Детеныш был на недельку отправлен с бэби-ситершей в санаторий под Москвой: лето, нужен свежий воздух… да и роздых родителям нужен.
– Когда это ты скучала… – Мазур подошел и чмокнул Нину в подставленную щеку, пахнущую не то гелем, не то кремом, Мазур в этом не разбирался. – А дадут ли старому голодному морскому волку в этом доме, гламурно выражаясь, жрать?
– Ой, тоже старик выискался, – Нина игриво стрельнула глазами. – Иди руки мой, волчара, все готово уже… Ты помнишь, что сегодня мы идем на раут?
Мазур по-гусарски щелкнул каблуками…
Отобедав (или, скорее, отужинав), Мазур без лишних церемоний увлек супружницу на шкуру какой-то зверюги перед камином и неторопливо, с чувством вернувшегося с добычей охотника, воина- триумфатора да и просто Настоящего Мужика принялся чаровницу избавлять от лишней одежды. Та особенно и не сопротивлялась – разве что так, для виду, пожеманничала немного, позакрывалась, поотталкивала и шепотом повозмущалась беспардонным напором, но Настоящий Мужик свое дело знал и ломал любое сопротивление 'противницы', преодолевая преграды, сминая заслоны и захватывая укрепрайоны. За долгое время совместного проживания все нужные места на телах друг друга были изучены досконально, так что все получилось превосходно, противник очень быстро стал соратником, сподвижником и помощником… И главное, что не возникало у Мазура ощущения, будто выполняешь привычную и оттого неинтересную работу, что набиваешь, так сказать, оскомину или читаешь 'прочитанную книгу', как говорилось в одной оперетте…
Нет, все было как в первый раз и оттого вдвойне здорово. Спасибо Полигону.
Через часик адмирал, облачившись в длинный – до пят – махровый халат, уселся в любимое кресло перед 'плазмой' и закурил. Нинка же, приняв душ и засунув тарелки в посудомоечную машину, прощебетала что-то о необходимости срочно посетить фитнесс-центр, или солярий, или маникюрный кабинет – Мазур так и не уразумел, понял только, что это очень важное, не терпящее отлагательств действо, на которое она и так опаздывает из-за одного невоспитанного морского волчары, – и упорхнула на второй этаж одеваться. Еще через час, не меньше, она явилась в полном боевом раскрасе, мимоходом поцеловала Мазура, напомнила о предстоящем рауте, взвизгнула, получив напутственный шлепок пониже спины, и, позвякивая ключами на пальчике, спустилась в гараж.
Из окна Мазур наблюдал, как игрушечная – по сравнению с его, конечно, BMW, – аудюшка выехала за ворота и двинулась в сторону трассы. Мазур постоял, потом, достав из бара на две трети наполненную бутылочку 'Кутузова' (двадцатипятилетней выдержки, обзавидуйтесь, господа), пузатый толстый бокал и баночку с импортными солеными орешками, расположил весь этот натюрморт на журнальном столике со стеклянной, цвета морской волны столешницей, вновь уселся в кресло. Плеснул коньяку. Сделал глоток. Опять закурил. И задумался.
Лаврику, что ли, позвонить. Или Змею – он ведь тоже в отставке, нехай научит, как жить…
Иногда и в жизни случаются ситуации, знакомые только по женским романам. Сказал бы кто еще год назад, что он, выйдя на пенсию, будет сидеть в собственном коттедже на Рублевке, чуть ли не в самой в Жуковке?! Да Мазур на полном серьезе посоветовал бы собеседнику немедленно сходить, как это теперь модно, к психоаналитику, да ограничить себя в спиртном и в галлюциногенных препаратах! А сейчас он, адмирал в отставке, сидит в каминном зале собственного, кирпичного, крытого металлочерепицей, трехэтажного коттеджа с четырьмя спальнями, тремя санузлами, бильярдной, тренажерным залом, гаражом на три машины плюс стоянкой еще на пять – и все это на территории в двадцать соток с голубыми елями и ландшафтным дизайном. (Во дворе, кстати, еще наличествует неплохая банька с сауной.) И все это добро обнесено высоким забором с автоматическими воротами и видеофоном. Ну не сюрреализм ли, ребяты?! Иногда Мазуру казалось, что это все с ним происходит во сне. Вот проснется он – и окажется в джунглях да с мешком алмазов, одинокий, потный и голодный…
Докурив, Мазур еще глотнул коньяку. Да вот, вроде и жизнь наладилась, во всяком случае, в бытовом ее аспекте, и денег, тьфу-тьфу, достаточно… Мало того – почти превратился в этакого светского льва – да еще и при молодой любящей жене! Живи и радуйся… Однако в душе чувствовал он некоторую неудовлетворенность. Душа, выражаясь метафорически, просила моря. Или, как говаривал лондоновский бродяга Смок Белью, – медвежьего мяса хотелось до колик. Нет, Мазур конечно понимал, что ему не тридцать, да что там – даже и не сорок лет, что на подвиги в стиле ранешних времен у него нет уже ни сил, да и, если честно, ни желания. Но все же, все же…
Та-ак, а это кто еще к нам пожаловал?
Расцвеченный яркими слоганами 'пежо', в каких обычно разъезжают курьеры, доставляющие очередные приглашения посетить очередное светское мероприятие, остановилась перед воротами, из машинки тут же выскочил шустрый парнишка в бейсболке. Тяжело вздохнув, Мазур пошел к видеофону. 'Блям-блюм-м-м!' – сообщил вызов.
– Да иду я, иду, – пробормотал Мазур и сказал в микрофон отнюдь не приветливо: – Ну?
– Служба срочной доставки, – жизнерадостно отозвался динамик. – Пакет на имя господина Мазура!
Означенный господин Мазур, мысленно матюгнувшись, утопил кнопку, открывающую калитку, и неторопливо двинулся во двор – с видом человека, оторванного от доказательств теоремы Ферма в завершающей стадии.
Жизнерадостность молодого курьера была неколебима. С улыбкой до ушей он протянул Мазуру красивый конверт:
– Вам пакет, господин Мазур!
– А с чего ты решил, что Мазур – это я и есть?
– А я вам уже не первый раз корреспонденцию доставляю, – улыбка юноши стала еще шире, хотя, казалось бы, сие было невозможно.
– Ну, вроде, да, припоминаю, – чуть более дружелюбно сказал он. – Давай, где там у тебя расписаться надо…
Курьер протянул бланк извещения и стило. Поставив напротив своей фамилии закорючку, долженствую изображать подпись, Мазур молча вручил хлопцу сотенную купюру. Потом закрыл за курьером калитку (собственно говоря, этого можно было и не делать – калитка закрывалась автоматически, но все же прогулка, хе-хе!) и ленивым шагом направился к дому, на ходу надрывая плотный конверт.
Послание было напечатано на плотной розоватой бумаге витиеватым шрифтом и, разумеется, оказалось очередным приглашением. 'Уважаемый господин Мазур, бла-бла-бла…'
Так, а вот это уже интересно!
Мазур остановился, внимательней перечитал начало. Вот что было непонятно: обычно во всех подобных приглашениях указывалось: 'господин Мазур с супругой' или же наоборот: 'госпожа Мазур с супругом'. Здесь же про Нинку не было ни слова.
Дальше становилось все страньше и страньше. Его приглашали на очередное сборище, пардон – светское мероприятие, причем не куда-то, а на Украину, в Одессу. Причем приглашали его одного, без жены!
'Нет уж, хватит с меня этих раутов и суаре, – с раздражением подумал Мазур. – Мало того, что в Москву чуть ни каждый божий день зовут потусоваться, так теперь еще куда-то к черту на рога! Да пошли вы все…'
Высказав все, что он думает по поводу надоедливых адресатов и определив координаты, по которым им надлежало направляться, Мазур несколько поостыл и даже усмехнулся. Какая, однако, важная птица – господин Мазур, даже на Украину приглашают… Или, как теперь принято выражаться – в Украину. Дожил, блин, до славы всесоюзной…
Впрочем, мрачное настроение вскоре вернулось – Мазур представил, как расстроится Нина, узнав, что на Украину приглашают его одного. Ей-то как раз вся эта светская жизнь была в кайф! Представив реакцию жены, неизбежную обиду и ехидные подколки: мол, хохлушку какую-то завел, потому и выпросил, чтоб тебя одного пригласили! Седина в бороду, бес в ребро! А со мной, дескать, с законной Ниной ходить – так каждый раз как под пыткой!
