– Да ничего я не углядел. Думаю вот.
– Да-а? И о чем, позвольте полюбопытствовать? Надеюсь, о напрочь нескромных желаниях? – Олеся откинулась на кресле, закинула свободную руку за голову – так, что платье моментально обозначило ее… гм… выпуклости и впадины.
– Значит, ты мне эту турпоездку и сосватала, – Мазур, все же будем честными, с некоторым усилием отвел глаза от прелестницы. – И зачем, позволь узнать?
Яхта, стремительно набирая ход, споро уходила из Одесской гавани – Мазур чувствовал это по еле заметной вибрации, для постороннего человека неощутимой.
– Ну, не только я, – выпрямилась в кресле Олеся. – А тебе не нравится?
– Ну почему же… Просто непоняток не люблю.
– А что тут непонятного? – вполне натурально удивилась она.
– Если присылаешь приглашение – подписываться надо, – сказал Мазур. – А то я твое приглашение порвал и выбросил. На фиг мне эти приглашения, тем более анонимные…
– Но ведь приехал же, – парировала Олеся. – Считай, что это был последний тест. На интуицию. Если поймешь, что от меня, – значит, приедешь.
'Ага, – подумал Мазур, – интуиция под названием самаринизм…'
Олеся стала предельно серьезной:
– Короче. Как говорили классики – слушай внимательно, понимай правильно, запоминай надолго. Так вот, ввожу в курс дела… Тебе такая фамилия – Малышевский – о чем-нибудь говорит?
– Ну, вроде, слыхал что-то такое по телевизору… – осторожно сказал Мазур.
– Слыхал… – фыркнула Олеся. – Это, к твоему сведению, один из влиятельнейших, если не самый влиятельный человек в сфере промышленности и финансов не только в России, но, пожалуй, и в Европе… А такие люди добрых дел не забывают. То, что ты передал камушки именно нам, а не своему командованию – это, знаешь ли, о многом говорит…
– И о чем же?
– Кира, не заводись. Я вовсе не имела в виду, что ты предал Родину, нарушил присягу, поклонился золотому тельцу, продался сволочным олигархам и все такое прочее… Просто ты взялся выполнить задание – и это задание выполнил более чем на 'пять'…
– И что? Ради меня, такого хорошего, олигарх нанял яхту и натащил уйму гостей? Чествовать меня будут?
– Да щас. Просто два дня назад сын Малышевского женился на дочери другого влиятельного человека, который до сих пор был… Ну, не скажу, врагом или конкурентом… Скорее, они просто не сходились во взглядах на некоторые вопросы тактики и стратегии. И вот теперь решили породниться.
Мазур хмуро покрутил в пальцах бокал.
– Олеся, ты меня за дурачка-то не держи. Какая, на хрен, свадьба? И где невеста с женихом, лимузины, тамада?
– Ты не слушаешь, Кирилл… Свадьба была позавчера. Кольца, цветы, шампанское, обеты вместе быть и в радости, и в горе, чуть ли не пупс на бампере лимузина, все такое… А потом молодые отправились в свадебную кругосветку, а у избранных приглашенных начался второй день. Или уже третий? Не важно. Вот и яхточка пригодилась, она, кстати, Малышевскому и принадлежит. Прогуляться можно при случае, проветриться… Новобрачные, так сказать, удалились на брачное ложе, а родители их тут совершают негоции, договариваются в отсутствие, так сказать, прямых наследников. Понимаешь?
– Что ж тут непонятного, – усмехнулся Мазур. – Называется это 'династический брак', сплошь и рядом такое происходило, во все века… Да и до сих пор происходит. Лет десять назад детишки президентов Киргизии и Казахстана точно так же поженились…
– Да причем тут Киргизия! Я говорю о тех, кто реальную власть имеет… Итак, теперь они союзники и соратники. Вчера молодожены отправились в свадебную кругосветку, а отцы решили устроить здесь, на яхте, что-то вроде 'второго дня'…
– Потрясающе. Ну а я-то тут с какого боку?
– С такого. Малышевский желает с тобой познакомиться. Я ему наплела, какой ты весь из себя крутой, умный, несгибаемый и, главное, честный. Вот он и растрогался. 'Подай мне, – говорит, – такого удивительного последнего героя прямо сюда, на яхту'.
– А я-то думал, ты сама себе хозяин. Точнее, хозяйка…
– Кирюша! – проникновенно сказала Олеся, точно усталая училка непонятливому ученику. – Я сама себе хозяйка, но… в своей сфере деятельности. Там я повелеваю, рулю и принимаю любые решения. Однако есть сферы, где я ни шиша не понимаю или куда мне просто нет доступа. Где есть люди меня и поумнее, и посильнее. И эти сферы, бывает, пересекаются с моей – причем сферы несколько большего диаметра, уж поверь… И тогда мне приходится идти на компромиссы.
– Ага, – сказал Мазур. – Это мы понимаем. Ты кому-то перешла дорожку, и в качестве искупления вины этот кто-то бросил тебя добывать алмазы…
– Фи, мон шер, как вульгарно, – поморщилась Олеся. – Никто никому дорожку не переходил и никого не наказывал. Просто… просто мне Малышевский когда-то помог, и теперь я оказала ему ответную услугу. Нашла того, кто сумеет разобраться в щекотливой ситуевине с алмазами.
– Значит, камешки были для него.
– Вот уж чего не знаю, того не знаю. Однако ж после Африки он зело тобой заинтересовался. Вот и мечтает познакомиться лично. Руку твою мужественную пожать.
– И ради рукопожатия на чужой свадьбе меня притащили из другой страны? Ой, что-то ты не договариваешь...
– Он сам тебе договорит. Ну что, пошли?
– Давненько мною особи мужескаго полу не интересовались… – притворно вздохнул Мазур, поднимаясь с кресла. – А я-то, дурак, надеялся отдохнуть душой и телом… Думал, нормальный прием будет, а тут, как всегда, опять работу подсовывают…
'Благородное собрание' проходило в салоне, и, честное слово, Мазур ощутил приступ дежа вю… Как будто и не уезжал он никуда из родного Подмосковья. В салоне, который язык не поворачивался назвать кают-компанией, присутствовало человек двадцать обоего пола, причем, с циничной точки зрения Мазура, женский пол был представлен уж слишком ослепительными красотками, с избытком увешанными камешками и металлоизделиями желтого цвета, среди каковых красоток он без особого удивления заметил и ведущую каких-то бесконечных реалити-шоу, и певичку, недавно ставшую еще и актриской (на ее нынешний костюмчик пошло материи меньше, нежели на Мазурову галстук-бабочку), и даже необъятных размеров популярную писательницу в платье с головокружительным декольте, в котором, как море, колыхались два вялых студня…
Среди же мужской части приглашенных, как не совсем уж темный человек, а человек, изредка смотрящий телевизор, Мазур узнал сидевших за столами Большого Нефтяного Короля, Большого Футбольного Любителя, Главного Медиа-Магната и еще нескольких, которых он допрежь видел исключительно на голубом экране.
Остальные ему были напрочь незнакомы.
И все равно: вот же блин, что на суше, что на море – одни и те же рожи…
Вполне терпимо бухала музыка – не так, чтоб приглушенно, но и беседовать не мешала. Вокруг оживленные беседы, смешки, звуки сдвигаемых бокалов, шорох платьев… Имел место типичный шведский стол – никто никаких тостов не произносил, ни тамады, ни аниматоров, каждый сам развлекался у безразмерных кормушек. И что интересно, никаких речей! Ну да, второй день свадьбы – уже не до тостов.
Олеся, непринужденно взяв бокал с шампанским у мгновенно возникшего в нужном месте стюарда, провела Мазура к столику в углу. Другой стюард, не менее вышколенный и незаметный, поставил на столик бутылку вина, блюдо с фруктами и столь же бесшумно исчез.
Мимо, покачиваясь, профланировал здоровущий, тучный мужик откровенно кавказской наружности, с одутловатым лицом, хмельной, но держащийся вполне достойно. Правда вот, смокинг шел ему, как медведю арфа. Видно было, что на самой свадьбе он отпраздновал на ура, потом продолжил – хотя лица окончательно и не потерял…
