вначале – двадцать пять лет, не больше.
Она неожиданно подняла глаза, опущенные до этого к коленям, и посмотрела на него. Действительно, красивые глаза, и она умеет это подчеркнуть. Он почувствовал внезапное желание вжаться в спинку сиденья, чтобы оказаться подальше от этих глаз, но сдержался и вместо этого вопросительно поднял бровь.
– Итак, мисс Грей, – начал он, слегка выделив тоном имя, чтобы показать, что он ни на минуту не поверил, будто оно настоящее, – могу ли я узнать, почему вы направляетесь в Гэмпшир?
Это был невежливый вопрос. Но она же не была леди, и он мог позволить себе нарушить приличия, хотя бы как плату за то, что сократил ее путь на несколько миль.
– Я должна получить наследство, – ответила она. – Кроме того, меня ждет выгодный брак.
Он скрестил руки на груди и поблагодарил небеса за то, что они заставили его остановиться и подобрать ее на дороге, хотя несколько минут назад ругал себя за это. Она его не разочаровала. Она собирается наградить его удивительной и наверняка длинной историей. А она говорит с изысканным акцентом, удивился он. Кто-то оплатил ей уроки дикции.
– В самом деле? – спросил он, стараясь, чтобы в его голосе звучала заинтересованность. – Вас ждет наследство?
Сделав такое многообещающее начало, ей ничего не стоит продолжить. Сначала он выслушает историю о наследстве. Когда эта тема будет исчерпана, можно перейти к выгодному браку. Если она будет изобретательной рассказчицей, он, возможно, отвезет ее и дальше, чем до следующей деревни.
– Недавно умер мой дедушка, – начала она, – и оставил имение и все свое состояние мне. Кажется, очень большое. Имение, я имею в виду. Хотя денег тоже немало – так мне сказали. Это было очень неожиданно. Я ведь совсем его не знала. Он был отцом моей матери, но из-за ее замужества выгнал ее из дома, и они больше не виделись.
Алистер был готов поставить состояние на то, что по ходу истории отец девушки окажется сельским священником. Обычный сюжетный ход – богатая наследница выходит замуж по любви за бедного священника, и они счастливо живут в бедности. Алистер-то надеялся, что девушка выдумает что-нибудь оригинальнее. Но, может, она исправится.
– И кем был ваш отец? – спросил он.
– Мой отец был священником, – ответила она. – Он не был богат, да и не хотел этого. Но они с мамой любили друг друга и были счастливы вместе.
Дальше она скажет, что они умерли. И чем же могла заняться мисс Грей после их смерти? Ей пришлось найти работу, так как она не хотела зависеть от богатого отца матери. Точно. Гордость и благородство победили в ней алчность. Но какую именно работу? Что-нибудь пристойное и приличное. Не служанка. Ни в коем случае не проститутка. Компаньонка? Гувернантка? Скорее, последнее. Да, он ставит на то, что она окажется гувернанткой. Хотя это же нереально. Не может же она назваться гувернанткой – в таком плаще и такой шляпке. Как она объяснит свой наряд?
– Они оба скончались? – Он постарался, чтобы в его голосе прозвучало сочувствие.
– Да.
Он был рад, что она не полезла в ридикюль за носовым платком, чтобы смахнуть воображаемые слезы. Если бы она это сделала, она бы потеряла в нем благодарного зрителя. Более того, ей пришлось бы вылезти в ближайшей деревне. Он задумался над тем, кто и почему вышвырнул ее из кареты несколько миль назад. Его глаза скользнули по ее телу. Широкий плащ, похоже, скрывал тело не такое пышное, как ему показалось вначале.
– После смерти отца мне пришлось стать гувернанткой, – сказала она. – Я жила на севере Англии. – Она махнула рукой в его сторону.
Из нее получилась бы очень странная и эксцентричная гувернантка. Он с улыбкой представил ее в комнате для занятий. Наверняка ей бы легче удалось удержать внимание детей, чем тем бесцветным существам, которые обычно служат гувернантками. Любая мать семейства получила бы удар при взгляде на нее. Хотя отец семейства…
– И вдруг, – продолжил он за нее, – когда вы уже смирились с мыслью, что обречены на одинокую жизнь, полную тяжелой работы, вы получаете известие о смерти дедушки и его неожиданном завещании.
– Оно действительно было неожиданным, – сказала она с чудесной имитацией искренности. – Он даже не ответил на письмо о смерти мамы. Да, у мамы был брат. Он умер, не оставив наследника. Поэтому дедушка завещал все мне.
– Ваш дедушка жил в Гэмпшире?
Она кивнула. Она смотрела на него с видом кроткой голубицы, с видом самой искренней невинности. Он задумался, где она провела прошлую ночь. Плащ выглядел так, как будто на нем спали. Ужасные перья на шляпке смотрелись крайне жалко. Ему стало интересно, сколько денег в ридикюле. Наверняка меньше, чем нужно на билет в почтовом дилижансе. Если только она не решила, что выгоднее не тратить деньги на билет, а развлекать скучающих путешественников – таких, как он – в обмен на место в карете. Если он спросит, каким именем ее крестили, она назовет себя Шехерезадой. Шехерезада Грей. Подходящее имя. Интересно, она голодна?
Но ему не хотелось жалеть ее. Ему хотелось развлекаться. Пока ей удавалось увлечь его. Он подбадривающе улыбнулся.
– Обнаружив, – снова продолжил он, – какой богатой наследницей вы оказались, вам так захотелось поскорее сменить образ жизни, что вы бросились из дома, где служили, захватив только плащ и ридикюль, и направились к новому дому – в Гэмпшир. Вы поступили несколько неосмотрительно. Но кто вел бы себя иначе, получив известие о таком богатстве?
Она вспыхнула и выпрямилась на сиденье.
– Все было не вполне так, – сказала она, – но очень похоже.
Она улыбнулась, продемонстрировав ямочку на левой щеке, не говоря о ровных белых зубках. В ее глазах вспыхнули искорки озорного веселья. Она прекрасно знает, какой эффект оказывает эта улыбка на мужчин. Даже он почувствовал некоторое внутреннее волнение. Определенно, перед ним – восхитительная ночная бабочка.
– За мной выслали карету, – сказала она, – и слуг. Было соблазнительно дождаться их и сообщить моим хозяевам о богатстве, которое на меня свалилось. Они и раньше не были добры ко мне, хотя дети большую часть времени были очень милы. Хозяева любили изображать из себя людей более высоких по рождению, чем на самом деле, и обращались со мной соответственно. Я знаю, что случилось бы, если бы я проговорилась. Они бы резко изменили свое отношение, они бы стали подобострастны. Я бы немедленно превратилась в самого дорогого и любимого друга, настоящего члена семьи. Забавная перспектива, но это было бы слишком утомительно. Мне не хотелось все это видеть. Поэтому я решила не ждать, пока появится карета. Я ушла рано утром, не поставив их в известность – впрочем, это не важно, так как я еще не получила денег за последние три месяца.
Он хмыкнул. Следует признать, история получилась увлекательнейшая. Он почти видел эту мифическую гувернантку – как она спешит прочь от дома прежних хозяев, даже не оглянувшись назад, и перья на шляпке победно развеваются на ветру.
– Таким образом, – сказал он, – вы покинули дом, даже не захватив достаточно денег, чтобы доехать до Гэмпшира – если только вы не рассчитывали дойти пешком или проситься в попутные кареты.
Она вспыхнула ярче прежнего, и он почти пожалел о своих невежливых словах.
– Нет, у меня были деньги, – сказала она. – Я купила билеты, и у меня оставалось достаточно, чтобы провести при необходимости ночь или две в гостинице. К несчастью, я положила и деньги, и билеты в саквояж.
А саквояж украли. Восхитительно. Возможность предугадать следующий ход приносит чуть ли не больше удовольствия, чем сама история.
– Мой саквояж украли, – продолжила она, – когда я пересаживалась на другой дилижанс. Я оставила его на минутку под присмотром одной женщины, с которой ехала в предыдущем дилижансе. Она выглядела такой доброй и порядочной.
