не начинай. Первым – не начинай, – сказал Комсомолец.
Посмотрев друг на друга, оба, не сговариваясь, усмехнулись.
На расчищенной вполовину делянке разнесся звонкий гул колокола. Срубавший с только что поваленного ствола ветки Чинар, как раз из числа недавно прибывших сук, разогнул спину и с силой вогнал топор в сосну.
– Шабаш, братва, – крикнул он пилившим неподалеку неохватную сосну Штопору и Колыму. – На обед звонят.
Те, прислонив пилу к дереву, двинулись к нему.
На обед расположились возле высокого штабеля недавно очищенных от веток толстенных бревен, для равновесия укрепленного подпорками из молодых стволов. Вскорости появившийся несун, замотанный по самые глаза шарфом, молча выдал каждому по алюминиевой шлемке с дымящейся кашей и «веслу». Оставив еще и по ломтю хлеба, он двинулся дальше, туда, где его с нетерпением ждали такие же бригады, и вскоре его спина скрылась за штабелем.
Некоторое время молча, обжигаясь, жевали. Штопор, оторвавшись от каши, поднял голову и завертел шеей:
– Братва, чуете? Вроде шуршит что-то...
– Лес от сырости ломается, – рассудительно сказал Чинар, выскребая со дна миски остатки каши.
Договорить он не успел. Раздался оглушительный треск, словно спички, сложились подпорки, и на троицу обрушился многотонный штабель.
Мойка, сдернув шарф и поставив на землю сидор с кашей и шлемками, мелко захихикал.
Оперчасть, как и суки, как и все опытные люди в лагере, поняли, что произошло. Воры готовились к ответке со стороны сук. И ответка не заставила себя ждать.
Вскоре у себя в прожарке Спартак совершенно случайно подслушал разговор Горького о том, что ночью собираются вырезать Марселя с пристяжью.
Едва дождавшись их ухода и заперев дверь, Котляревский поспешил в барак. «Только бы Федор был на месте», – как молитву повторял он про себя.
И, видимо, его просьба была услышана – Федор-Танкист сидел на своей шконке и сосредоточенно рассматривал свежую прореху на рукаве ватника. Второй удачей было то, что в этот момент кроме Федора в бараке никого не наблюдалось. Спартака это удивило, но потом он вспомнил, что сегодня Федор был дежурным.
– Танкист, дело есть, – едва отдышавшись, выпалил Спартак. – Значит, так, оденься и иди во второй барак, там Марселя найдешь. Передай ему, что я буду его ждать перед ужином у столовой, у входа буду курить. Понял меня?
– А в чем дело-то? – Федор удивленно посмотрел на Спартака. – Видишь, ватник недавно выдали, а я о бревно порвал, если не зашить, вся вата повылазит...
– Я тебе новый достану, ты только иди сейчас, быстрее иди! – нетерпеливо потянул его за руку Спартак. – Передай Марселю.
– Ладно, чего ты, иду уже, – Федор поднялся и, недоуменно оглядываясь на Спартака, двинулся к двери. – А ежели кто зайдет, а меня на месте нет?
– Придумаю что-нибудь, не волнуйся! Ты только не беги, иди спокойно, – крикнул ему вдогонку Спартак.
Он еле дождался ужина. Стоя перед крыльцом, курил уже третью папиросу, пока наконец не появился Марсель. Остановившись рядом со Спартаком, тот сделал вид, что прикуривает. Спартак быстро прошептал:
– Сегодня резать тебя с гвардией твоей собираются ночью. Горький в прожарке со своими обсуждал. Меня не видели. Будьте начеку там, – Спартак выплюнул окурок и, не оглядываясь, прошел в двери столовой.
Ночью Спартак не спал. Их барак был достаточно далеко от второго, где обитал Марсель, поэтому, как ни вслушивался он в прерываемую звуками спящего барака тишину, ничего разобрать не мог. По некоторым звукам Спартак определил, что в углу, где обитал Мойка со своими приближенными, тоже этой ночью не спали.
Уже утром весь лагерь знал о произошедшей ночью схватке сук с блатными, говорили о том, что воры победили и теперь выискивают сук по всему лагерю, но к этим слухам многие относились с недоверием, видя лишь, что охрана злая и передвижение по территории ограничено. Спартак пытался найти Марселя, пользуясь своим привилегированным положением, но безуспешно. Он узнал лишь, что действительно ночью воры взяли над суками верх и что Марсель жив. Но во время резни в бараке воры понесли потери, так как суки оказались гораздо лучше вооружены, у них были даже топоры! А у воров ничего, насколько Спартаку было известно, кроме ножей...
– Я так понимаю, что на воров сезон охоты открыт? – Марсель сидел за столом напротив Комсомольца, с трудом сдерживаясь, чтобы не перейти на крик. – Эти твари на нас с топорами перли, с топорами, ты понимаешь?! Интересно мне, как суки их на территорию лагеря пронесли? Ты можешь мне это объяснить? Ты вообще знал о том, что меня этой ночью резать собрались? Не мог ведь не знать, у тебя свои люди и среди этой швали должны быть! Ты можешь мне объяснить, что в лагере творится, сучьи законы решили поставить?!
– Ты помнишь наш разговор последний? – Комсомолец говорил тихо, глядя в окно. – Я тебе сказал, чтоб ты первым не начинал счеты сводить. Вот теперь и получи результат. И не говори мне, что тебя не предупредили. Если бы наш общий знакомый не успел, то мой человек тебя возле столовой дожидался и видел, как ты прикуривал.
– Спасибо, что не оставил меня, – с плохо скрытой иронией проговорил сквозь зубы Марсель. – И что теперь?
– Теперь... теперь лагерь пока на особом положении, а дальше видно будет.
– Ты же должен понимать, что это только начало.
– Я понимаю, и вопрос этот решается, а тебе мой совет: повремени пока с разборками, скоро этап, и там, по оперативным данным, ваших недругов уже не двадцать, а поболе будет. Со своей стороны, я тебя уверяю, делаю все что могу, но не все от меня здесь зависит...
– Ладно, пойду к своим, – Марсель встал. – А только я скажу, что людей мне удержать сложно будет. Да и не поймут они меня. Так что чую вскорости кровь большую.
Расстались они не слишком довольные друг другом.
Глава восьмая
Короткая, но нужная
...Вероятнее всего, лагерь очень быстро утонул бы в крови, но спустя неделю суки совершили роковую ошибку. Они наехали на бандеровцев и примкнувших к ним прибалтов, которым, казалось бы, было
