказал Громозека. — Улетаем.
— Почему? — удивилась Алиса. Ей было так уютно в объятиях Громозеки, и она совсем не чувствовала ног.
— Потому что как только вы с Рррр ушли в прошлое, я разбудил весь лагерь, — сказал Громозека.
— Чтобы за нами гнаться?
— Ничего подобного. Я же знал, что ты ночью попытаешься сама убежать в прошлое. И ты знаешь мое к этому отношение. Я не мешал тебе.
— Ты тогда не спал?
— Я же велел тебе не забыть свитер.
— А я так старалась не шуметь! — сказала Алиса.
— Я сделал все, что мог. Я объяснил тебе действие баллона с вакциной, заставил тебя сделать все уколы. И попросил Рррр отправиться в прошлое вместе с тобой. Одну я тебя отправлять не хотел.
— Так ты, котенок, — обернулась Алиса к своему спутнику, — тоже заранее знал, что я убегу?
— Знал, — сказал маленький археолог. — И, кроме меня, некому было тебя сопровождать. Я ведь самый маленький. И хвост я заготовил заранее. И ведь я тебе пригодился?
— Пригодился. Знаешь, Громозека, он меня освободил, когда меня поймали.
— Да? Ну и отлично. Потом все расскажешь. А мы очень волновались. Мы думали, что, если тебя поймают, придется отправлять в прошлое спасательную партию.
— Все-таки почему мы на корабле? — спросила Алиса.
— Потому что как только вы ушли в прошлое, я приказал на всякий случай сворачивать лагерь и временный центр. Мы же не знали, что произойдет здесь за сто лет. Вдруг на месте наших палаток вырастет новый город? Или искусственное море?
— Вот уж была работка! — сказал Ричард. — Мы за шесть часов свернули весь лагерь, разобрали станцию и погрузили камеру времени на последний корабль. И стали ждать.
— И дождались? — спросила Алиса. — Можно, я посмотрю?
Громозека поднес ее к иллюминатору.
Корабль уже поднялся довольно высоко, и Колеида занимала половину неба. И все лицо планеты
