— Ты мог бы спросить и повежливее, — сказал Гюнвальд Ларссон.
Рённ укоризненно посмотрел на остальных.
— Ты что, спятил? — спросил он. — Вставай, Гюнвальд, пойдем.
Гюнвальд покорно встал и направился к двери.
— Минуточку, — сказал Мартин Бек. — Всего лишь один вопрос. Почему вы следили за Гёраном Мальмом?
— Не имею ни малейшего понятия, — ответил Гюнвальд Ларссон и вышел.
Все находящиеся в кабинете от изумления потеряли дар речи.
Через несколько минут Хаммар пробормотал что-то непонятное и ушел. Мартин Бек сел, взял газету и начал ее читать. Спустя тридцать секунд Колльберг последовал его примеру. Так они сидели в полном молчании до тех пор, пока не вернулся Рённ.
— Что ты с ним сделал? — спросил Колльберг. — Сдал его в зоопарк?
— Что ты имеешь в виду? — ответил Рённ. — Сделал с ним? С кем?
— С Ларссоном, — произнес Колльберг.
— Если ты говоришь о Гюнвальде, то он с диагнозом «контузия» лежит в Южной больнице. Врачи не разрешили ему разговаривать или читать несколько дней. Хотелось бы мне знать, кто в этом виноват?
— Только не я, — сказал Колльберг.
— А я думаю, что именно ты. У меня есть огромное желание врезать тебе.
— Прекрати орать на меня, — сказал Колльберг.
— Ты всегда относился к Гюнвальду, как к бесчувственному чурбану, но сегодня ты уже перешел все границы.
Спокойный, уравновешенный Эйнар Рённ был родом из Норланда, и в нормальных условиях он никогда не выходил из себя. За пятнадцать лет их знакомства Мартин Бек ни разу еще не видел его таким разгневанным.
— Ну да, теперь я вижу, что у него есть по крайней мере один настоящий друг, — саркастически произнес Колльберг.
Рённ сжал кулаки и сделал шаг вперед. Мартин Бек быстро поднялся и встал между ними. Потом повернулся к Колльбергу и сказал:
— Прекрати, Леннарт. Не затевай ссору.
— Ты тоже ненамного лучше, чем он, — сказал Рённ Мартину Беку. — Вы оба мерзавцы.
— Эй, какого черта… — начал Колльберг, вставая с места.
— Успокойся, Эйнар, — сказал Мартин Бек. — Ты совершенно прав, нам следовало бы сразу сообразить, что с ним не все в порядке.
— Да, следовало бы, — согласился Рённ.
— Лично я особой разницы не заметил, — беззаботно сказал Колльберг. — Возможно, у меня недостаточный интеллектуальный уровень для того, чтобы…
Открылась дверь, и в кабинет вошел Хаммар.
— Вы все как-то странно выглядите, — сказал он. — Что случилось?
— Ничего, — ответил Мартин Бек.
— Ничего? Эйнар похож на вареного рака. Вы что, собрались драться? Давайте-ка обойдемся без этих ваших полицейских грубостей.
Зазвонил телефон. Колльберг, как утопающий за соломинку, схватился за телефонную трубку.
Лицо Рённа постепенно приобрело свой нормальный цвет. Лишь нос его оставался красным, впрочем, таким он был всегда.
Мартин Бек чихнул.
— Какого черта, откуда мне знать? — произнес Колльберг в трубку. — Какие еще трупы?
Он положил трубку на место, вздохнул и сказал:
— Какой-то идиот из медицинской лаборатории интересуется, можно ли увезти трупы. У нас для него найдутся здесь какие-нибудь трупы?
— Могу ли я узнать, кто-нибудь из вас уже был на месте пожара? — с кислым видом спросил Хаммар.
Никто ему не ответил.
— Надеюсь, вам не составит труда туда наведаться, — буркнул Хаммар.
— Мне нужно разобраться с документацией, — туманно объяснил Рённ.
Мартин Бек направился к двери. Колльберг пожал плечами, встал и последовал за ним.
— Вероятнее всего, это самый обычный пожар, — словно разговаривая сам с собой, упрямо сказал Хаммар.
V
Место пожара было оцеплено полицейскими так, что ни одна живая душа не могла туда проскользнуть. Когда Мартин Бек и Колльберг вышли из машины, они привлекли к себе внимание двух полицейских из оцепления.
— Эй, что это вы здесь делаете? — высокомерно спросил один из них.
— Вы разве не видите, что здесь нельзя останавливаться? — сказал другой.
Мартин Бек уже собирался предъявить свое служебное удостоверение, однако Колльберг придержал его и попросил:
— Простите, офицер, вы не могли бы сообщить мне свое имя?
— Тебе это ни к чему, — бросил первый полицейский.
— Убирайтесь, — приказал второй, — а иначе будут неприятности.
— В этом я не сомневаюсь, — сказал Колльберг. — Вопрос только в том, у кого.
Тяжелый характер Колльберга проявлялся даже в его манере одеваться. Его синее пальто развевалось на ветру, воротник был расстегнут, галстук свисал из правого кармана пиджака, а свою старенькую шляпу он сдвинул на затылок. Двое полицейских многозначительно посмотрели друг на друга. Один из них подошел чуть ближе. У обоих были розовые щеки и круглые голубые глаза. Мартин Бек понял, что они решили, будто Колльберг пьян, и собрались его задержать. Он знал, что Колльберг способен сделать из них отбивную, как физически, так и морально, максимум за одну минуту и что их шансы завтра утром проснуться безработными весьма велики. Ему не хотелось, чтобы сегодня еще кто-нибудь пострадал, поэтому он быстро вытащил свое удостоверение и сунул его под нос более агрессивному из двух полицейских.
— Тебе не следовало этого делать, — сердито процедил Колльберг.
Мартин Бек взглянул на полицейских и спокойно произнес:
— Вам еще нужно многому учиться. Пойдем, Леннарт.
Пожарище выглядело мрачно. От дома в буквальном смысле остался один фундамент, труба и груда обуглившихся досок, закопченных кирпичей и битой черепицы. Вокруг разносился резкий запах дыма и гари. Несколько человек в серых комбинезонах тщательно тыкали в пепел шестами и раскапывали его короткими лопатками. В сторонке были установлены два больших сита. По земле вились шланги, протянутые к шоссе, где стояла пожарная машина. На переднем сиденье в ней сидели двое пожарных.
Чуть дальше, метрах в десяти стояла длинная мрачная фигура, с трубкой во рту, засунув руки глубоко в карманы пальто. Это был Фредрик Меландер из отдела убийств стокгольмского управления, участник сотен трудных расследований. Он славился умением логически мыслить, выдающейся памятью и невозмутимым спокойствием. В более узком кругу он, кроме того, был известен своей замечательной способностью всегда оказываться в туалете, когда его кто-либо искал. Он обладал чувством юмора, но весьма умеренным; был экономным и скучным; ему никогда не приходили в голову блестящие идеи и он никогда не чувствовал внезапного вдохновения. Короче говоря, он был первоклассным полицейским.
— Привет, — бросил он, не вынимая трубки изо рта.
