поползла через всю шкалу. – Это правда, что американские мили короче британских?
– Думаю, да. Галлоны вроде бы тоже различаются… – Иоланда отмахнулась, удерживая руль одной рукой. – Да какая, к черту, разница? Сработало ведь. Отпустили – и ладно; может, просто не захотели бумажной волокиты.
– Угу. Но тем не менее… – Я обдумывала нашу беседу. – Неужели все измеряется эффективностью?
– Что «все»?
– Ну, если конкретная фирма в целях эффективности сократила свой штат до нескольких человек – это ее дело, но в масштабах общества такой подход едва ли оправдан, верно? Взять хотя бы нашу Общину: возможно, при сокращении числа работников многое у нас будет делаться куда эффективнее, но тогда незанятые начнут слоняться без дела и страдать от свой никчемности. Что в этом хорошего? Нельзя же вышвырнуть людей с фермы, упечь за решетку или убить, так не лучше ли оставить за ними рабочие места, даже если эффективность от этого снизится?
Иоланда покачала головой:
– Солнышко, именно так рассуждали коммунисты, и где они сейчас?
– Ну, возможно, там были другие причины. Я только хочу сказать, что эффективность плохо подходит для измерения успехов общества. Если уж на то пошло, эффективнее всего было бы убивать всех стариков, когда они становятся обузой обществу, но этого тоже нельзя делать, потому что…
– Эскимосы – черт, сейчас полагается говорить «инуиты» – раньше так и делали, – сказала Иоланда. – Только смотрели не на возраст, а на способность тянуть вес, равный собственному. Если человек себя не распускал, он мог жить сколько угодно.
Возможно, к такой традиции подталкивала среда обитания. Но я считаю, что на первом месте должна стоять не эффективность, а нравственность. Тем более что максимальная эффективность в конечном счете лишает нас возможности выбора: очень эффективно было бы в целях снижения производственных затрат пересадить всех на одинаковые автомобили. А то и вовсе отказаться от личного транспорта. Тебе бы это не понравилось, признайся. Иоланда с усмешкой тряхнула головой.
– Ты, Айсис, не вполне понимаешь законы капитализма, согласна?
– Насколько я знаю, даже ведущие экономисты не вполне понимают законы капитализма. Разве они пришли к единому мнению? Разве больше не ожидается ни подъемов, ни спадов, а будет лишь устойчивый рост производства?
– Деточка, ни одна система не идеальна, но эта – на сегодняшний день лучшая, вот в чем дело.
– Ну, с моей точки зрения, наша общинная система работает лучше. – Я поджала губы и сцепила руки на коленях. – Допустим, Верхне-Пасхальное Закланье – образец архаичных производственных отношений, низкой эффективности, избытка рабочих рук и дублирования обязанностей, но недовольных у нас нет.
Иоланда засмеялась:
– Что ж, молодцы ребята, но заметного движения вперед у вас не будет, поверь, Айсис.
– Может, и не будет, но я твердо верю, что удовлетворенность говорит сама за себя и не нуждается в преклонении перед материальной эффективностью – это ложный и порочный идол.
– Вот это да! – Иоланда, сощурив глаза, покосилась в мою сторону. – Вещаешь с амвона, о Богоизбранница?
– Скажем так: когда Общину возглавлю я, – а это, как ни печально, рано или поздно должно случиться, – изменений в управлении фермой и Орденом не последует.
– Ну и хорошо, солнышко; поступай, как считаешь нужным. А меня не слушай.
– Как скажешь, – ответила я.
Из Даджен-Магны мы вернулись в Бат, чтобы обсудить дальнейшие планы. Опять заказали «Маргариту». У нас возникло подозрение, что Мораг вернулась в «Ламанчу» – дом мистера Леопольда в Эссексе; Иоланда попыталась туда дозвониться, но этого номера в справочнике не оказалось, а я не сообразила его разузнать, когда проникла в прихожую, воспользовавшись тем, что Тайсон отвлекал своего хозяина.
– Далеко отсюда до Эссекса? – поинтересовалась Иоланда.
– Не меньше ста миль… может, сотни полторы? – Я задумалась. – Это за Лондоном.
– Хочешь ехать прямо туда или вернешься на север?
– Еще не решила. – Сложив руки за спиной, я мерила шагами гостиную бабушки Иоланды.
И в самом деле, я растерялась. Меня не радовали новости из Верхне-Пасхального Закланья, и первым порывом было как можно скорее вернуться туда, чтобы выяснить, что к чему, и сориентироваться на месте. Однако на моих плечах лежала важная миссия, а след Мораг-Фузильяды еще не был окончательно потерян. Никто не освобождал меня от этого задания – разыскать, перехватить и вразумить мою двоюродную сестру. Я продолжала расхаживать из угла в угол. Новые кожаные брюки скрипели и попискивали, и с непривычки мне все еще было смешно. Именно это навело меня на одну мысль. Остановившись, я в упор посмотрела на Иоланду.
– Ты в состоянии вести машину, бабуль?
Иоланда подняла свой стакан:
– Я – почти автопилот.
– Может, лучше на поезде?
– Чепуха. А куда мы собираемся?
– В Эссекс, – решилась я и засунула руки в карманы своих модных брюк. – Как ты думаешь, моя старая одежда уже готова?
В «Ламанче» было темно и тихо; дом оказался на замке. Мы добрались туда только к вечеру и ожидали увидеть внутри свет. Но никаких признаков жизни обнаружить не удалось.
Стоя на заднем дворе, мы всматривались в дымчатые окна оранжереи, но разглядели только огромный круглый резервуар. Небо над нами постепенно темнело.
– Вот невезуха – смылись, – расстроилась Иоланда.
– Действительно.
Мы отступили назад и обошли дом сбоку. Из-под карниза пробивался яркий огонек.
– Смотри! – обрадовалась я.
– Было бы на что. – Иоланда покачала головой. – Это сигнализация, деточка; включается автоматически с наступлением темноты.
– Ох…
Мы поплелись к машине, минуя расписной плуг, тележное колесо и тачку; только теперь до меня дошло, что все это – чистой воды декорация. На воротах висел замок, и нам пришлось вернуться тем же путем – через забор.
– Вот дьявольщина, – воскликнула бабушка Иоланда, усаживаясь за руль взятой напрокат машины, – хочешь не хочешь, придется нам с тобой ехать в Лондон, брать номер в «Дорчестере», давиться ужином в «Ля-Гавроше», чтобы только успеть в театр, а ночью куролесить в каком-нибудь до неприличия дорогом клубе и глушить марочное шампанское. – Она щелкнула языком и включила зажигание. – Терпеть не могу, когда это случается не по моей воле.
– Как твоя голова?
– Раскалывается. Как будто бык наступил.
– И вдобавок нагадил, точно? Ха-ха-ха.
Открыв глаза, я хотела испепелить бабушку взглядом. Она на мгновение оторвалась от свежего номера «Уоллстрит джорнэл» и подмигнула. Наша машина (Иоланда произносила «як-гуар») влилась в утренний поток транспорта возле универмага «Хэрродс»; за рулем сидел шофер в сером костюме. Мы направлялись в аэропорт Хитроу. Я ерзала на Сидячей доске, поскрипывая кожаными брюками. В то утро передо мной не стоял вопрос, что надеть: химчистка отеля в Бате так и не справилась с моей старой
