Ее родственники собираются кататься с горок. Элинор беспокоило то, что и ей ужасно хочется присоединиться к ним. Нестись с горки вниз с бешеной скоростью, если это возможно, и кричать во все горло, не жалея голосовых связок. Из нее стараются сделать знатную даму! Боже милостивый, менее всего на свете ей хотелось стать графиней!
Она с вызовом через стол посмотрела на мужа. Он поймал ее взгляд и недоуменно поднял брови.
Колючка, сказал он, дикобраз, поднимающий все свои иглы в минуты опасности, вспомнила она, не испытывая к мужу никакого милосердия. Что ж, пусть будет так!
Тетушки Берил и Рут, а также кузен Обри предпочли остаться дома. Детям ничего не сказали и рано отправили спать. Ведь завтра сочельник, объяснила им мать. Остальные, тепло одевшись, отправились к горкам. Санки тащили за собой, прихватили и фонари, хотя и без особой нужды. Ночь была светлая, звездная. Блестел и искрился снег.
– Настоящая рождественская ночь, – заметил Джордж Галлис и заботливо, словно оберегая ее от холода, обнял Мейбл.
– Ты хочешь сказать, Джорджи, что это отличная ночь для влюбленных, не так ли, мой мальчик? – грубовато, как всегда, пошутил дядя Сэм. Если он думал, что влюбленные смутятся, то его ждало разочарование. Джордж и Мейбл, переглянувшись, улыбнулись, и свет звезд ярко блеснул в их счастливых глазах.
– Вот это мне нравится! – воскликнул дядя Гарри и остановился на тропе, ведущей к холмам, до которых уже было рукой подать. – Горки на любой вкус – для храбрых сердцем и для тех, кто трусоват! Выбирай какую хочешь.
– И много рощиц, где можно укрыться, – глубокомысленно добавила тетя Катерина. – Как красивы деревья в снегу!
Прекрасное место для прогулок с детьми, подумала Элинор. А также для семейства Трэнсомов, где каждый сохранил в своем сердце способность радоваться как дитя. В том числе и она. Ей вдруг захотелось первой спуститься с самой крутой горки.
– Вот моя горка, – указала на пологий холм тетя Айрин, – она мне подходит, я отношусь к числу трусливых. Сэм, мы спустимся с этой горки.
Гарвей и Джейн, Джордж и Мейбл, а за ними следом Том и Бесси уже облюбовали для себя горки и спешили к ним, таща за собой санки.
– А как вы, мисс Уикс? – спросил виконт Созерби у Мюриель. – Вам, наверное, нужна самая крутая горка?
– Следуй за нами, если не трусишь, Джесон! – крикнул ему сэр Альберт, готовясь с Речел к спуску.
– Вот досада! – не выдержав, громко произнесла Элинор, ни к кому не обращаясь. – Мне так хотелось быть первой.
– А третьей не хочешь? – раздался голос рядом. – У первого, кто вернется на горку, мы отнимем санки.
Элинор, улыбнувшись, обернулась. Прелесть звездной ночи померкла.
– Что ж, третьей так третьей, Уилфред, – согласилась она, окинув взглядом его высокую, стройную фигуру. Элинор на мгновение вдруг представила себе, как все сложилось бы в ее жизни, если бы не события этих последних месяцев. Это была бы волшебная ночь, спуск с горы, несколько мгновений в лесной чаще, а потом неторопливое возвращение домой, чуть поотстав от остальных.
Элинор хотелось, чтобы ее сердце заныло, ну хотя бы дрогнуло. Но она не почувствовала ничего, кроме раздражения и досады, – Уилфред постоянно напоминает ей о том, что могло бы быть. Из головы не шла предательская мысль, что он совсем не так хорош, каким казался. Он не должен был писать ей такое письмо и тем более не должен был приезжать сейчас и искать любой повод, чтобы оказаться рядом с ней. Ей казалось, что в каждом разговоре с гостями он неизбежно упоминает о своем новом статусе партнера в торговой фирме. Словно хочет напомнить ей, как близки они были к своей мечте о счастье.
Элинор хотелось первой спуститься с горки, но только не с Уилфредом. Например, с… Вполне естественно, что большую часть времени их с мужем должны видеть вместе. Она поискала графа глазами и увидела, что он внимательно следит за тем, как готовятся к спуску дядя Сэм и тетя Айрин. Элинор нахмурилась. Почему ей так хочется спуститься с горки вместе с мужем? Он же, бесспорно, осуждает подобные развлечения. В таком случае ей суждено спуститься с горки с Уилфредом.
Тетя Айрин вскрикивала от испуга, а дядя Сэм довольно загудел басом, когда санки понесли их вниз.
За ними последовали Речел и сэр Альберт; Девушка звонко взвизгивала, а ее чопорный спутник издавал боевые клики.
Ну прямо расшалившиеся дети, подумала Элинор и более не противилась, когда Уилфред, наконец раздобыв санки, взял ее за руку. Попросив ее сесть в санки, он потащил их по глубокому снегу на самый гребень высокого холма. Глубоко втянув в себя свежий, с морозцем воздух, Элинор решила, что тоже будет веселиться.
Взглянув с вершины холма вниз, она ощутила себя под небесами, и это было прекрасно. Поудобнее устроившись впереди, она ждала, пока за нею усядется Уилфред, и наконец локтями почувствовала его согнутые колени. Поводья санок натянулись, коснувшись ее плеч, когда Уилфред взял их в руки. Его теплое дыхание согрело щеки Элинор, и вдруг она почувствовала легкое прикосновение – он поцеловал ее.
– Элли, – шепнул ей Уилфред на ухо, – давай спустимся с другой стороны склона и… исчезнем навсегда. Разве тебе не хочется это сделать?
Поведение Уилфреда вызвало у нее лишь раздражение и досаду. Иных чувств она не могла испытывать.
– Мы спустимся по той стороне склона, где спускаются все, – резко ответила она, отвернувшись.
– Значит, твой муж стоял за дверью библиотеки, – с упреком произнес Уилфред. – Надеюсь, он не был груб, Элли, когда читал тебе нотацию?
Не выдержав, Элинор громко приказала:
– Спускайся!
Но в эту минуту на вершине холма появились дядя Бен и тетя Юнис.
– Элли, Уилфред! – радостно воскликнули они. – Почему вы не спускаетесь? Смелее, дети, – подбодрил их дядя Бен и даже хлопнул в ладоши и лихо свистнул.
Но Уилфред и Элинор уже летели вниз. Свистел ветер в ушах, бил прямо в лицо и больно резал глаза. Ей казалось, что неизбежно что-то случится.
Спускаясь, Элинор, как и все остальные, не смогла удержаться от торжествующего крика. Однако когда санки через мгновение, чуть накренившись набок, все же благополучно остановились у подножия холма, смех Элинор был почему-то растерянным и робким.
– Элли, – промолвил Уилфред и взял ее за руку, как только она успела встать на ноги. Но Элинор, сердито сверкнув на него глазами, вырвала руку.
– Оставь меня, – сквозь зубы проговорила она. – Ты отказался от меня, когда я могла бы стать твоей женой. А сейчас этого уже не может быть. Никогда. Я не делаю что-то наполовину. Я принадлежу Рэндольфу, – она чуть запнулась, произнося непривычное для ее слуха имя, – по велению закона и клятвы, данной мною в церкви, да и по собственному выбору.
– О, Элли… – У Уилфреда, глядевшего на нее, был глубоко оскорбленный и несчастный вид. – Тебя соблазнили титул и поместье. Я не ожидал от тебя этого.
– Меня соблазнило замужество, – отрезала Элинор. – Граф – мой муж. Оставь меня в покое, Уилфред.
Он, не сдержавшись, снова сжал ее руку, пытаясь увести ее с накатанного санками спуска. Но, окончательно придя в себя, Элинор со страхом осмотрелась. Что, если кто-то слышал ее спор с Уилфредом? Граф мог их видеть, но они были слишком далеко от него, чтобы он расслышал, о чем они говорят. Она наконец решительно освободила свою руку.
