– Королева-мать? Да, верно.
– Это что, какой-то долбаный секретный план или как?
– Ограничимся словом «секретный».
– Принца упоминали?
– Ей хотелось узнать мое мнение: есть ли у него шанс жениться.
– Ага, она в последнее время этим сильно озабочена.
– Вы часто у нее бываете?
– Нет, что вы, всего один раз к ней ездил, три года назад, когда меня только сюда назначили. Но, как я уже сказал, у меня здесь обширные связи. – Его выгоревшие на солнце брови взлетели над нефтяными кругами очков. – Ну, а что «Бизнес»-то затевает? Ходят слухи, скоро на здешние места обрушится какая-то неслабая фигня, а может, и не фигня, может, наоборот, манна небесная. Что скажете? – Он снова опустил свои альпинистские очки и посмотрел на меня почти плотоядно. – Вы тоже в деле? Готов поспорить, вы ни за что не признаетесь, как пить дать. Но вас же не просто так сюда занесло; уровень у вас какой – третий, да? Кстати, никогда не видел такого симпатичного «трешника» – надеюсь, я вас не обидел.
– Напротив, я польщена.
– Ну, так что тут затевается? – Он опять нагнулся ко мне. – В прошлом году ваши всю Джуппалу облазали, к чему бы это? И в долине копошились, и выше по течению. Лазерные дальномеры привозили, и зонды, и дозиметры, и черта в ступе. Цель-то какова?
– Развитие инфраструктуры,-отозвалась я.
– На горе Джуппала? Издеваетесь?
– Да. – Я отпила чаю. Он рассмеялся:
– Стало быть, ни хрена не скажете?
– Нет.
– И на кой они вас прислали, а, Кейт?
– Почему вы решили, что меня кто-то прислал? Я сейчас в творческом отпуске. Куда хочу, туда и еду.
– Не самый подходящий сезон для отпуска.
– У меня не просто отпуск, а творческий отпуск.
– Так почему вы здесь?
– А почему бы и нет?
Он выпрямился и покачал головой. Вставив окурок в бумажную гильзу, он глубоко затянулся и нахмурился – то ли от сосредоточенности, то ли от горячего дыма.
– Ладно, забыли. – Из-за последней затяжки его голос прозвучал сдавленно. Он отцепил гильзу, сложил ее пополам и оставил на блюдце. – Итак, куда бы вам хотелось съездить?
– Когда?
– Да хоть сегодня. У меня джип. Можно поехать туда, где не пройдет Лангтунов лимузин. Куда душа пожелает – только скажите.
– Очень мило с вашей стороны. Ловлю на слове. У вас вторая половина дня свободна?
– Конечно. Куда поедем?
– Ну, краеведение – по вашей части. Предложите что-нибудь.
– Так… есть тут…– ага! Вот и завтрак. Глазом моргнуть не успели.
– Дядя Фредди?
– Кейт, девочка моя! Надо понимать, долетела до Тулана благополучно?
– Да, все в порядке. Самолет даже не сбил флажки. Осваиваюсь тут. Побродила по городу, осмотрела дворец, побывала у старой королевы, а сегодня днем меня возили на экскурсию в долину и в ближайший город. Погода – хуже некуда. На обратном пути едва не застряли.
– Принц вернулся?
– Нет еще. Его ожидают из Парижа только через пару дней.
– Он и не думал летать в Париж, девочка моя. Он был в Швейцарии, – сказал дядя Фредди. – В Шато. – Так у нас сокращенно называют Шато д'Экс.
– Вот как. Ну все равно его ждут только на следующей неделе.
– Вот и славно. Передала от меня привет королеве-матушке?
– Нет, конечно. Мне и в голову не пришло, что вы знакомы.
– Кто ж не знает Одри? Мы с ней старинные приятели. Разве я тебе не рассказывал? А мне казалось, рассказывал. Склероз, наверно. Ну, не важно. Она, значит, меня не упоминала?
– К сожалению, нет.
– Ничего страшного. Поговаривают, она немного не в себе, а может, и совсем ку-ку. Как она тебе?
– Какая-то странная, будто диковата. Но в Англии полным-полно таких старушек.
– Видимо, на нее высота плохо действует.
– Может быть.
– А кто был твоим гидом, если принц еще не вернулся?
– Почетный консул Соединенных Штатов. Моложавый тип, хиппи второй волны. Угостил меня завтраком – как ни странно, вполне съедобным, а потом свозил на своем джипе в Джойтем. Похоже на Тун, только не так высоко в горах, местность более равнинная, вокруг кусты рододендрона. Сходили в заброшенный монастырь, осмотрели пару ферм и священных ветряков, несколько раз чудом не сорвались в пропасть, когда машину занесло, – вот, пожалуй, и все.
– Настоящее приключение.
– А у тебя как дела? Я несколько раз звонила, но никто не подходил.
– Да как обычно, дурака валяю. На машине катаюсь.
– Тебе нужен мобильник.
– Скажешь тоже! Чтобы он дергался тут день и ночь?
– Нет, Фредди, не «мобиль», а «мобильник». Мобильный телефон.
– Еще чего! Я буду гнать по шоссе, а мне в ухо телефон заверещит? Да я с перепугу обделаюсь.
На другой день небо было чистым, хотя, как ни удивительно (вероятно, во всем Туне это удивило только меня), под этим безоблачным небом кружилась метель. Жесткий, ледяной ветер срывался с гор, пронизывал дворец и весь столичный город и старательно выметал снег, смахивая его в долину, расстилая пышным белым покровом и укладывая в гигантские подушки сугробов по крутым берегам реки.
Джош Левитсен накануне беспокоился, как бы меня не продуло, но мне не впервой было оказаться в холодной стране. До самых глаз замотавшись шарфом, я вышла на улицу, все в той же европейской одежде, но, даже несмотря на это, яростная сила ветра меня оглушила.
Ребятишек поблизости не было. Город словно вымер. От сильных порывов ветра у меня выступили слезы, которые почти мгновенно застывали на коже; мне приходилось постоянно отворачиваться и наклонять голову, стряхивая с лица капельки солоноватого льда и растирая щеки. Я натянула шарф еще выше и кое-как добралась до «Торгового цента», где братья-сикхи засуетились вокруг меня и подали паурке – теплый чай с поджаренной ячменной мукой и сахаром, который на вкус оказался гораздо лучше, чем на вид. Там же я купила горнолыжные очки и синий неопреновый щиток, который закрывал лицо, придавая мне определенное сходство с Ганнибалом Лектером, но зато грел куда лучше шарфа.
Не оставив стихиям ни единого квадратного сантиметра голой кожи, я простилась с братьями, дав им возможность в очередной раз поживиться моими долларами, и опять вышла на холод.
Жители сидели по домам. Мне представился удобный случай осмотреть город как таковой – застройку и пространство. Я бродила по улицам до тех пор, пока обоняние, голод и случай не привели меня к чайному дому «Божественный промысел». Близился обеденный час; я села за столик и, пока руки-ноги все еще горели от мороза, с жадностью накинулась на дхал-бхут (липкий рис, политый чечевичной похлебкой) и джакпак-кампу (острое тушеное мясо неизвестного происхождения). Все это я запила жидким йогуртом, который назывался дхаи и был очень похож на обычное ласси.
Другие посетители чайной, в основном мужчины, закутанные с головы до ног в стеганую одежду (некоторые даже не снимали своих остроконечных шапок) улыбались в мою сторону, смеялись и тараторили
