краска облупилась, и казалось, все здание в целом вот-вот обрушится под напором нового гигантского комплекса ЦПУ, который вырастал у него перед самыми окнами.
Это нелепейшее парадное сооружение было почти завершено. Утверждалось, что его задача — сосредоточить в одном месте все полицейские силы, в частности, на случай государственных переворотов. Интересно, почему же тогда его выстроили на островке, который ничего не стоило изолировать, выведя из строя весьма уязвимые мосты?
Задолго до окончания строительства каменный колосс преподнес полиции великолепный образец загадки с запертой комнатой. Здание собирали из готовых блоков, которые устанавливались краном. В одном таком блоке строители нашли мертвого бродягу. Причиной смерти, как выяснилось вскоре, была непомерная доза героина, но ведь дверь блока была заперта. Так и не удалось установить, каким образом бродяга очутился внутри.
Гюнвальд Ларссон посмотрел на электрические настенные часы. Три минуты девятого.
Четырнадцатое ноября, ровно неделя до великого дня.
Штаб размещался в четырех комнатах. Не слишком просторно; правда, полицеймейстер и Мёллер почти не показывались, начальник охраны общественного порядка тоже редко появлялся, Мальм и начальник ЦПУ не наведывались вовсе.
Чаще других здесь можно было застать Мартина Бека.
Почти всегда ему составляли компанию Гюнвальд Ларссон и Эйнар Рённ, а также Бенни Скакке и Фредрик Меландер. Последний числился старшим следователем отдела краж, но за спиной у него был не один год службы в группе расследования убийств и в стокгольмском отделе насильственных преступлений.
Старший из них по возрасту, Меландер был человек своеобразный и незаменимый. Его память работала, как вычислительная машина, только лучше. Пропуская через него все данные, члены группы были застрахованы от дублирования и всяких промашек. Замкнутый долговязый мужчина, он по большей части молча изучал бумаги и ковырялся в своей трубке. Если Меландер не сидел на рабочем месте, его наверняка можно было застать в уборной — обстоятельство, о котором знала и над которым потешалась половина столичной полиции.
Те, кто редко наведывался в штаб, располагали собственными удобными кабинетами поблизости. Так, начальник охраны общественного порядка в основном руководил своим сектором из кабинета в старом здании на Агнегатан. И направлял Мартину Беку копии всех входящих и исходящих.
В общем, штаб был не так уж и плох. Между его членами царили непринужденные отношения, вот и теперь Гюнвальд Ларссон простым кивком приветствовал Рённа, прежде чем войти к Мартину Беку. А тот сидел, свесив ноги, на своем столе и разговаривал по телефону, одновременно листая толстую пачку рапортов.
— …Нет, — говорил он. — Я уже много раз повторял, что у меня нет никакой точки зрения на этот счет.
— …Да, вот именно, действуйте по своему усмотрению.
— …Нет, я этого не говорил.
— …Да-да, я сказал, чтобы вы действовали по своему усмотрению. У нас на этот счет нет никаких соображений. Понятно? — повысил он голос.
— …До свидания. — И положил трубку.
Гюнвальд Ларссон вопросительно посмотрел на него.
— Военные летчики, — объяснил Мартин Бек.
— На фиг, — бросил Гюнвальд Ларссон.
— Я то же самое пытался сказать, только чуть вежливее. Допытываются, хватит ли нам эскадрильи истребителей.
— И что ты им ответил?
— Ответил, что нам аэропланы вообще не нужны.
— Так и сказал?
— Ну да. Генерал сразу надулся. Должно быть, аэроплан — нехорошее слово.
— Именно. Это примерно то же, что палубу на корабле назвать полом.
— Ой-ой, надо же. Ладно, я извинюсь, если он позвонит еще, — сказал Мартин Бек. Бросил взгляд на календарик на своих часах и продолжал: — А твои друзья из БРЕН что-то не дают о себе знать.
В последние недели пограничный контроль был чрезвычайно усилен.
Гюнвальд Ларссон выдернул из ноздри жесткий волос, внимательно рассмотрел его и буркнул:
— М-м-м.
— Это как понимать? — спросил Мартин Бек. Гюнвальд Ларссон прошелся широкими шагами по кабинету, наконец произнес:
— Мне кажется, нам следует действовать так, как если бы они находились здесь.
— Ты допускаешь, что они еще не приехали?
— Вряд ли. Если они что-то затевают, значит, уже прибыли на место.
— Одним человеком им не обойтись. И все они сумели пробраться незамеченными?
На пограничных контрольных постах было задержано для проверки немало людей, но у всех документы оказались в порядке.
— Странно, конечно, — согласился Гюнвальд Ларссон. — И все же…
Он остановился.
— Есть и другая возможность, они могли приехать до того, как был усилен пограничный контроль, — сказал Мартин Бек.
— Верно, такая возможность не исключена. Гюнвальд Ларссон выглядел на редкость озабоченным.
— О чем ты задумался? — спросил Мартин Бек.
— О том, что случай очень уж подходящий для БРЕН. По времени в самый раз. И они еще не совершали акций в Европе. К тому же этот деятель…
— Непопулярен?
— Непопулярен, — подтвердил Гюнвальд Ларссон. — Настолько, что ему, очевидно, следует опасаться за свою голову.
— Что ж, в таком случае его приезд можно истолковать как известное проявление личного мужества, — бесстрастно произнес Мартин Бек.
Потом спросил, переводя разговор в другое русло:
— Видел вчера что-нибудь интересное?
Гюнвальду Ларссону было поручено просмотреть представленные службой безопасности фильмы об официальных визитах.
— Как тебе сказать… Кстати, о мужестве: я обратил внимание, что Никсон проехал с Тито через Белград в открытой машине. То же самое в Дублине. Никсон и Де Валера красовались в древнем «ролс- ройсе» с открытой крышей. Судя по фильму, у них был всего один охранник. Зато когда Киссинджер приезжал в Рим, половина страны была оцеплена.
— А самую классическую ленту тоже показали? Визит папы римского в Иерусалим?
— Показали, да я ее, к сожалению, видел раньше.
Визит папы в Иерусалим обеспечивала иорданская секретная полиция, и ее действия вызвали переполох, подобного которому вряд ли знала мировая история. Даже Стиг Мальм не сумел бы достичь такого эффекта.
Зазвонил телефон.
— Бек слушает.
— Привет, — сказал в трубке начальник охраны общественного порядка. — Ты смотрел бумаги, которые я тебе послал?
— Как раз сижу и смотрю.
— Как видишь, в эти два дня в остальных районах страны будет ощущаться острая нехватка в полицейских.
— Ясно.
