покончить с девочкой на берегу, но заметил вас. Вы ведь сразу уехали, не стали ждать, пока «ракета» отойдет?
Туровский покачал головой:
– Торопился, старый дурень… Во что он был одет? Рюкзак при нем был? Палатка, снаряжение – это же надо куда-то спрятать.
– Рюкзака не было. Одет был в темные брюки. Пиджак более светлый, не новый. Серая рубашка без галстука. Где сошел – никто не видел.
Светлана, будто живая, стояла перед глазами. И Тамара, и Наташа Чистякова. И еще будут теперь каждую ночь сниться родители девочки, которых он сегодня (уже сегодня!) повезет в морг на опознание. «Посмотрите внимательно. Это ваша дочь?» Глухой удар об пол… «Нашатырь! Скорее!» А потом – снова пытка: «Ваша дочь? Ваша?»
«Да… Но вы, Сергей Павлович, вы-то – живы… Девочек нет. Бима нет. А вы-то почему есть?»
И – не ответишь.
Ляхов осторожно, будто желая успокоить, дотронулся до локтя.
– Я думаю, процентов на девяносто убийцу установили. Дело за розыском.
– Хрен мы установили, – зло ответил Туровский. – Он убил Свету – согласен, точнее, допускаю. Но в санатории поработал кто-то другой.
– Девушка?
– И не девушка. Мимо вахтера они не прошли бы незамеченными. А Андрей Яковлевич знает тут всех.
– Ну уж и всех? – с сомнением спросил Ляхов.
– Всех, всех. Старик глазастый и памятливый. Не «Золотые пески», говорит. Народу мало, каждый год одни и те же.
– Одни и те же, – эхом повторил Ляхов, и в глазах его мелькнуло что-то такое…
Туровский внимательно посмотрел на него и произнес:
– Что, думаете, женщин пострелял этот божий одуванчик? А потом просигналил той «сладкой парочке» у скалы?
Артур вышел из троллейбуса через три остановки после речного вокзала. Билет на самолет лежал в одном кармане, в другом – билет на вечерний поезд, которым он ехать не собирался. На какую-то секунду он засомневался: пассажира самолета в случае чего отследить намного легче… Но он надеялся, что этот случай не наступит. Его самого и того, кого он шел убивать, ничто не могло связать воедино. По крайней мере, в глазах официальных органов.
Жрец – вот единственный человек (человек ли?), кто мог его заподозрить. Но отказаться от задуманного Артур был не в состоянии. Долг.
Он был одет продуманно просто, что служило своего рода камуфляжем в любой обстановке. Черные брюки из мягкой матовой ткани, не отражающей свет, черные кроссовки на толстой подошве, серый поношенный пиджак и серая рубашка с накладными карманами. Темно-зеленая спортивная сумка на плече была достаточно большой, чтобы вместить все необходимое, но цвет и покрой скрадывали объем, делая саму сумку незаметнее и меньше.
Квартира располагалась на третьем этаже. Это в какой-то степени усложняло задачу: он вынужден был ждать темноты. Артур сразу отмел идею проникнуть в квартиру через дверь: его вычислили бы мгновенно. Вместо этого он вывернул пиджак наизнанку и застегнул верхнюю пуговицу, превратив его в черную свободную куртку с глухим воротником. Он перешел узкую улочку и затаился среди мусорных баков. Тьма поглотила его, сделав человеком-невидимкой. Он сделал несколько дыхательных упражнений и взглянул на часы. В его распоряжении оставалось еще сорок минут. Точно по графику…
Он подбежал к дому, прилепился к серому фасаду, точно паук, и быстро пополз вверх по стене.
Олег Германович Воронов лежал навзничь на толстом бежевом ковре и медленно приходил в себя. Судя по землистому цвету лица, его жестоко тошнило, и Жрец с неудовольствием подумал, что клиент, пожалуй, вполне способен облевать ковер, стоящий больших денег.
Мир-реальность возвращался с трудом. Зрение пребывало еще где-то в пограничном состоянии, между светом и тьмой, где плавали разноцветные пятна причудливой формы, точно чернила в луже воды, а слух уже уловил далекий голос.
– Ничего, это бывает. Сожалею, мне следовало предупредить вас, чтобы вы не касались Шара. Чревато, знаете ли.
В голосе не было ни капли сожаления, зато было полно издевки. Сожалеет он!
Воронов неуверенно привстал, ровно настолько, насколько позволил мечтающий вывернуться наизнанку желудок. Лицо его собеседника постепенно формировалось из пятен, плавающих перед глазами.
– Что это было? – хрипло спросил Олег Германович. – Чем ты меня напоил?
– Вы же отказались от напитков. Я предлагал вам чай.
– Не юли. Я здоровый человек, у меня никогда не было галлюцинаций…
– Это не галлюцинации, – перебил собеседник. – Вы видели то, что происходило на самом деле.
– Происходило? Где?
– На Западном Тибете, в районе Нангу-Тшо, в конце девятого века. Вы действительно были там – только что.
– Ты совсем спятил.
Жрец неожиданно наклонился вперед и посмотрел прямо в глаза Воронову.
– Взгляните туда… Видите Шар? Вы верите в его существование?
– Хочешь сказать, это нечто вроде машины времени?
– Нет. Машина времени предназначена для темпоральных перемещений физического тела (по крайней мере, так утверждают фантасты). А Шар – это проводник между человеческим мозгом и Космическим Информаторием… Как он действует и кто его сделал – я не знаю, могу только догадываться. Вы коснулись его рукой, и произошло замыкание… Ваше тонкое тело соединилось с чьим-то астралом. Астралом давно умершего человека. И ваше счастье, что это произошло буквально за полчаса до его гибели. А иначе, вполне возможно, вы не смогли бы вернуться назад.
Воронов непроизвольно икнул и спросил:
– И что, я остался бы там навсегда?
Жрец ласково улыбнулся, словно успокаивая испуганного ребенка:
– Может быть, обсудим более насущные проблемы? Например, финансирование нашего договора.
– Мы еще ничего не заключали…
– Ну, это вопрос ближайшего времени.
Воронов иронически усмехнулся:
– Я-то полагал, Черный маг относится к деньгам более… э-э… индифферентно. Если уж в твоем распоряжении… Как ты его назвал? Космический Информаторий… Попросил бы у него пару миллионов баксов.
Жрец вдруг выбросил руку вперед и вцепился железными пальцами в плечо собеседника, так что тот взвыл от боли.
– Космический Информаторий, созданный Высшими Силами, мне не принадлежит. Скорее уж я принадлежу ему. Иногда, только иногда, Шар позволяет мне заглянуть сквозь завесу… И каждый раз я расплачиваюсь годами собственной жизни. С помощью особых знаний – магии – я могу решить некоторые ваши проблемы. Я могу направить чьи-то помыслы по нужному пути. Но нажимать курок, чтобы убрать вашу свидетельницу, будет вполне конкретный человек. Убийца. Ниндзя. Я не раз предупреждал: контракт со мной стоит очень дорого. Откажетесь – я не отвечаю за последствия.
Олег Германович провел ладонью по правой стороне горла, где ощущался свежий порез – туда
