воров и возвратить вам ваши вещи и ваши бумаги. Вы между тем останьтесь у меня, отдохните и потом, коли время не терпит, отправьтесь в ваш путь. Вы не будете раскаиваться, что ко мне зашли. Но помните твердо наше условие: ни слова по-французски.
Даша (особо). Да он ни бельмеса и не знает!
Семен. Милостивый государь, я стану сохранять ваше повеление так свято, как будто б я ни слова не умел по-французски, тем более што, живши прежде время долго в России, я довольно изрядно говорю по-русски, хотя теперь я и прямо из Парижа.
Даша. О плут!
Фекла. Боже мой, сестрица! Он по-русски умеет!
Лукерья. Надо быть нашему несчастию! Я думаю, назло нам, судьба всех французов по-русски переучит!
Велькаров. Оставьте излишние церемонии! мы здесь в деревне. Вот мои дочери? останьтесь пока с ними, а я пойду и прикажу для вас комнату очистить; да только помните: ни слова по-французски!
Семен. Я не выступлю из воли вашей. (Особо.) Хоть бы и хотел, да не могу. (Откланивается очень учтиво Велькарову.)
Фекла (тихо сестре). Сестрица, душенька! видно, в Париже теперь учтивы: присядем пониже.
Приседают очень низко и перекланиваются с Семеном.
ЯВЛЕНИЕ ДЕВЯТОЕ Фекла, Лукерья, Даша, няня Василиса и Семен. Семен. Милостивия государини, ви видите пред собою утифительного маркиза, которого злополушния нешасия, и нешастния горести, соправшияся наподобие, когда великие туши с приткою молниею несносные для всякого шувствительного серса, которое серса подобно большой шлюпке на морских волнах катается, кидается и бросается из педы на горе, из горя на нешасие, из нешасия на погибель, из погибели… ошень, ошень жалко, сударини, што не могу я вам этого рассказать по- французски.
Фекла. Ах, маркиз! мы просим у вас прощения за батюшку.
Лукерья. Извините нас, если вы видите в нем еще остаток варварского века!
Фекла. Он для того не позволяет говорить по-французски, что воспитан на старинный манер.
Лукерья. И по-французски не знает!
Семен. Не снает! Боже мой! это ужасно, непростительно, не благородно! Так и ви, сударини, говорите только по-русски?
Фекла. Ах, нет, нет! мы клянемся вам, что до самого приезда сюда иначе не говорили мы, как по-французски, даже до того, что по-русски худо знаем. О! мадам Григри за этим очень смотрела!
Лукерья. Не в похвалу себе скажу, маркиз, только я, право, двух строк по- русски без двадцати ошибок не напишу; зато по-французски…
Семен. Это похвально, ошень похвально! и я жалею, што ви имеете такого батюшку, который…
Лукерья. Если бы чувствовали, как нам стыдно, что он так странен!
Семен. Не знать по-французски, я вообразить этого не могу! я бы умер!
Лукерья. Нам, право, даже совестно перед вами, что мы его дочери!
Фекла (приседая). Ах, маркиз, извините нас в этом!
Семен. Нишего, судариня, нишего, я охотно верю, што ви этому не виновати; но позвольте мне хотя по-русски пересказать вам свои обстоятельства; я имею надежду, што ваша щедрость и ваше добре серее…
Фекла. Мы жадно хотим их слушать. Даша! подвинь креслы маркизу.
Даша исполняет приказание.
Семен (садясь). Милостивия государини, всякому, конешно, странно будет видеть знатного шеловека, каков я, пешком; видеть, што знатный шеловек, каков я, имеет крайную нужду в деньгах; но когда вы узнаете мои обстоятельства…
Фекла. Так вы недавно из Франции? Я думаю, там хорошо, как в раю; не правда ли, маркиз, что когда вы сравните ее с нашею варварскою землею?..
Семен. Какое зравнение, сударини! какое зравнение! Слези из меня текут всякий раз, когда вспомню о Франции! Я вам скажу только одну безделису, но любопитно видеть, точно любопитно, совершенно любопитно, — поверите ли ви, што там все большие города вистроени на больших дорогах?
Лукерья. Ах, Боже мой!
Фекла. Ах, сестрица! как это должно быть весело!
Семен. Я вам после подробнее об этом расскажу, а теперь позвольте мне о моих обстоятельствах…
Лукерья. Сестрица, маркизу низко. Даша! подай лучше стул. Даша исполняет
