Иэн Бэнкс
Бизнес
Рею, Кэролл и Эндрю, а так же с благодарностью Кену
Пролог
– Алло?
– Кейт, это ты?
– Да.
– Ужнала меня? Это Майк.
– Майк?
– Ну да, он шамый! Майк Дэниелш! Щерт побери, Кейт, перештань…
– Майк, на часах… четыре тридцать семь.
– Думаешь, у меня чашов нет?
– Майк, ты мне спать не даешь.
– Ижвини, но тут такая жашада!
– Ты иди поспи, а утром разберешься. На трезвую голову.
– Да у меня ни в одном глажу! Ты вышлушай!
– Я слушаю. Слушаю пьяный бред. Проспись, Майк. Нет, погоди, ведь ты сегодня должен лететь в Токио?
– Шовершенно верно.
– Вот и хорошо. Тогда тем более надо поспать, Майк. А я сейчас отключу телефон. Как чувствовала, хотела еще с вечера…
– Да ты что? Я иж-жа этого и жвоню! Иж-жа Токио!
– Ну, что еще? При чем тут Токио?
– В шамолет не шяду.
– То есть как? Это еще почему? Ты обязан лететь!
– Да не шмогу я!
– Спокойно.
– Какое тут к щертям шобачьим шпокойно? У меня какие-то шуки вытащили половину жубов.
– Как ты сказал?
– Так и шкажал: какие-то шуки шраные вытащили половину жубов!
– Это розыгрыш? Дьявольщина, кто это говорит?
– Да это я! Школько раш повторять? Майк Дэниелш.
– Что-то не похоже на Майка Дэниелса.
– Да говорю же: я половину жубов потерял! Не шпи, Кейт!
– Я не сплю. Докажи, что ты Майк Дэниелc. Вот ответь: с какой целью ты должен лететь в Токио?
– Это еще жачем?
– Что ты орешь? Отвечай.
– Ну ладно, ладно! Кш. Парфитт-Шоломенидеш и я должны шовершить первый этап жделки по оштрову Педжантан ш Киритой Шинижаги, директором «Шимани-Аэрошпейш». Довольна?
– Нет, погоди.
– Ну, жадолбала меня! Какого?.. Алло! Алло! Кейт?
– …Я здесь. Продолжай. Что там у тебя с зубами?
– У тебя голош эхом отдает. Ты никак в шортир пошла?
– Какая проницательность.
– А вообще-то ты где? Тут, в Лондоне?
– Нет, в Глазго. Ну, выкладывай, что у тебя стряслось.
– Какие-то гады вытащили у меня половину жубов. Вот шмотрю в жеркало – рот крашный, жуть… ну, шучары!
– Остынь, Майк. Соберись с мыслями. Рассказывай все по порядку.
– Вышел проветрить можги. Жавернул в клуб. Вштретил девушку.
– Так-так.
– Ну, жашли к ней домой.
– Короче, надрался и снял шлюху. На совесть подготовился к самой ответственной командировке в своей жизни.
– Жабодать решила?
– Что-что дать?
– Ничего не дать! Жа-бо-дать, мать твою!
– Понятно. Итак, в клубе ты нашел свою мечту. А как тебя угораздило лишиться половины зубов? Может, в них стояли золотые пломбы?
– Шкажешь тоже!
– Видимо, у нее дома вас застукал ревнивый сожитель?
– Да нет же! Хотя трудно шкажать. Ну, я ее потишкал, выпили вишки, потом глажа открываю и вижу: каким-то ображом попал в швою квартиру, а половину жубов как корова яжыком шлижала! И куда мне теперь? Не лететь же в Токио беж жубов!
– Постой, ты очнулся в собственной квартире?
– Вот именно! В швоей шобштвенной! Лежа поперек койки. Четверть чаша нажад.
– С тобой кто-нибудь был?
– Ни души!
– Бумажник проверял?
– Э… не ушпел.
– Так проверь. И ключи заодно.
В трубке раздался глухой стук. Я хмуро изучала кафельные плитки на противоположной стене совмещенного туалета. Наконец Майк прорезался снова.
– Пошмотрел. Тут они.
– Ключи? Деньги? Кредитки?
– Вот они, шо мной.
– Из квартиры ничего не пропало?
– Пока не жаметил. Вроде ничего. Только жубы.
– Я правильно понимаю: ты с этой бабенкой раньше не встречался?
– Нет, ни ражу.
– Ее квартиру сумеешь найти?
– Нотинг-Хилл – похоже, где-то там. Нашколько я помню.
– Хотя бы какая улица?
– Ну… не жнаю… Пока мы к ней ехали, я в окно не шмотрел… Меня другим жанимали.
– Ну, разумеется. В этом клубе часто бываешь?
– Иногда жахаживаю… Кейт? Ты меня шлушаешь?
– Пока еще слушаю. Майк, а тебе больно?
– Больно, что влип, как шошунок. А рот будто жаморожен.
– Кровь сочится?
– Н-н-н… нет.
– На деснах остались ранки?
