– Можно и так сказать, – улыбнулась я и пригубила баночный напиток.
– Ох, мать твою! – ругнулся водитель. – И здесь они!
– Засада, – сказал парень с пассажирского сиденья. – Вот сволочи!
Несколько человек вскочили с пола и сгрудились за сиденьями, не скрывая расстройства и досады.
– Легавые, с-с-суки, – пробормотал кто-то из них, обернувшись к сидевшим, а пикап тем временем снизил скорость и остановился.
Девушка, угостившая меня сидром, закатила глаза и шумно вздохнула. Водитель опустил окно.
– В чем дело?
– …есть основания полагать… – услышала я басовитый мужской голос, а потом все загалдели, и до меня доносились только обрывки разговора.
– А чего это?..
– …для участия в несанкционированном мероприятии…
– Ну, вообще уже…
– …серьезное нарушение общественного порядка…
– …ничего не делаем, никого не трогаем.
– …в целях предотвращения возможных…
– …нет, что мы такого сделали?
– Лучше бы преступников ловили, насильников всяких.
– …убыть в обратном направлении…
– Да мы просто в гости едем, черт возьми!
– …в таком случае, это будет квалифицировано как…
– …не имеете права, говорю вам, не имеете права.
Тут двое полицейских в бронежилетах и в защитных шлемах, с длинными дубинками наперевес рывком распахнули дверь фургона.
– А ну, выходим по одному, живо! – распорядился один из них.
Я вылезла вместе с остальными под общий ропот недовольства.
– Не скажете ли, господин офицер, что здесь стряслось? – обратилась я к одному из полицейских.
– Стоять на месте, – прозвучал приказ.
Шоссе перегораживал фургон с синей мигалкой. Наш пикап отогнали на придорожную стоянку, где ожидали своей участи такие же развалюхи, а с ними несколько старых малолитражек и один допотопный автобус. По обочинам были плотно припаркованы полицейские фургоны и автомобили, а рядом топталось множество полицейских – кто в обычной форме, кто в защитном снаряжении.
Пока мы стояли на придорожной траве, наш пикап подвергся беглому осмотру; особого внимания удостоились только шины и фары; у водителя потребовали документы. Некоторые из задержанных машин вскоре развернули и отправили восвояси. Судьба других, по-видимому, решалась в спорах между полицией и пассажирами; группки молодых людей, чуть не плача, брели по шоссе со спальными мешками, рюкзаками и пластиковыми пакетами. Очень скоро в засаду попал еще один убитый жизнью пикап; на траву выгнали очередную компанию. В то же время мимо поста беспрепятственно проезжали шикарные лимузины и прочий транспорт.
– Разворачиваемся – и в обратный путь, – приказал нам полицейский, когда досмотровая группа вышла из нашего пикапа и направилась к следующему.
– Послушайте, – возразил наш водитель, – мы же…
– У тебя одна покрышка на ладан дышит, сынок, – прервал полицейский, тыча пальцем ему в лицо. – Хочешь, чтобы мы проверили запаску? Где она, кстати? А домкрат где? Есть? Нет? По новой будем шины проверять? На ладан дышит твоя покрышка, так и знай. Понял меня?
– Послушайте…
– Е-мое, полицейское государство, – пробормотал кто-то.
– Залезайте в свою колымагу и катитесь отсюда, чтобы в Эйвоне духу вашего не было. Понятно? – сказал полицейский, толкая водителя в грудь. – Еще раз увижу – отправлю за решетку.
Он отвернулся и пошел прочь.
– Этого разворачиваем, Гарри! – прокричал он своему напарнику; тот кивнул и передал по рации номер нашего пикапа.
– Ну, попали, – сказал кто-то из ребят, когда мы плелись обратно.
– Что ж теперь, ни с чем возвращаться? Может, пешком дойдем?
– Тут ведь близко.
– Ни фига! Десять миль топать.
– Вот гады.
– А мы напрямик. Через поля. Я взяла свою котомку.
– Почему они всех тормозят?
– Потому что легавые, с-с-суки, работа у них такая.
– Не полиция, а фашисты чертовы, оттянуться людям не дают.
– Вот гады! – выкрикнул кто-то из парней. – Бухло разлили!
Эта весть была встречена мучительным стоном: по полу струились бледно-желтые ручейки, которые на глазах у всех вытекали из-под задней двери.
– Ты с нами не едешь? – спросила девушка, которая Угощала меня сидром.
– Нет, мне – в Даджен-Магну. – Я указала рукой в нужном направлении.
– Ну, бывай, – сказал один из парней.
– Спасибо. Езжайте с Богом, – ответила я.
Двери захлопнулись. Пикап заурчал, развернулся и покатил по направлению к Веллзу. Я помахала ребятам на прощание, кое-кто оглянулся на меня через заднее стекло, и я снова обратила лицо к западу.
– Куда? – Передо мной возник полицейский в шлеме и бронежилете.
– В деревню Даджен-Магна, – объяснила я, – в оздоровительный центр при загородном клубе Клиссолда, навестить двоюродную сестру, Мораг Умм.
Полицейский смерил меня взглядом:
– Прохода нет.
– У меня там дело. – Я старалась не выдать своего возмущения.
– Туда нельзя. – Дубинка уперлась мне в грудь.
Я сделала одной ногой шаг назад, чтобы не потерять равновесие, а потом оперлась всей тяжестью на дубинку, не сводя с нее глаз.
– В моих родных местах, – медленно произнесла я, – с гостями обращаются повежливей.
– Тоже мне гостья. Для нас ты нарушительница, дорогуша. Так что уматывай к себе в Шотландию, или где там твои родные места.
Он ткнул меня дубинкой. Я ощутила боль в груди, но не сдвинулась с места.
– Сэр, – я смотрела ему в глаза, сверлящие меня из-под открытого щитка, – не вполне понимаю, почему вы перекрыли дорогу этим молодым людям; но в чем бы вы их ни подозревали, это не имеет ко мне никакого отношения. Мне необходимо попасть к сестре, в оздоровительный центр при загородном клубе Клиссолда.
Облегчив нажим, полицейский начал постукивать меня дубинкой в такт своим словам:
– Я-кому-сказал-туда-нельзя. – Напоследок он так ткнул меня в грудь, что я вынуждена была попятиться. – Выбирай: или ты немедленно валишь отсюда ко всем чертям, или у тебя будут большие неприятности. Ваша братия меня уже достала.
У меня от злости сузились глаза:
– Я хочу поговорить со старшим по званию. – В моем тоне зазвучали ледяные нотки.
В одно мгновение меня пробуравил недобрый взгляд.
– Ладно. – Отступив в сторону, полицейский махнул дубинкой. – Прошу.
– Благодарю. – Я шагнула мимо него.
