На кухню стремительно вошла Даша. Она была в джинсах, в свитере и в сапогах. В руке она сжимала деревянную скалку для раскатки теста. Где она ее откопала?.. Вероятно, от прежних жильцов осталась.
— Одевайся, поехали! — тряхнула Даша “конским хвостом”.
— Остроумно, — похвалил Глеб, огибая ее по направлению к прихожей.
Даша проследовала за ним.
— Я еду с тобой!
Глеб с невероятной быстротой натянул на себя джинсы и рубашку.
— В мыслях, Даш! Только в мыслях! — пробормотал он.
— Глеб, ну пожалуйста!
Он взял ее за плечи и заглянул в глаза.
— Дашка, ты дура. Самая красивая и самая любимая дура на свете.
С этими словами он сдернул куртку с вешалки и выбежал за дверь.
Даша прошлась по комнате и несколько раз от души рубанула скалкой по воздуху. Потом отнесла скалку на кухню, взяла телефон и набрала номер Ильи.
— Наконец-то! — обрадовался Илья. — Все так горят на оперативной работе, что обо мне просто- напросто забыли! Ты проинформируешь меня о ходе операции, или я размечтался?
— Гольдберг, не ворчи, — потребовала Даша. — Прямо как дед старый. Я ж тебе для чего звоню?
И она поведала ему о визите режиссера Павла Цветкова и его оператора к французской актрисе Элен Вилье. Даша умела весьма красочно рассказывать даже о том, чего сама не видела. Особенно ярко у нее прозвучал эпизод с двойниками. Илья так и покатился.
— Неплохо, — похвалил он, — очень неплохо. Завтра мой выход. Если, конечно, меня опять не задвинут некоторые антисемиты.
— Спокуха, — ответила Даша, — всё идет по плану.
Илья насторожился.
— Дуська, что случилось? Какой-то у тебя голос…
— Голос как голос. — Даша не стала рассказывать о том, что Стаса и Такэру захватили бандиты, и, чтобы уйти от вопроса, бодро осведомилась: — Что бы ты сделал, если б узнал, что жить тебе еще двести лет?
— Повесился бы, — брякнул Илья.
— Гольдберг, я серьезно!
— На подобные глупости серьезно я не отвечаю.
— Почему глупости?
— Потому что, пока я буду над этим размышлять, моя короткая жизнь уже закончится.
Даша начала злиться.
— Гольдберг, если тебе отпущено двести лет, вешаться тебе не придется. Тебя затопчут Алкины дистрибьюторы.
И Даша положила трубку.
Глеб был не то что зол, он был в такой ярости, какой не помнил в себе уже многие годы. Когда “жигуленок” его притормозил возле двух черных “мерсов”, он выскочил из него, едва не сорвав дверцу с петель.
Коренастый Толян, расставив крепкие ножки, ухмылялся всем своим румянцем с автоматом “узи” в руках. С таким же автоматом и в такой же позе с ним рядом стоял Толян Большой, только не улыбался и выглядел растерянным. За их спинами еще шесть мрачных типов ощетинились различными видами стрелкового оружия.
— Неслабо подготовился, — усмехнулся Глеб. Усмешка его была зловещей.
Но Толян, очевидно, считал себя в полной безопасности.
— С тобой только так, — продолжал он ухмыляться. — Бутылку мне задолжал, придется выколачивать.
Встреча их происходила в грязном тупике в окружении пустых ящиков из-под апельсинов. Глеб и Толян стояли друг против друга: один — держа руки в карманах, другой с автоматом наперевес.
— Где они? — осведомился Глеб.
— Тебе так прямо и скажи! — Толян подмигнул своим бандитам. Бандиты не шелохнулись, не издали ни звука, но Толян не обратил на это внимание. — Поедешь со мной к Лосю, — приказал он. — Лось поговорит с тобой по душам, потом решит, что с вами со всеми делать. Полезай в тачку, живо. Эй! — обратился он к Толяну Большому. — Устрой там приятеля поудобней!
Толян Большой не отозвался. Сжимая автомат, он застыл, как изваяние, и взгляд его устремлен был в пустоту.
Толян оглянулся, на сей раз в тревоге. Парни с оружием за его спиной стояли в тех же позах, что и при появлении Глеба. Казалось, они ослепли, оглохли и не дышали. Вот тут Толян перетрухал не на шутку.
— Они что, сдохли?! — взвизгнул он не своим голосом.
— Нет пока, — ответил Глеб и посмотрел в неподвижные глаза Толяна Большого. — Гоните в Можайск и ждите указаний, — властно произнес он.
Толян Большой кивнул, точно робот, и шесть бандитов, стоящих сзади, повторили его кивок. Затем, как в ускоренных кадрах немого кино, они расселись по “мерседесам” и поехали прочь из тупика. Колесо второго “мерседеса” с треском раздавило пустой ящик из-под апельсинов.
Толян вздрогнул, как от выстрела.
— Ё-о-о-о! — только и смог вымолвить он.
— Ну вот, — сказал Глеб, — остались мы с тобой вдвоем.
Толян судорожно вскинул автомат.
Автомат ржавой трухой посыпался из его рук, и на асфальте образовалась грязновато-желтая кучка. Ошарашенно уставясь на эту кучку, Толян пролепетал:
— Если не позвоню через пять минут, их обоих грохнут.
— Ну так звони, — спокойно произнес Глеб. — Потом отвезешь меня туда.
Миниатюрный “сотовый” телефон выпрыгнул из кармана Толяна и оказался у него в руке. Нервно сглотнув, Толян набрал номер. Мозги его, похоже, сильно перегрелись, и удивляться он был уже не в состоянии.
— Слышь, это я, — проговорил он в телефон. — Как там, нормалёк?.. Ну, о'кей. Я перезвоню.
Тут телефон выпорхнул из его руки и нырнул обратно в карман.
Толян затравленно зыркнул по сторонам, однако бежать не решился и понуро поплелся за Глебом.
Ехали они минут десять, по узеньким переулочкам, через проходные дворы. Толян, похоже, знал этот район как свои пять пальцев. Остановились они возле кособокой пятиэтажки, в которой и жильцов-то не было видно.
— Второй подъезд, подвал, — буркнул Толян, немного пришедший в себя.
— Вылезай, веди, — распорядился Глеб.
Они вышли из машины и направились к подъезду. И тут Толян попытался удрать: метнувшись вбок, на крепких своих коротких ножках помчался он вдоль дома. Не вынимая рук из карманов куртки, Глеб остановился и посмотрел ему вслед. Толяна вдруг подбросило вверх, он завертелся в воздухе волчком, полетел обратно и встал на ноги в двух шагах от Глеба.
Глеб молча смотрел на него, чуть склонив голову набок.
— Вот ты, значит, какой… — тяжело дыша, проговорил Толян. — И нанялся к Лосю за пятьсот баксов.
