– Мне надо по делам в Лондон, – сказал он отрывисто. – На неделю или около того.
Ее сердце заколотилось от радости, хотя, конечно, надежда на избавление была только иллюзией.
– Мы поедем вместе? – спросила она. – Скоро?
– Нет. – Он поднял свободную руку и легко погладил ее по щеке. – Я поеду один, Анна. Так будет легче – не придется собирать вещи Джой и брать с собой ее и няню. Я вернусь домой как можно скорее.
– О, – только и сказала она.
– Тебе не страшно оставаться здесь одной? – спросил он, внимательно вглядываясь в ее глаза.
Страшно? Нет, скорее всего «ужасно».
– Нет, конечно нет. – Она улыбнулась ему. – Но мы будем скучать по тебе – Джой и я. Я буду считать часы до твоего возвращения.
– Анна, – проговорил он. – Анна.
Люк был необычно задумчив. Его глаза были непривычно широко раскрытыми и казались беззащитными. Но вдруг он вернулся в свое обычное состояние и поднялся.
– Мне надо перекинуться парой слов с Фоксом, – сказал он, – и с моим камердинером.
Она улыбнулась ему, изо всех сил сопротивляясь желанию обнять его, обхватить, прильнуть к нему, умоляя не оставлять ее здесь одну. Но он вышел из комнаты, а она так и продолжала стоять неподвижно. Возможно, остаться одной, даже без видимости той безопасности, за которую она цеплялась, было именно тем, что ей требовалось более всего. Возможно, оставшись одна, она найдет смелость предпринять что-то, чтобы защитить себя.
«Возможно, – снова пришла эта непрошеная мысль, – она найдет в себе смелость убить его».
Глава 24
Часом позже Люк находился в кабинете своего нового управляющего Говарда Фокса и с некоторым удовлетворением слушал его похвалы по поводу превосходного состояния, в котором находилось хозяйство и вся документация. Затем он дал ему указания о ведении дел во время его отсутствия. Их прервал стук в дверь, и в кабинет вошла Анна. Она выглядела обеспокоенной.
– Эмми исчезла, – сказала она, бросив извиняющийся взгляд на Фокса.
Люк кивнул управляющему и вышел с Анной из комнаты.
– Еше рано, – сказал он. – А она любит побродить, Анна. Стоит ли так беспокоиться?
– Но ее нет с раннего утра, – сказала она. – Няня только что сообщила о ее отсутствии. Ее нет уже очень давно, Люк. Эшли уехал рано. Вероятно, она видела, как он уезжал, и убежала куда-то, чтобы погоревать наедине с собой. Я виню себя, что не была с ней рядом этим утром. Я должна была это предвидеть. Теперь одному Богу известно, где она может быть.
– Бедняжка Эмили, – сказал Люк. – Она вернется домой, когда придет в себя. – Он заглянул в глаза жены и увидел в них волнение. – Ты хочешь, чтобы я отправился на поиски?
– Мне пора кормить Джой, – сказала она. – Я освобожусь не раньше чем через полчаса.
– Я найду ее и доставлю тебе в целости и сохранности, – пообешал ей муж. – Она хотя бы догадалась захватить плащ?
– На месте нет только ее красного плаща.
– Хорошо, тогда ее будет легко заметить, – сказал Люк. Он поставил бы на что угодно, что Эмили побежала к водопаду. Это было ее любимое место.
Там он и нашел ее. Она лежала ничком на плоском камне, торчавшем из воды. Ее плащ колыхался на ветру.
– Эмили? – мягко проговорил он, с трудом подбираясь к ней по камням. Бедная девочка. Он был так поглощен своими собственными переживаниями этим утром, что даже не вспомнил о ней.
– Эмили. – Он положил руку ей на плечо.
Девочка не испугалась, хотя он и боялся этого. Она обернулась, подняв на него покрасневшие от слез глаза, и снова спрятала лицо в ладонях.
Люк присел рядом с ней и какое-то время сидел так, похлопывая ее по плечу. Она больше не плакала. Она была странно неподвижна. Бедная девочка. Она любила Эша более преданно и самоотверженно, чем любой из них. А ведь ей было уже почти пятнадцать лет. Возможно, она любила Эша не так, как сестра брата или дитя своего героя, но как женщина любит мужчину. Из-за ее недостатка Люку трудно было видеть в Эмили не ребенка, а девушку, в которой начала просыпаться женщина.
Что станется с ней? – размышлял он. Смогут ли они с Анной найти ей в нужное время мужа, который будет добр к ней? Но сейчас она вряд ли стала бы думать о будущем. Настоящее слишком захватило ее.
В конце концов Люк поднял девочку с земли, обнял и усадил к себе на колени. Она прижалась к нему, а он баюкал ее и шептал ей успокаивающие слова, которые она не могла услышать.
– Ты видела, как он уезжал? – спросил он, когда Эмили наконец взглянула на него. Ее глаза казались очень большими и несчастными.
Она кивнула.
– Ты говорила с ним? Он попрощался с тобой?
Эмили снова кивнула.
Интересно, понимал ли Эшли, что малышка любит его.
– Мне очень жаль, – сказал он. – Мне так жаль, что тебе больно, Эмили.
Она снова положила голову ему на плечо н несколько минут сидела, прижавшись к нему. Затем поднялась и стала, потупив взгляд, поправлять плащ.
Он подал ей руку, и она приняла ее.
– Эмили. – Он наклонился к ней на ходу, чтобы она взглянула на него. – Анна и я очень любим тебя. Я знаю, что это не уменьшит твоей боли, но это правда, милая.
Девочка слабо улыбнулась ему.
Они уже почти пересекли лужайку и приближались к дому, когда Люку пришла в голову одна мысль. Он замедлил шаг и снова склонился к ней.
– Эмили, – сказал он, когда она подняла на него глаза, – ты знаешь полковника Ломакса?
Она непонимающе смотрела на него.
– Наш новый сосед, – пояснил он, – который живет в Уичерли.
Люк увидел, как в ее глазах появилось понимание. И что-то еще. Определенно что-то еще.
– Ты знаешь его? – спросил он. – Ты видела его до того, как он появился здесь?
Она кивнула. Ее глаза пытались сказать ему что-то, но он не понимал что.
– Где? – спросил он.
Она сделала неопределенный жест и пожала плечами.
– Дома? – спросил он. – В Эльм-Корте?
Эмили усиленно закивала.
– Но тогда его звали не Ломакс? – сказал он.
Она покачала головой. Разумеется, Люк знал это и раньше. Но он почувствовал легкий укол в сердце, когда его подозрения окончательно подтвердились.
– Он тебе нравился? – спросил он.
Она снова покачала головой, и в ее глазах он прочел, что чувства ее были скорее прямо противоположными. Но почему? И нравился ли он Анне? Он не мог спросить об этом Эмили. Это было бы нечестно. Хотя он не был уверен, что в данном случае можно говорить о честности.
Он сжал ее руку.
– Спасибо, – сказал он. – Я сам узнаю правду, милая. Ты думаешь, мне следует это сделать?
Она кивнула, и в ее глазах стояли слезы. Он еще раз сжал ее руку и повел к дому. Да. Он узнает все сам. Пора. И у него появилось чувство, что будущее его семейной жизни зависело от того, узнает ли он
